Экзамен

Урис Виктор

Надя лёгкой пташкой вспорхнула из-за стола, уступая Зав. Кафедрой законное его место.

– - Так побеседуем или билет тянуть будем?
– спросил тот проходя за стол, и с глухим стуком ставя свой портфель на его крышку.

Так беседовать мне не хотелось, поэтому я ответил, что лучше будем тянуть билет.

– - Ага, Лотерея предпочтительнее!
– ухмыльнулся Игорь Александрович и защёлкал застёжкой портфеля, после чего подсунул мне под руку

Толстую пачку экзаменационных билетов. Я привычным движением сдвинул её, словно колоду карт, и вытащил из середины прямоугольный листок плотной бумаги.

– -

О! Игрок!
– с неподдельным изумлением воскликнул зав. Кафедрой.
– так сказать, ничто земное нам не чуждо.

Я смутился. Он взял у меня заветный листок и с невозмутимой интонацией диктора спортлото произнёс:

– - Билет номер семнадцать.

Затем обернувшись проговорил:

– - Надя, прочитайте молодому человеку вопросы, а я пока в деканат схожу .

– - Игорь Александрович!
– решительно запротестовала Надя.

И от этого явного, ничем не прикрытого нежелания, внутри меня все перевернулось. Свет, было затеплившийся в моей душе во время нашего разговора, померк. Было ощущение словно тебя окатили холодной водой. Мне казалось, что, когда мы так мирно и незатейливо беседовали, между нами успели сформироваться те доверительные отношения, которые в дальнейшем могли перерасти в дружеские. Оказывается нет.

– - Игорь Александрович, -- продолжала она, -- мы договаривались, что я сегодня ухожу пораньше. Я так к врачу не успею.

– - Успеешь, успеешь, -- ответил тот, выходя из аудитории.

– - Я минут на десять. Не больше, -- сказал он и прикрыл за собой дверь.

Некоторое время мы сидели молча. Я ощущал и лелеял зародившееся в груди щемящее чувство грусти, и корил себя за то, что позволил себе так по-детски, по-ребячьи, растаять под этим невинным, и казалось, происходящим от самого сердца, голосом. Надя же копошилась в своём углу. Затем она подошла и присела на прежнее место. Взяла со стола билет и голосом обиженного ребёнка, в котором уже не чувствовалось былой теплоты, произнесла: -- вопрос первый.

Я заправил в прибор новый лист и стал записывать под её диктовку. Прочитав билет, она бросила его обратно на стол и удалилась в свой угол.

Я попытался сосредоточиться на вопросах, Но разочарование и досада не давали мне сделать это. Не отдавая себе отчёта, я снова заправил в прибор лист и заколол шеститочиями недавно написанное её имя. Надя же в это время выбралась из своего закутка. По характерному шороху было ясно, что она перебирает в шкафу книги. Затем она снова присела к столу и предложила:

– - Давай я тебе ответы почитаю.

– - Давай, -- с неподдельной радостью согласился я. Только радовался я, конечно, не возможности узнать ответы на экзаменационные вопросы. Кстати, билет, в общем-то, был несложный. Разве что второй вопрос вызывал у меня некоторые затруднения. Я был рад снова слышать её голос. В нем, как и прежде, слышались теплота и сердечность, а сохранившиеся, едва уловимые, обиженные интонации придавали ему особый шарм. Тот факт, что она сама, по собственной инициативе, вызвалась мне помочь, снова затеплил в моей душе огонёк светлого и чистого чувства. Досада и разочарование улетучились, рассеялись мгновенно, словно и не было в груди той щемящей, ледяной грусти.

Читала Надя хорошо. Дикция у неё была отменная, чёткая. А самое главное, она превосходно ориентировалась в тексте,

читала ключевые моменты, которые и являлись ответами на вопросы экзаменационного билета. Когда я просил её уточнить что-- либо, Она ненадолго смолкала, отыскивая в тексте необходимое место, и зачитывала именно то, что мне было нужно. Все чётко и конкретно. Никакой лишней воды. Я ещё подумал, что если бы у меня был такой чтец с начала моей учёбы, я бы, наверняка, сейчас заканчивал университет. "Но тогда бы я не познакомился с Надей!" -- спохватился я. Действительно, что ни делается -- все к лучшему. Почему-то я был уверен, что с ней мы ещё встретимся. Точнее будет сказать, я надеялся на это и верил, что судьба неслучайно свела нас в этой аудитории.

Если же говорить честно, то сначала я никак не мог вникнуть в суть читаемого. Мне не удавалось сосредоточиться. Я сидел и просто слушал её тихий, нежный голос Внимал его интонациям. Вслушивался в каждый её вздох и выдох. Подобно морскому прибою голос её баюкал и успокаивал, наполнял вселенской радостью, и я готов был его слушать и слушать. Я просто наслаждался её присутствием рядом со мной.

Так что первый вопрос я прослушал. А вот на втором спохватился и, как говориться, превратился в "большое ухо", стал просить что-то уточнить, что-то повторить. В общем, включился в процесс.

Мы успели пробежаться почти по всем вопросам, когда в коридоре раздались быстрые шаги.

– - Всё!
– произнесла Надя и захлопнула учебник.

– удачи!
– добавила она и выскользнула из-за стола. В тот же момент открылась дверь и в аудиторию вошёл мой экзаменатор.

– - Ну, вот, Надежда Ивановна, Вы и свободны!
– с наигранным официозом произнёс он, и усаживаясь на своё место обратился ко мне:

– - готов?

– - готов, -- отозвался я.

Наденькины каблуки тем временем простучали к выходу.

– - До свидания, -- попрощалась она и вышла из аудитории.

– - До свидания!
– - отозвались мы хором ей вслед.

– - Ну, так приступим, -- подбодрил меня Игорь Александрович.

Некоторое время я еще молчал, прислушиваясь к Наденькиным шагам. И как только они стихли, вздохнул и начал отвечать.

Билет я отбарабанил, можно сказать, на одном дыхании. Лишь изредка экзаменатор задавал мне уточняющие вопросы. Когда же я смолк, он многозначительно хмыкнул и как бы между прочим поинтересовался на счёт лежащих на столе моих толстых тетрадей, что не конспекты ли это? Он явно намекал, что в его отсутствие при подготовке я пользовался ими. Ему было и невдомёк, что было это намного прозаичнее.

Я попытался убедить его в обратном. И в какой-то степени я не лгал. Ведь, свои конспекты я даже и не открывал.

– - Мг-мг-мг, -- задумчиво протянул Зав. Кафедрой, при этом шелестя страничками моей зачётки, -- Я могу поставить тебе "хорошо", но если ты хочешь "отлично", то я должен тебя ещё немного поспрашивать.

По всей видимости, заверения мои его не убедили, и он сомневался в моих знаниях.

Заполучить пятёрку хотелось, и я согласился. Про себя же чертыхнулся, что мне стоило убрать конспекты со стола. Тем более, что пользоваться ими и не пользовался. Хотя я понимал, что по большому счету суть заключалась не в них, а в моих посредственных оценках, которые сейчас и просматривал мой экзаменатор...