Эквей. Трилистник судьбы
Шрифт:
— Ты это не всерьёз, — пробормотала я и нервно рассмеялась.
Только Финор не спешил улыбаться в ответ.
— Почему же? Разве похоже, что я шучу? — сухо поинтересовался мужчина.
Не похоже. Выражение лица решительное, глаза лихорадочно блестят, а уголки губ напряжены.
Нет, не шутка. Он действительно ждёт от меня ответа и прямо сейчас. Времени подумать нет.
— Зачем тебе это? — в конце концов спросила я, опираясь бедром о перила.
— А ты разве не поняла? — эквейт подошел к скамейке и сел, продолжая буравить меня
Вот, оказывается, что чувствуешь, когда любовь становится обременением, когда чувства другого давят и мешают наслаждаться собственными эмоциями.
Досада, небольшое раздражение и вина из-за того, что не можешь ответить тем же.
— Но я тебя нет. Ты сможешь жить со мной, зная, что я всё ещё люблю другого?
Скривился, как от зубной боли, но упорно продолжал смотреть.
— А сможешь ли ты жить, зная, что упустила последний шанс на спасение Переславцева? — процедил он, закидывая ногу на ногу.
Я дернулась, вцепившись руками в перила, словно хотела сломать их, но не могла.
— Ты жесток, — с трудом выдавила из себя.
— Поверь, что бы ты сейчас ни чувствовала, мне хуже. В десятки раз хуже. Девушка, которую я люблю, выбрала другого… Так что, Кэтти? Готова ли ты принять мои условия?
Секунда, вторая, третья. Я смотрела в его глаза и не узнавала Финора. А может, я никогда его и не знала?
— Я не могу, — едва слышно прошептала я и отвернулась.
— Что?
— Я не могу. Прости, — уже громче ответила ему. — Спасибо за то, что согласился приехать. А теперь мне пора идти. Ещё раз прости…
Блекло улыбнувшись, я направилась к выходу, изо всех сил стараясь не пуститься в бег.
— Подожди! — окрик Финора застал меня у самого выхода.
С бешено стучащим сердцем я застыла, сжимая руки в кулаки, из последних сил стараясь не разреветься.
— Значит, я до такой степени тебе безразличен? — глухо спросил эквейт.
— Ты мне не безразличен, но я люблю Александра, — всё еще не поворачиваясь и проглотив ком у горла, ответила ему.
— Понятно… Заявление подавал не я, а мой отец.
— Это что-то меняет?
Вздохнул и тихо произнёс:
— Кэтти, сядь, пожалуйста, и мы спокойно поговорим. Я не собираюсь больше ставить тебя перед выбором.
И я послушалась. Села напротив него, скрестив руки на груди.
— Я не собирался подавать на Переславцева, — продолжил Финор. — Мало того, я всячески старался забыть этот инцидент. Как-то не очень приятно знать, что тебя побили на глазах любимой девушки.
— И что помешало?
— Отцу поступило весьма интересное предложение, на которое он не мог ответить отказом.
— Альянс?
— Альянс, — грустно усмехнулся эквейт. — Если я соглашусь помочь тебе, то попаду в немилость собственного Рода и могущественного Альянса.
Звучало не очень хорошо.
— Ты не обязан ничего делать. Спасибо за то, что ты вообще согласился со мной встретиться и поговорить, — быстро ответила ему.
— Я ещё не
— Но…
— И буду свидетельствовать на суде в защиту Переславцева.
— Почему?
— Потому что не люблю, когда меня используют и к чему-то принуждают. Я свободный эквейт и могу поступать так, как считаю нужным, а не так, как мне хотят навязать. И просто хочу, чтобы ты была счастлива. Даже не со мной.
— Финор, — пробормотала я, но вновь была перебита.
— Благодарить не надо. Ничего не надо, — быстро произнёс он и отвернулся.
— Хорошо.
— Хорошо, — повторил, последний раз на меня глянул, а потом вскочил со скамейки. — Раз уж я здесь, то думаю, мне стоит поговорить с Князем.
— Я тебя провожу, — я тоже вскочила, готовая проводить его, но эквейт не дал.
— Не надо. Я сам.
После чего повернулся и быстро ушёл.
Цель была достигнута, Финор нам поможет. Только отчего мне так грустно и тяжело на душе?
Глава 19. Возможности
А дальше пошло не так весело, как бы мне и всем нам хотелось. И не так быстро. Сашка оставался в тюрьме, где его допрашивали каждый день, и перед зданием проходили митинги и пикеты с призывом наказать его. Я же отсиживалась в замке, пытаясь прийти в себя и не сойти с ума от страха за жизнь любимого. Пресса гудела, Альянс требовал казнить пирата, а я не знала, куда деться от всепоглощающего чувства безысходности.
Финор действительно в тот же день забрал заявление. Не знаю, что ему пришлось пережить после этого поступка, но эквейт был вынужден съехать из родного дома и поселиться на квартире, которую ему выделил Князь. Наверное, я никогда не смогу отблагодарить его за помощь, которую он мне оказал. Правда, думаю, что от моей благодарности станет только хуже. Ведь Финор ждёт от меня другого. То, чего я дать ему никак не могла.
Минуты складывались в часы, часы в дни. А дни в неделю.
Наверное, это была сама длинная неделя в моей жизни.
— Есть какие-нибудь новости?
Этот разговор с Князем произошёл на следующий день после прихода Финора. В комнате оставаться у меня просто не было сил, поэтому после обеда я сразу пошла к Князю, пытаясь узнать хоть какие-то новости. Прессе и новостям я уже не верила. Конечно, Князь отдал приказ уменьшить давление и негатив, но лучше не стало.
— Пока ничего нового.
— Как он?
Мне хотелось знать всё. Как Сашка себя чувствует, скучает ли, даже что ел на завтрак.
— В тюрьме защита, которая не даёт до него добраться и вновь попытаться запрограммировать. Так что всё относительно нормально.
— А в суде защита будет?
— В суде тоже. Но до него надо доехать.
— Вы думаете, они попытаются еще раз, — вцепившись в подлокотники кресла, прошептала я.
— Уверен.
— Но надо что-то делать. Каким-то образом предотвратить попытку воздействия. Найти прибор и человека, который за всем этим стоит.