Экзорцист: Проклятый металл. Жнец. Мор. Осквернитель

Корнев Павел Николаевич

– Не надо! Я ничего не знаю! – выл он, но никто не обращал на эти крики ровным счетом никакого внимания.

По подвалу начала расползаться вонь паленых волос и горелого мяса, и зажавший ладонью рот Карл выскочил в коридор. Там его сразу вырвало, но легче писарю от этого не стало. Перед глазами продолжало стоять искаженное болью лицо вора, и парень несколько мгновений решал, стоит ли возвращаться обратно. Наконец он пересилил себя, вытер руки о штанины и, тихонько проскользнув в комнату, уселся за конторку.

– Не надо! Не надо! Не надо! – выл

воришка, потом глянул в совершенно бесстрастные лица дознавателей и заплакал: – Я все расскажу, только перестаньте…

– И что такое ты нам расскажешь? – Ханс Молт вылил на раскаленный «сапог» остатки воды из ведра, но вытаскивать ногу задержанного из огня не стал.

– Я должен был поджечь склад с зерном! – выкрикнул Гильермо. – Мне заплатили!

– Кто заплатил? – уточнил не выказавший никаких эмоций Орн.

– Не знаю, подошел два дня назад на улице какой-то хмырь. Я крепко на мели был, а он об этом откуда-то прознал. Вот и подвалил…

– И сразу выложил пять денье? – усмехнулся контрразведчик.

– Да! – взвыл вор. – Уберите из огня ногу! Ну уберите же!

– А ведь ты, малыш, опять нас надуть пытаешься, – покачал головой господин Орн. – Да тебе медяка ломаного под честное слово никто не даст…

– Он еще два десятка монет должен был заплатить! – Гильермо с ужасом уставился на начавшее вновь раскаляться железо.

– Где и когда?

– Сегодня на рассвете в сквере у молельного дома Святого Мартина Мореплавателя…

– Время прошло, да и склад ты не поджег, – задумался контрразведчик. – Нет, как складно все получается – и ты душу облегчил, и нам до заказчика не добраться…

– Ногу, ногу из огня уберите!

– Итак, мы пришли к тому, что ты по заданию агентов Ланса замыслил поджог складов с продовольствием, – прохаживаясь от одной стены к другой, начал вслух размышлять господин Орн. – Но вот о личности заказчика ты предпочел умолчать, а это неправильно…

– Святыми клянусь, так все и было! – заорал Гильермо. – Уберите ногу!

– А ты еще и святотатец, оказывается, – усмехнулся Ханс. Больше всего сейчас Карлу хотелось зажать ладонями уши, но приходилось писать, писать, писать… И, как ни странно, от привычной работы ему даже стало немного легче. Будто все происходящее его не касалось, а значение имели лишь выводимые по желтой бумаге буквы…

– Кто заказал тебе поджог складов? – подошел к задержанному господин Орн. – Я подскажу: этот «кто-то» очень хорошо тебя знает, иначе ни за что бы не заплатил авансом. И ты его знаешь – раз взялся за такую опасную работенку. Знаешь, но не доверяешь, пять денье ты из заказчика как-никак выбить умудрился… Так кто он? Скупщик краденого? Знакомый вор? Сутенер? Наводчик?

– Да… – выдавил из себя Гильермо и уже в голос заорал: – Да! Да! Да!

– Что – да?

– Наводчик!

Ханс кочергой сбил крепление сапога, оттащил задержанного от камина и, зачерпнув из стоявшей в углу бочки, выплеснул на раскаленное железо ведро воды.

– Имя?

– Адольфо Порта. Портной. У него лавка на

Парусиновой улице.

– Ханс, займись, – распорядился Орн и направился на выход. – Карл, собирайся и пошли…

Писарь быстро посыпал не успевшие подсохнуть чернила мелким песком, убрал письменные принадлежности в саквояж и стрелой метнулся за начальником. Находиться в пропахшем паленым мясом подвале ему было просто невыносимо.

– А если он соврал о портном? – догнав контрразведчика уже на лестнице, поинтересовался писарь.

– Думаешь, того сразу схватят и начнут показания выбивать? Нет, сначала присмотрятся, соберут информацию, отследят связи… Только это головная боль наших местных коллег, а не твоя и не моя.

– А сейчас мы куда?

После холодного подвала Карлу показалось, что на улице стоит настоящая жара. А вот сменивший вонь паленого мяса воздух поражал своей свежестью, даже несмотря на аромат разогреваемой в чанах смолы и прибитые волнами к берегу отбросы.

– В порт вошел барк «Жемчужный единорог», будем проводить дознание.

– Думаете, их могли еретики подослать?

– А вот и посмотрим…

Четырехмачтовый барк «Жемчужный единорог» вошел в порт ночью. Как судну посчастливилось проскользнуть мимо каперов Ланса, никто толком понять не мог, и команду не арестовали по прибытии только лишь из уважения к капитану корабля – Энрико Браса был не только уроженцем Нильмары, но и младшим сыном одного из старейшин гильдии мореходов.

Сейчас барк стоял на якоре неподалеку от пристани, и за ним присматривали охранявшие порт солдаты. Поодаль на волнах покачивалась шлюпка с караульными, так что попытки скрытно покинуть судно были обречены на неудачу изначально.

Вертя головой по сторонам, Карл Вадер вслед за начальником спустился с пристани в четырехвесельный ял, и неразговорчивые матросы в две дюжины гребков доставили их к барку. Забраться по веревочной лестнице на борт труда не составило, и в первый раз оказавшийся на корабле писарь принялся с восторгом глазеть на мачты с убранными парусами, ванты, внушительного вида баллисты и свернутые в бухты канаты. Потом он перевел взгляд на возвышавшуюся в дальнем конце порта серую громаду форта, но на том любование открывавшимся с корабля видом и закончилось: солдаты из досмотровой команды приволокли откуда-то раскладной столик и выставили его на слегка покачивавшуюся под ногами палубу.

– А что мне делать? – разложив свои принадлежности, тихонько поинтересовался Карл у листавшего судовой журнал контрразведчика.

– Как обычно, – рассеянно отозвался тот. – Для начала, думаю, стоит провести перекличку команды.

– Хорошо, – кивнул писарь и, глянув в ясное небо, пожалел, что не догадался прихватить с собой шляпу.

– Никаких подозрительных грузов на борту не обнаружено, – отчитался командовавший досмотровой командой капрал.

– А с этим что? – указал контрразведчик на бледного словно мел моряка, который то и дело кашлял, прикрывая рот грязным платком. – Не заразный?