Экзорсист (Изгоняющий дьявола) (др.перевод)
Шрифт:
Взгляд священника вновь упал на альбом: он подошел и стал рассматривать фотоснимки — очень простые и искренние сценки из детской жизни. Не сразу дошло до него, что в центре всех этих милых, наивных событий — Риган… Вот она задувает свечи на праздничном торте; вот в шортах и маечке сидит на озерном причале, весело помахивая фотографу ладошкой. Что-то такое было написано на маечке: “Лаг…” — дальше он разобрать не смог.
К следующей странице был приклеен разлинованный тетрадный листок; детской рукой здесь были выведены такие строки:
“ЕслиПод стихотворением стояла надпись: “Я люблю тебя! С праздником! Рэгс.”
Каррас крепко сомкнул веки. “Боже нас упаси от таких вот случайных встреч с прошлым…” Пока закипал кофе, он стоял, вцепившись пальцами в край стойки, отчаянно пытаясь забыться, расслабиться, отключиться. Но одновременно с первыми глухими толчками поднимающейся кофейной массы он ощутил, как острая жалость закипает в груди, как, разливаясь, превращается она в слепую ненависть — к боли, к болезни и к детскому страданию; к хрупкости тела человеческого и к мерзкой личине проклятой смерти.
“Если бы вместо обычной глины…”
В то же мгновение ярость вдруг выдохлась, иссякла, растеклась в душе неясной печалью и глухим раздражением.
“…Все самое красивое, что есть на свете…”
Нет, ждать больше было нельзя. Нужно было идти… делать что-то… пытаться, пытаться помочь…
Каррас вышел из кухни и, проходя мимо гостиной, краем глаза заметил, что Крис бьется в рыданиях на диване, а рядом сидит Шэрон и как-то пытается ее успокоить. Он поднял взгляд: сверху беспрерывным потоком неслась злобная брань:
— …И все равно бы ты проиграл! Все равно проиграл бы — и знал ведь об этом! Ты — ничтожный, паршивый ублюдок, Мэррин! Ну-ка, вернись! Вернись, и мы тут с тобой…
Каррас заставил себя дальше не слушать.
“…или песенку птицы…”
Он распахнул дверь спальни и тут только вспомнил, что не надел свитер. Демон продолжал бушевать, повернув голову куда-то в сторону.
“…все самое красивое…”
Каррас медленно подошел к окну и поднял плед. “Странно… Мэррина нет…” — мигнуло слабой искоркой в истощенном мозгу. Он подошел к кровати, чтобы в очередной раз измерить давление, и чуть не споткнулся о распростертое на полу тело. Беспомощно раскинув в стороны руки, старик лежал у самой кровати. Каррас упал на колени, перевернул его и содрогнулся при виде безжизненного, посиневшего лица. Он попытался нащупать пульс… и отпрянул, будто от обжигающего удара. Мэррин был мертв.
— …Святой пузырь, раздутый и самодовольный! Сдохнуть,значит, надумал, да? Каррас, исцелиего! Верни его сюда, и мы закончим! Дай нам…
Разрыв аорты. Внезапная остановка сердца.
— О Боже! — бессильно прошептал Каррас. — Боже, только не это! — Он закрыл глаза, словно все еще отказываясь до конца поверить в случившееся. Затем вдруг схватил вялую
— …Ты, набожный…
Каррас отпрянул, перевел дух. Увидел мелкую россыпь таблеток на полу. Поднял одну… Нитроглицерин. Да, Мэррин обо всем знал заранее. К этому он готовился. Каррас в последний раз взглянул старику в лицо. “…Ступайте, Дэмиен, и отдохните немного.”
— …Да черви могильные откажутся жрать твои гнилые останки, ты…
Внезапно от этих слов в груди его вновь вспыхнула неутолимая, смертельная ярость. Он затрясся всем телом.
“Не слушай!”
— …Ты, гомо…
“Не слушай, не слушай!”
Темная пульсирующая вена вздулась у Карраса на лбу. Он осторожно приподнял вялые руки старика и скрестил их на груди.
— Теперь вложи еще член в ладошки! — грохнул бас, и в ту же секунду вонючий плевок угодил мертвецу в глаз. — Последний обряд! — Демон откинулся на подушку и разразился диким хохотом.
Каррас стоял на коленях, глядя на скользкую расползающуюся слюну, и глаза его стали постепенно вылезать из орбит. Не слыша уже ничего, кроме шума крови в ушах, он поднял неузнаваемое, искаженное жутким оскалом лицо и медленно встал.
— Ах ты, сукин сын! — Слова эти прошили воздух шипением расплавленной стали. — Ах ты, подонок!
Священник все еще стоял неподвижно, но живая плеть какой-то неведомой силы неумолимо разворачивалась внутри. Жилы у него на шее натянулись, как струны. Смех оборвался. Демон вперился в него злобным взглядом.
— Ошибаешься, проиграл ты! Ты проигрывал всегда! — Риган окатила Карраса струей рвоты, но он, казалось, этого не заметил. — Все это очень неплохо получается у тебя с детьми! С маленькими девочками — особенно! — Он расставил руки огромными крючьями в стороны и поманил к себе существо. — Эй ты, ничтожество! Ну-ка, оставь ребенка, попробуй меня!Давай же! Войди…
Минуту спустя женщины услышали сверху странные звуки. Крис в это время с просохшими уже глазами сидела на высоком крутящемся стуле, а Шэрон готовила напитки за стойкой. Она поставила стаканы с водкой и тоником; в ту же секунду обе взглянули на потолок. До них донеслись звуки быстрых, спотыкающихся шагов, грохот упавшего тела, затем глухие удары — о мебель и стены. И — голос… кажется, голос демона: он изрыгал все тот же поток ругательств. Но тут же заговорил кто-то еще. Каррас?.. Да, это был он. Вот только голос его звучал теперь совсем иначе: глубоко и сильно.
— Нет, я не дам их в обиду! Ты больше не причинишь им зла!Ты уйдешь со…
Крис вздрогнула, опрокинув стакан: наверху что-то страшно треснуло, затем послышался оглушительный звон стекла. В следующую секунду обе женщины уже бежали по лестнице на второй этаж. Наконец они ворвались в спальню. Стекло было высажено начисто, ставни грудой обломков валялись на полу. Они ринулись к окну, и в этот момент Крис вскрикнула от ужаса: она увидела распростертое тело. Остолбенела на секунду, затем подбежала и опустилась на колени.