Эквей. Трилистник судьбы
Шрифт:
— С тобой всё нормально? — поинтересовался Финор утром за завтраком.
— Что? — я перестала ковырять кашу в тарелке и недоуменно на него взглянула.
Фейт еще спала, и мы были одни. Сегодня выходной, на работу идти не нужно.
— Я спрашиваю, как ты себя чувствуешь?
— Нормально, — откликнулась я и вновь взглянула на кашу.
Аппетита не было.
— Ты какая-то молчаливая с утра. Плохо спала?
«Отвратительно».
— Наверное, просто устала.
— Может, тебе взять отпуск?
И видеть его не только утром и вечером, но вообще целый день. Не уверена, что смогу это пережить.
— Я подумаю, — уклончиво ответила ему.
— Если ты так пытаешься отказаться, то зря стараешься.
— Отказаться от чего?
— От показа. Ты мне обещала, что наденешь Беатриче на презентацию. Забыла?
«Да, действительно забыла. Неужели уже сегодня?» — но вслух произнесла другое:
— Нет, я помню. Не переживай, будет тебе манекен.
Ему ответ совершенно не понравился.
— Би, может, ты заболела? Давай я вызову врача?
— Нет, не стоит.
Самое паршивое, что я стала в него влюбляться. Не в образ красивого эквейта, которым он был. А в заботливого, сильного мужчину, который обожал играть с дочкой, периодически готовил потрясающую еду (в отличие от меня), заменяя роботов, рассказывал удивительные истории и улыбался так, что у меня перехватывало дыхание.
— Уверена?
— Да.
Как и в том, что мне ничего с ним не светит. Он красивый, успешный, самый замечательный мужчина на свете, а я… Кто я? Обычная землянка, которая солгала ему и продолжала бы лгать, если бы не случай. Та, что скрыла от него рождение дочери и отказывалась давать разрешение на общение с ней. Куда ни глянь — кругом я виновата.
Я нервно улыбнулась, взяла тарелку с недоеденной кашей и отнесла её к разделочному столу, понимая, что в меня больше и кусочка не влезет. Чего я точно не ожидала, так это что он пойдёт следом и встанет за моей спиной.
Обернувшись, сдавленно охнула, попав в плен его рук и серьёзных серых глаз.
— Может, поговорим?
— А разве мы не разговариваем? — опустив взгляд, ответила ему вопросом на вопрос.
Но Финор не дал мне спрятаться от него. Мягко взял за подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза.
— Долго прятаться будешь?
— Я не…
— И ершиться. Спряталась за маску железной леди и пытаешься увериться, что на самом деле такая.
— А я и есть такая, — грустно улыбнулась ему. — Резкая, ершистая и вредная. Ты просто не знал.
— Ошибаешься. Я помню совсем другую Беатрис, яркую, неунывающую девушку-солнце, которая всегда улыбалась… и глаза которой светились счастьем.
— Это было давно.
— Нет. Ты просто спрятала её в глубине своего сердца и не даешь мне взглянуть на неё.
— Зачем тебе на неё смотреть?
Хитрая улыбка и быстрое прикосновение мягких губ, от которых сразу подкосились колени, я бы упала, не успей он меня подхватить.
Поймал, удержал и сжал крепко, продолжая целовать.
И тут…
— Пап? Ты зачем маму кусаешь? — раздался сзади полный возмущения голос Фейт.
— Хм, — пробормотал он, сразу отодвигаясь и смущенно улыбаясь. — Доброе утро, милая, ты уже проснулась?
— Мам? — Фейт перевела взгляд с отца на меня.
— Всё хорошо. Папа помогал… Вода не в то горло попала, вот он меня и спасал, — улыбнулась я малышке, чувствуя, как полыхают щеки.
— А-а-а. Завтракать?
— Договорим после показа, — многообещающе улыбнулся Финор и пошёл кормить ребёнка.
Роботы уже накрывали на стол, а я продолжала стоять, вцепившись руками в столешницу, и не знала, что делать и куда бежать. И хотела ли я бежать?
Ожерелье было тяжелым.
Когда девушки положили эту красоту мне на грудь и плечи, я удивленно выдохнула. Надо же, а с виду и не скажешь.
— Удобно? — защебетала эквейтина, продолжая что-то поправлять, пытаясь довести до совершенства.
— Да, — я улыбнулась в ответ и честно призналась: — Но долго я в этом не простою.
— Долго не придётся, ива Беатрис, всего час.
— Это радует.
— Хотите взглянуть на себя в зеркало?
— Да, зря я что ли столько мучилась, — улыбнулась и позволила подвести себя к огромной зеркальной стене. — О-о-о.
На меня смотрела древнегреческая Богиня. Платье из белоснежной ткани красиво облегало фигуру и воздушными складками спадало вниз. Плечи были обнажены, а на них искрило и сверкало ожерелье — золото, платина и драгоценные камни. Золотисто-рыжие волосы собраны в высокую прическу, и обнаженная шея кажется длиннее, чем обычно. Профессиональный макияж делал глаза еще больше и выразительнее.
— Вы такая красивая.
— Спасибо.
Но обольщаться не спешила. Это всё лишь для того, чтобы показать работу Финора, не больше.
— Показ уже начинается, я вас позову. Никуда не выходите.
— Хорошо, — улыбнулась я девушке, продолжая изучать собственное отражение в зеркале.
Сколько я так простояла — сказать сложно.
Внезапный шорох за спиной заставил меня недоуменно отвести взгляд и повернуться…
…Острая головная боль, а дальше темнота.
Проснулась я от противного писка. Где-то совсем рядом что-то не переставая пищало.
«Наверное, будильник», — догадалась я и попыталась поднять руку, чтобы выключить его.
Но рука не поднималась.
Недоуменно нахмурившись, я попыталась открыть глаза. Но они тоже открылись не с первой попытки. А когда всё-таки вышло, едва не ослепла от яркого, слишком резкого света. На глазах выступили слёзы, и я вновь зажмурилась, пытаясь вспомнить, что произошло. Я помнила себя и зеркало, а потом вдруг темнота.
Я что, упала?
Успокоившись, вновь попробовала открыть глаза. На этот раз свет был не такой яркий.