Ельцын в Аду
Шрифт:
Красноармейцы взяли шпалы, сваленные около нее, настелили на болотце. По этому настилу и проехал «царский катафалк», добравшись лесной дорогой в конце концов до урочища «Четыре брата».
В это время у Коптяков на пригорке стояла застава красноармейцев и отправляла всех жителей обратно в деревню. Другая застава, неподалеку от будки номер 184, наоборот, никого не впускала на дорогу.
Юровский пояснил:
«Проехав Верх-Исетский завод в верстах пяти, наткнулись на целый табор — человек 25 верховых, в пролетках и т.д. Это были рабочие (члены исполкома Совета), которых приготовил Ермаков. Первое, что они закричали: «Что ж вы нам их неживыми привезли». Они думали, что казнь Романовых будет поручена им».
«Эх, девок-царевен нам не дали!» - послышался сожалеющий возглас кого-то из членов исполкома.
– То-то бы потешились!
Юровский продолжил:
«Меж тем... начали перегружать трупы на пролетки, тогда как нужны были телеги. Это было очень неудобно. Сейчас же начали очищать карманы — пришлось и тут пригрозить расстрелом... Тут и обнаружилось, что на Татьяне, Ольге, Анастасии были надеты какие-то особые корсеты. Решено было раздеть трупы догола. Но не здесь, а на месте погребения».
Однако не всем телам хватило места на пролетках. Вот почему продолжил двигаться к шахте грузовик, на нем осталась часть трупов. «Но выяснилось, что никто не знает, где намеченная для этого шахта. Светало. Я послал верховых разыскивать место, но никто ничего не нашел. Выяснилось, что вообще ничего приготовлено не было, не было лопат и т.д.».
Правда, я не поверил, что местные верх-исетские сподвижники Ермакова заблудились. Они надеялись, что я устану и уеду - а они останутся наедине с трупами и заглянут в «особые корсеты». Но я терпеливо ждал. Пришлось им отыскать шахту. Мы двинулись дальше. Но, так как «...машина застряла между двух деревьев, то ее бросили и двинулись поездом на пролетках, закрыв трупы сукном. Увезли от Екатеринбурга на шестнадцать с половиной верст и остановились в полутора верстах от деревни Коптяки. Это было в шесть-семь утра».
До выбранной шахты оставалось 200 шагов. Пока одни красноармейцы вытаскивали грузовик, другие начали делать носилки — из молодых сосенок и кусков брезента, которым были покрыты трупы. «В лесу отыскали заброшенную старательскую шахту (добывали когда-то золото) глубиной три аршина с половиной. В шахте было на аршин воды...»
Около нее трупы сложили на ровную глиняную площадку. Я «... распорядился раздеть трупы и разложить костры, чтоб все сжечь. Кругом были расставлены верховые, чтоб отгонять всех проезжающих. Когда начали раздевать одну из девиц, увидели корсет, местами разорванный пулями, и в отверстия видны были бриллианты. У публики явно разгорелись глаза... Я решил сейчас же распустить всю артель, оставив на охране нескольких человек часовых и пять человек команды. Остальные разъехались...»
На каждый день рождения я дарила дочерям одну жемчужину и один бриллиант, чтобы в 16 лет у них составились два ожерелья. Эти камни мы и зашили в корсеты, - объяснила царица.
– «Команда приступила к раздеванию и сжиганию, - продолжил вспоминать Юровский.
– На Александре Федоровне оказался целый жемчужный пояс, сделанный из нескольких ожерелий, зашитых в полотно... Бриллианты тут же переписывались, их набралось около полупуда... На шее у каждой из девиц оказался портрет Распутина с текстом его молитвы, зашитой в ладанки».
А чего я помню! – подключился к разговору видный большевик Василий Леватных.
– Я ж в похоронной команде участвовал. Проверял расстрелянных — не живы ли? «Когда мы пришли, они были еще теплые. Я сам щупал царицу, и она была теплая... Я тогда сказал: «Теперь и умереть не грешно, щупал у царицы...»
Заткнись, мразь!
– не выдержал Борис Николаевич.
Душа императрицы плакала...
Ах ты, мой некрофил!
– засюсюкал владыка инферно.
Не все еще товарищи, даже старые большевики, революционную сознательность проявляют!
– напустил на себя суровость Юровский.
– Кто воровал, кто мертвых баб щупал... А надо было делом заниматься — от жмуриков избавляться! Но благодаря моим стараниям все оказалось в ажуре. «Сложив все ценное в сумки, остальное найденное на трупах сожгли, а сами трупы опустили в шахту. При этом кое-что из ценных вещей (чья-то брошь, вставная челюсть Боткина) было обронено...» Бриллиантов и жемчуга собралось очень много. И за мелочью уже не следили. Устали.
Царские драгоценности были похоронены «на Алапаевском заводе в одном из домиков в подполье. В 19-м году откопано и привезено в Москву».
Я позавтракал на пеньке яйцами, которые предназначались царевичу на завтрак. Пока ел, придумал: надо бросить в шахту несколько гранат... «При попытке завалить шахту при помощи ручных гранат, очевидно, трупы были повреждены и от них оторваны некоторые части — этим объясняется, нахождение на этом месте белыми (которые потом его открыли) оторванного пальца и т.д.»
После чего Ермаков с товарищами поехали в Верх-Исетск, а я позаботился, чтобы драгоценности отправились в Алапаевск. «Кончив операцию и оставив охрану, я часам к 10-12 утра (уже 17 июля) поехал с докладом в Уралисполком, где нашел Сафарова и Белобородова... Рассказал, что найдено, и выразил сожаление, что мне не позволили в свое время произвести у Романовых обыск». А так я все сделал образцово!
– Хреново ты все сделал!
– уел его Медведев.
– «Утром я пришел на базар — и от местных торговок услышал подробный рассказ, где и как спрятали трупы царской семьи. Пришлось делать второе захоронение трупов». А времени оставалось мало — белые стояли на пороге.
Но я же мгновенно исправил свою оплошность!
– возразил Юровский.
– «Я узнал от Чуцкаева, председателя горисполкома, что на девятой версте по московскому тракту имеются очень глубокие шахты, подходящие для погребения Романовых... Отправился туда, но до места не сразу доехал из-за поломки машины. Добрался до шахт уже пешком. Нашел действительно три шахты очень глубоких, заполненных водою, где и решил утопить трупы, привязав к ним камни. Так как там были сторожа, являвшиеся неудобными свидетелями, то решено было, что одновременно с грузовиком, который привезет трупы, придет автомобиль с чекистами, которые под предлогом обыска арестуют всю публику. На случай, если не удался бы план с шахтами, решено было трупы сжечь и похоронить в глинистых ямах, наполненных водой, предварительно обезобразив трупы до неузнаваемости серной кислотой.
Вернувшись, наконец, в город уже к восьми часам вечера (17 июля), начали добывать все необходимое — керосин, серную кислоту. Телеги с лошадьми без кучеров были взяты из тюрьмы...
Отправились только в двенадцать с половиной ночью с 17-го на 18-е. Чтобы изолировать шахты на время операции, объявили в деревне Коптяки, что в лесу скрываются чехи, лес будут обыскивать, чтобы никто из деревни не выезжал ни под каким видом. Было приказано, если кто ворвется в район оцепления, расстрелять на месте». В полночь мы вернулись к шахте...