Эль-Дорадо
Шрифт:
Между тем караван медленно спускался с горы, сопровождаемый по обеим сторонам солдатами, которых капитао послал в качестве разведчиков. По мере того как путешественники приближались к пустыне, вид переменился и делался все более и более величественным.
Еще несколько минут, и все сойдут с горы. Дон Рок приблизился к Диего и, тронув его слегка по плечу, сказал, улыбаясь:
— Ну вот мы скоро и на равнине, а не видели еще живой души; поверьте мне, начальник, угрозы индейцев одно хвастовство, они попробовали нас испугать, вот и все.
Индеец с изумлением посмотрел на маркиза.
— Вы говорите серьезно, ваше превосходительство? г— спросил он, — действительно ли вы верите в то, что сказали?
— Да, cher don Diogo, и, мне кажется, все оправдывает меня.
— В таком случае вы в заблуждении, ваше превосходительство, потому что, уверяю вас, гуакуры не предпринимают ничего без решительного намерения достигнуть цели; вы скоро уверитесь в этом.
— Вы боитесь, что будет атака? — спросил маркиз, начиная беспокоиться.
— Нападут, может быть, и не сейчас, но сделают вызов — без всякого сомнения.
— Вызов! С чьей же стороны?
— Со стороны гуакуров.
— Полно, вы шутите. На чем основываете вы свое предположение?
— Я ничего не предполагаю, ваше превосходительство, но вижу многое.
— Как видите?
— Да, вам тоже очень легко самому убедиться, потому что не пройдет четверти часа, как человек, про которого я говорю, явится уже сюда.
— О-о! Это уж слишком.
— Постойте, ваше превосходительство, — продолжал он, протянув руку в известном направлении, — видите, как трава колышется и гнется правильным движением?
— Да, вижу; далее?
— Вы замечаете, не правда ли, что движение это только местное и все приближается к нам?
— В самом деле, так что ж следует из этого?
— Это доказывает, ваше превосходительство, что индеец скачет к нам и что, вероятно, его послали к нам с важными поручениями.
— Что за шутки, капитао!
— Я не шучу нисколько, ваше превосходительство, вы скоро убедитесь в этом.
— Я до тех пор не поверю, покуда сам не увижу.
— Если так, — продолжал капитао, улыбаясь, — то уверьтесь, потому что вот и он!
Маркиз посмотрел.
В эту минуту индеец гуакур, вооруженный для боя, на великолепном коне выехал вдруг из травы и гордо остановился поперек дороги, на пистолетный выстрел от бразильцев, махая тапировой кожей, которая развевалась, подобно знамени.
— Стреляй в мошенника! — вскричал маркиз, прицеливаясь.
Капитао живо остановил его.
— Берегитесь! — сказал он.
— Как! Разве он не враг? — возразил маркиз.
— Может быть, и неприятель, но теперь, ваше превосходительство, он приехал переговорщиком.
— Этот дикарь приехал парламентером! Вы, без сомнения, насмехаетесь надо мной! — вскричал маркиз, пожимая плечами.
— Нисколько, ваше превосходительство, послушаем, что он нам скажет.
— Зачем? — презрительно сказал дон Рок.
— Даже если б и затем, чтоб узнать намерения тех, кто посылает его; это, мне кажется, весьма важно для нас.
Маркиз немного подумал, потом закинул свой карабин за плечо.
— В самом деле, — пробормотал он, — лучше пускай он объяснится; кто знает, что индейцы решили между собою; может быть, они хотят заключить с нами договор?
— Это невероятно, — отвечал, смеясь, капитао, — но, во всяком случае, если ваше превосходительство позволит, я пойду и расспрошу его.
— Идите, идите, дон Диего, мне очень любопытно узнать цель этого послания.
Капитао поклонился, потом, бросив на землю мушкетон, саблю и свой нож, пустился галопом к индейцу, стоявшему неподвижно поперек дороги, как конная статуя.
— Вы с ума сошли! — вскричал дон Рок, пустившись к нему. — Как? Вы кидаете свое оружие? Стало быть, хотите, чтобы вас убили?
Дон Диего презрительно улыбнулся, пожав плечами, и, остановив лошадь маркиза за узду, чтобы помешать ему ехать вперед, сказал:
— Разве вы не видите, что он без оружия?
Маркиз удивился и остановил свою лошадь; он не заметил этого.
Капитао воспользовался его изумлением и опять поскакал.
ГЛАВА VI. Гуакуры
Обширная территория Бразилии населена еще до сих пор многочисленными индейскими племенами, рассеянными в мрачных лесах и обширных пустынях, которые покрывают этот край.
Предположение, что племена эти произошли от одного колена и что характер их общественной жизни одинаков, во всяком случае ошибочно; напротив, нет ничего разнообразнее их нравов, обычаев, их языка и общего состава. В Европе этого не знают, потому что туда проникают только рассказы о ботокудах, хорошо известных соседним бразильским поселениям по жестокости, которую они обнаруживают в борьбе с белыми.
Этих индейцев, в которых замечается только одно душевное проявление — крайняя ненависть к жестокому игу иностранцев, — нисколько не интересно изучать отдельно. Грязные, погруженные в совершенное варварство, людоеды производят своим диким видом даже отвращение, вызываемое в особенности ужасным botoque, или деревянным кружком в несколько дюймов ширины, который продевают себе в нижнюю губу и который их так обезображивает, что они похожи более на противных орангутангов, чем на людей.
Но если углубиться внутрь земли и направиться к югу, то можно встретить могущественные индейские племена, которые достигли интересной для изучения степени цивилизации и в случае нужды могут выставить до пятнадцати тысяч вооруженных воинов.
Из этих племен в особенности два занимают важное место в истории первобытных наций Бразилии, а именно пейяги и гуакуры.
О последних в особенности мы будем здесь говорить.
Гуакуры, или Indies cavaiheiros', как называют их бразильцы, с незапамятных времен занимали пространство по крайней мере в сто лье по берегам реки Парагвая.