Экзорцист: Проклятый металл. Жнец. Мор. Осквернитель

Корнев Павел Николаевич

Впрочем, вскоре армия Ланса предприняла очередное наступление на полдень, и ополчение Вельма в срочном порядке перекинули в Нильмару. Вот тогда Карл Вадер в полной мере и осознал, какого он свалял дурака, записавшись добровольцем…

– Опять дрыхнешь? – потормошил Ханс Молт уронившего голову на скрещенные руки Карла и усмехнулся: – Ну, сколько можно, в самом деле?

– А? Чего? – встрепенулся задремавший прямо за конторкой парнишка и потер покрасневшие глаза.

Вчера допрос пытавшегося вывезти из города пшеницу

торговца закончился далеко за полночь, сегодня тоже встать пришлось ни свет ни заря. Поэтому, как только выдалась свободная минутка, писарь сразу же попытался хоть немного вздремнуть.

– Подъем, – скомандовал здоровяк. – Так приступ начнется, а ты все проспишь…

– Не просплю, – зевнул Карл. – Наверняка ведь кого-нибудь допросить понадобится…

– Ты даже не представляешь, насколько прав, – рассмеялся Ханс.

– Ну еще бы. – Парень начал складывать в потрепанный саквояж письменные принадлежности. – Кстати, о штурме какие слухи ходят?

– Ждут со дня на день, – поежился помощник господина Орна. – Ладно, давай живее.

– Куда опять? – обреченно уточнил Карл Вадер, успевший за три дня пребывания в Нильмаре объехать добрую половину города.

Временами ему начинало казаться, что служба в контрразведке ничуть не отличается от его прежней работы в магистрате. Разве что общаться приходится с куда более неприятной публикой. А уж записывать…

– В порт.

– Пешком?

– Прикажете подать экипаж, ваша милость?

– Да уж не помешало бы. – С тяжелым вздохом писарь поднял с конторки саквояж и покинул комнату. Спустился по лестнице, дождался, пока Ханс отопрет входную дверь выделенного контрразведчикам жилища, и вышел на крыльцо.

Мимо промаршировал вооруженный чем попало отряд городских ополченцев, и Карл Вадер невольно вспомнил своих земляков. Погадал, куда их могло закинуть Провидение в лице высоких армейских чинов, потом сбежал по ступенькам на мостовую и моментально вляпался в конское яблоко. Настроение паренька от ехидного смешка сослуживца вовсе не улучшилось, и он, выбросив из головы посторонние мысли, начал куда внимательней смотреть под ноги.

Несмотря на раннее утро, на улицах уже наблюдалось лихорадочное оживление: спешили по своим непонятным делам непонятные личности; приглядывали за порядком стражники и дюжие парни из сформированной цехами милиции; зазывали покупателей неспешно прохаживавшиеся лоточники. А на блошиных рынках и вовсе продавались и покупались столь странные вещи, что в мирное время пытавшиеся заключить подобные сделки горожане, без всякого сомнения, были бы сочтены душевнобольными.

Нильмара оказалась красивым, только очень уж суетным городом, размерами превышавшим Мерн в разы, но Карлу не было до ее достопримечательностей ровным счетом никакого дела. Позади оставались площади и мосты, колокольни молельных домов и часовен, скверы и сложенные из белого мрамора особняки, а писарь как уставился себе под ноги, так и продолжал понуро шагать рядом со старшим товарищем.

До разгрома союзных войск все было просто и понятно: он приедет на войну и даже если не станет

героем, то уж непременно отличится в бою. Возможно, будет ранен, но вскоре вернется в Мерн бывалым ветераном. И уж тогда Эльза…

Теперь все мечты полетели псу под хвост, а сам Карл застрял в осажденном врагами городе!

– О, смотри – девки гулящие! – ткнул писаря под ребра беззаботно мурлыкавший себе под нос какой-то веселый мотивчик Ханс Молт. – Снимем?

– Нет.

– А я, пожалуй, приценюсь к той с большими… глазами.

– Шеф все под корень оторвет, – понимая, что это лишь пустой треп, усмехнулся запыхавшийся от быстрого шага Карл.

Ханс хоть и глазел по сторонам, но темп выдерживал приличный.

– Ты, как всегда, прав, мой юный друг, – моментально позабыл о девицах Молт, купил у лоточника два расстегая с рыбой и сунул один из них писарю. – Держи.

– Чего это ты такой щедрый?

Карл отказываться от угощения не стал. Цены на продовольствие в готовящейся к долгой осаде Нильмаре резко пошли вверх, и до последнего времени единственным исключением оставалась свежая рыба. Но с началом морской блокады города каперами Ланса подорожала и она.

– Шеф просил купить пожевать чего-нибудь, чтобы ты душу бесам не отдал.

– И ты купил эти пирожки на выданные деньги? – догадался писарь.

– А ты бы со мной не поделился?

– Поделился. Но я бы взял с луком и яйцом.

– Ну, в следующий раз, когда деньги дадут тебе, бери хоть с морковкой…

– И возьму!

– Вот и бери…

К зданию, в котором располагалась администрация порта, Карл Вадер подошел уже порядком взмокшим. Кивнул стоявшим на карауле знакомым ополченцам – хоть и не земляки, но все же из Вельма – и поспешил в прохладу сложенного из массивных каменных блоков особняка.

– Нам куда? – уточнил он у сослуживца.

– В подвал вам, в подвал, – махнул куда-то вниз сидевший на подоконнике караульный. – Заждались уже.

– Пошли! – поторопил писаря Молт и заскакал по лестнице, перепрыгивая через две стоптанные ступеньки за раз.

Одна из дверей в темном коридоре оказалась приоткрыта, из нее слышались приглушенные голоса. Карл вслед за сослуживцем прошел в освещенный факелами подвал, устроился за стоявшей в углу конторкой и принялся зажигать свечи.

– Ну, вот все и в сборе, – обрадовался господин Орн. – Пожалуй, можно приступать…

Молт тем временем стянул куртку, кинул ее на стоявшую вдоль одной из стен лавку и начал облачаться в бесформенный, испещренный многочисленными пятнами балахон. Карл мельком глянул на сидевшего в центре комнаты человека и сразу отвел взгляд в сторону. В каком только состоянии не приводили на допросы, но настолько избитого – никогда. Нос сломан, губа расквашена, левый глаз заплыл. На лбу глубокая ссадина. Да и рубаха чуть не до пупа разорвана.

– С вашего позволения, мы откланяемся, – сразу же засобирался карауливший арестанта толстый усатый ополченец и указал на выход двум вооруженным дубинками подчиненным. – Если что – зовите…