Эль Дьябло
Шрифт:
Демон обернулся в сторону экрана.
– Это потрясающе, – прорычал он. – Самое лучшее изобретение за тысячи лет моего существования. Люди научились обращать свои фантазии в видимую форму, и результат превзошёл ожидания. До этого мой опыт включал посещение Земли и Уку Пача… А тут я способен отправиться в любой из сказочных миров. Я специально оставил в живых механика – сижу, смотрю пятую ленту подряд. Выбор необычайно богат. Хоть сейчас я могу побывать в царстве чудовищ с Франкенштейном, прогуляться с Чарли Чаплином, пообщаться вот с этой, – когтистый палец указал на экран, – чудесной женщиной. Как только я её увидел, в первые же секунды в моём сердце что-то треснуло. Не похоже на меня, правда? Поверь, сам удивляюсь. Мне захотелось… трудно даже словами описать. Прикоснуться к ней, ощутить её реальной. Не актрису, именно персонаж, созданный ею.
Супай приблизился к телу Алехандро.
Лицо монстра расплывалось. Коробилось, дрожало. Пальцы с когтями повисли как плети. Рога опали двумя безжизненными змеями. Нос с пятачком исказился, вдавившись в лицо, а острые зубы исчезли в губах. Бесформенная субстанция, только что бывшая Тенью, стала вливаться в рот мёртвому Алехандро, и труп на глазах Михаила начал оживать. В зрачках появился блеск, брови дрогнули, ноги зашевелились. Прошли считаные секунды – и Художник неуверенно сел на полу, слегка покачиваясь. Руками с двух сторон он одёрнул на себе кожу – так, как обычный человек приводит в порядок «морщивший» костюм, щёгольски достал из кармашка жилета зеркальце, полюбовался, чуть подтянул обе щеки. Поправил левое веко. Пожевал челюстями. Спустя минуту перед Михаилом стоял живой Алехандро де Кастильеро. Это был он, и в то же время не он. Словно пиджак в спешке натянули на манекен. Лицо мертвеца оскалилось, скособочась, – Супай попытался изобразить дружелюбную улыбку. «Вот так и сходят с ума, – мелькнуло в голове Михаила. – Впрочем, всё равно. Пришёл мой смертный час».
– Я не убью тебя, – сообщил демон. – Живи, человек, и рассказывай о нашем свидании сколько душе угодно, – тебе никто не поверит, разве что парочка сумасшедших. А мне пора. Пойду и воссоединюсь с ней… в чудесном мире счастья.
Он с лёгкостью, пружинисто вспрыгнул на помост перед экраном.
Супай протянул руку к белоснежной материи, и ткань окуталась мягким свечением. Михаил увидел, как Тень постепенно поменял цвет: и одежда, и лицо окрасились в серое, а точнее – чёрно-белое. Светящийся демон повернул к Мигелю лицо и улыбнулся уже по-человечески – довольно, во весь рот. Мартинес ожидал некоей возвышенной фразы, приличествующей случаю, но демон ничего не сказал. Он просто исчез внутри экрана: тело Супая засосало туда, словно в воронку. Мэри Пикфорд откинула голову, заразительно смеясь, из её рта внезапно вырвался наружу столб пламени. Экран, сжимаясь, исчез в огне, вспыхнули шторы. Спотыкаясь о трупы зрителей, Михаил побежал к выходу. У двери, ведущей к лестнице в рубку киномеханика, он на секунду задержался, остервенело дёргая ручку под призывы о помощи обезумевшего человека, но пламя подступало вплотную. Тихо шепнув «простите», Мигель выбрался в вестибюль. Слышался треск огня, тянуло запахом горелого мяса – вспыхнули многочисленные тела, сидящие в зале. Выйдя на улицу, он сел (точнее, бессильно свалился) на ступеньки, кашляя от дыма: лёгкие просто разрывались. За спиной полыхал Casa de Cine.
К нему склонился подбежавший полицейский – забрызганный кровью с головы до ног.
– Эль капитано… все наши погибли… мы остались одни. Вы нашли Художника?
– Нет, – покачал головой Михаил. – К сожалению, он ушёл…
– Далеко?
– Очень, – подтвердил Мигель и взглянул в лицо капрала глазами, полными безумия.
…В следующую секунду его охватил приступ неудержимого хриплого смеха.
Глава 7
Сердце
(Город Кошмаров, одинокий дом на тёмной аллее)
…Экран включается. Не совсем, а как бы постепенно, с нечётким изображением, таким операторы обычно показывают ночную съёмку. На сером фоне видно сидящего человека, привязанного к стулу, – руки заведены назад. Время от времени он сильно дёргается, но связали его на совесть. Камера фокусируется сзади, показывая крупным планом ссадины на запястьях: пленник долго и тщетно старался освободиться. Напротив него другой человек, развалившийся в вальяжной позе, с бокалом вина. По крайней мере кажется, что это вино. Они разговаривают друг с другом – в полной темноте. Зрители недоумевают, перешёптываются. Мужик с двадцатого ряда машет рукой, уходит в буфет за пивом. Собеседники говорят так тихо, что их не слышно. Зал не успевает возмутиться – на экране появляются субтитры.
