Ельцын в Аду
Шрифт:
Роман с Кшесинской оказался серьезным - настолько, что перед свадьбой цесаревича с принцессой Алисой танцовщица написала счастливой сопернице письмо. Заранее предупрежденная женихом, который, как истинный джентльмен, покаялся невесте в своих прегрешениях, Аликс его простила. Надо отдать должное им обоим, венценосная пара (они обвенчались и короновались вскоре после смерти Александра III) являла собой пример идеального брака — ни измен, ни каких-либо серьезных конфликтов.
После того как «обломалась» ее мечта стать матушкой-царицей, предприимчивая балерина досталась по наследству, точнее, отдалась по наследству другим половозрелым членам царской семьи. Матильда в прямом смысле слова пошла по рукам и постелям. Начала со старшего, затем, видимо, в результате собственного взросления перескочила на младшее поколение дома Романовых.
Великий князь Сергей Михайлович сделал карьеру артиллериста, стал генерал-инспектором этого рода войск и на протяжении сорока лет был одним из самых близких друзей Николая II. Когда цесаревич оставил Кшесинскую, первым ее унаследовал именно он - по прямой и недвусмысленной просьбе самого Николая. Великий князь безгранично любил ее и столь же беспредельно был верен ей, не зная, кроме «божественной Матильды», ни одной другой женщины. Сердце артистки безраздельно принадлежало этому ухажеру аж целых шесть лет. Немалую роль тут играл тот факт, что ее любовник в 1894 году был избран первым президентом Российского театрального общества, что сделало Кшесинскую некоронованной королевой отечественной сцены. Директор Императорских театров князь С.М. Волконский полностью зависел от капризов и прихотей всесильной фаворитки, и когда однажды дело дошло до конфликта между ними, то вельможе не осталось ничего другого, как подать в отставку.
Результат этой амурной истории весьма печален. Как выразился один современник, «Россия имела очень хороший балет, но, к сожалению, не имела артиллерии».
Сергей Михайлович был смиренным рабом Матильды Феликсовны, послушно выполняя все ее причуды. Он купил для нее на берегу Финского залива в 20 верстах от Петербурга великолепную дачу, а в 1904 году (в разгар войны с Японией!) начал строительство знаменитого особняка, получившего имя его хозяйки. Сей шедевр архитектуры в стиле «модерн» представлял собою настоящий дворец с анфиладой парадных залов и большим зимним садом, только на отопление которого уходило до двух тысяч рублей в зиму.
Ситуация с его постройкой оказалась не лишена известной пикантности, ибо возникла после того, как Матильда родила сына, но не от Сергея Михайловича, а от... его двоюродного племянника Великого князя Андрея Владимировича, который был на семь лет младше балерины.
Актриса продолжала жить с Сергеем Михайловичем, сохраняя в тайне роман с его молодым племянником. Однако, забеременев, она должна была признаться в своей связи старшему любовнику.
– «У меня был тяжелый разговор с Великим князем Сергеем Михайловичем, - призналась появившаяся Кшесинская.
– Он отлично знал, что не он отец моего ребенка, но он настолько меня любил и так был привязан ко мне, что простил меня и решился, несмотря на все, остаться при мне и ограждать меня, как добрый друг. Он боялся за мое будущее, за то, что может меня ожидать... Ятак обожала Андрея, что не отдавала себе отчета, как я виновата была перед Сергеем Михайловичем».
Любовь Сергея Михайловича ко мне воистину не знала предела. Он не только простил мне этот роман, но и искренне полюбил моего сына, посвящая ему все свои досуги.
«Переходящая подстилка поздних Романовых», - огорошил ее дьявол, - что ж ты умалчиваешь, что была еще и любовницей Великого князя Владимира Александровича - отца твоего младшего хахаля Андрея, от которого родила ребенка?! Собственно, в честь деда мальчика и назвали Владимиром.
Послышались возмущенные вопли августейших участников этой неприглядной истории. Николай II досадливо поморщился. Кшесинская изменила женской привычке оставлять последнее слово за собой и исчезла.
Как хорошо, Ники, что ты избавился от этой ветреной особы!
– сказала присоединившаяся к честной компании императрица.
– Твои отношения с ней доставили мне немало горя!
Но это было до нашей женитьбы!
Однако уже после того, как ты поклялся мне в вечной любви! А не приведи Господь, она бы родила от тебя!
Слаб человек...
– опустил повинную голову самодержец.
На мое счастье!
– довольно осклабился Сатана.
Давай не будем тешить беса своими грустными мыслями, - продолжил царь.
– Вспомним о хорошем. Например, о нашей свадьбе и восшествии на престол...
– и вдруг осекся.
Да уж, коронация у вас вышла на загляденье! Почаще бы так!
– торжествующе загоготал хозяин инферно.
Не дай Бог!
– прошептала еще одна императрица – Мария Федоровна, мать Николая.
– Впрочем, 17 мая, первый день коронации, прошел хорошо. «Час с четвертью шли поздравления дам. Началось с великих княгинь, потом фрейлины, городские дамы... Ноги немного побаливали...
Поехали в Большой театр на торжественный спектакль. Давали по обыкновению первый и последнй акт «Жизнь за царя» и новый красивый балет «Жемчужина»... И тут началось! К изумлению публики, на сцену вышла... Кшесинская!
В тот вечер я окончательно убедилась, как мягок Ники. Ведь он поразил жену в самое сердце!
Следующее утро, 18 мая, стало одним из страшных дней царствования моего сына.
... По ритуалу после коронации на Руси всегда проходит народное гулянье с раздачей бесплатной еды, сладостей, пряников...
Оказывается, наш народ обожал халяву и при тебе, Николай Александрович, и при мне!
– сделал логичный вывод ЕБН.
И при мне, Рюрике!
– отозвался из адских глубин основатель первой русской правящей династии.
... Место для гулянья выбрали за чертой города, на Ходынском поле. Там поставили палатки, цветастые, со сладостями. И кружки должны были давать — коронационные, с гербами. И все - бесплатно. Но между палатками и собравшейся в ночь с 17-го (!) толпой находились рвы - их забыли засыпать, благодаря разгильдяйству московских властей. Пришли на даровое угощение не менее полумиллиона. Спрессовались - как обычно в российских очередях. Все ждали, когда начнется раздача подарков. Вместо них начали раздаваться крики - задыхались люди в толпе. Кто-то решил - лакомства дают! И поднаперли. Сдвинулась груда тел, и попадали халявщики в ямы, а по головам, по раздавленным грудным клеткам побежали ноги числом чуть не в миллион...
На рассвете вывозили на телегах трупы раздавленных.
Когда днем министр Сергей Юльевич Витте садился в карету - ехать на продолжение празднеств, ему уже сообщили о двух тысячах погибших на Ходынском поле. Но когда блестящие экипажи прибыли к месту происшествия, следы катастрофы уже были тщательно убраны. Сверкало солнце, в павильоне - вся знать Европы, и гигантский оркестр исполнял кантату в честь коронации. На поле толпилась разодетая публика, присутствовал и государь. Около него вертелся генерал-губернатор Москвы Великий князь Сергей Александрович, устроитель торжеств.