– Стало быть, именно так ты здесь и оказался?
– Ну да. Теперь я тебе всё рассказал. Не утаил даже малости.
– Очень интересная новость. Значит, ты – демон инкской мифологии?
– Давай-ка лучше уточним – царь демонов.
– О, это несомненно меняет дело. А может, ты попросту сумасшедший?
– Тогда и ты тоже. Или у вас считается нормальным делом оказаться в порнофильме, затем в российском кино и после этого загреметь в хоррор-муви?
– Ладно, допустим, ты реально подземный монстр, без памяти влюбившийся в Мэри Пикфорд и использовавший магические способности, чтобы проникнуть в мир фильмов. Тогда стоит ли бежать отсюда любой ценой? Разве ты не осуществил мечту?
– (вздох) Да, я так думал. Но это в вашем мире я был могущественным демоном, способным свергать государей, использовать чужие тела и возглавлять армии призраков. Во вселенной кино моя магия иссякла, едва я здесь оказался. Я стал совершенно обычным человеком, и Мэри Пикфорд… точнее, Сара Кру из «Маленькой принцессы», отвергла меня. – Голос чуть повышается, в нём ощущается ярость. – Представляешь, она даже не захотела со мной разговаривать, и я ничего не смог поделать. Со временем мне представилась возможность метнуться ещё в несколько фильмов с ней, но, увы, всё то же самое – никакой реакции. Рамки кино того времени строго ограничены, и я должен быть совершенно определённым героем, чтобы Пикфорд мной увлеклась, – нищим, но благородным юношей с горящим взором. Увы, я не соответствовал стандарту, даже мой «костюм» из Алехандро не подействовал. Да это и не главная проблема. Героиня Пикфорд не знала иных отношений между мужчиной и женщиной, кроме лёгких поцелуев, – в кино 1917 года не могло быть и намёка на секс. Моя настойчивость привела к тому, что я стал считаться сугубо плохим персонажем, а в немом кино быть им – хуже не бывает, потому что ты сразу негодяй негодяйский и рожа вконец мерзкая. Ну, как твои соотечественники в современном голливудском кино.
– (вздрогнув) Да уж.
– В общем, у нас ничего не вышло. Полностью разочаровавшись, я захотел вернуться, однако… выяснилось, что я попросту не знаю, как это сделать. Ведь сверхъестественных способностей у меня больше нет, отныне я простой человек, а не всемогущий подземный демон. Правда, уже тогда в кино существовали персонажи, при наличии особых артефактов перемещавшие из ленты в ленту. Понятия не имею, откуда они взялись… хотя следовало задуматься: почти в каждом фильме есть одни и те же спецы по магии, словно копии самих себя. Я перемещался. За восемьдесят лет где я только не был. И в «Касабланке». И в «Волге-Волге». И в «Весёлых ребятах». И во «Вторжении похитителей тел». И в бондиане. И в вампирских сагах типа «Сумерек».
– Сочувствую.
– Да ладно. Это я ещё про индийские фильмы не сказал.
– Там наверняка тяжело, но зато всегда весело.
– Верно, с танцами у них всё ништяк. Короче, стало ясно: я не вернусь. Смогу лишь мотаться из фильма в фильм. Шли десятилетия. Помимо испанского я выучил русский, французский, английский и хинди. Я пил вино с Депардье и Ришаром, отбивался из пулемёта со Шварценеггером, переспал с Ким Кэттролл из «Секса в большом городе».
– Правда?
– Ну да, она же проблядь.
– Так и чем тебе тут плохо?
– Я устал за столько лет. Этот мир ненастоящий, ты-то ведь понимаешь? Кривое зеркало. У вас раньше были фильмы про колхозников, которые выполняют и перевыполняют план, вроде «Кубанских казаков», а сейчас сериалы про фабричных девушек и олигархов – один хрен, к жизни это никакого отношения не имеет. Меня достали боевики, где у полицейских не заканчиваются патроны в пистолетах, а сюжет шит белыми нитками. Сопливые мелодрамы со страдающими матерями-одиночками. Замучили упадочные школьницы, крутящие любовь с вампирами-вегетарианцами, и невзрачные секретарши, под плёткой миллионера обращающиеся в злоебучих развратниц. Обрыдли летающие супергерои и бурундуки в мультфильмах про Чипа и Дейла, где зверёк спасает мир в свитере, в плаще, шляпе, но без штанов. Я хочу домой.