Элеанора и Парк
Шрифт:
Пересесть… Но куда?
Можно сесть рядом с парнем-старшеклассником на передней площадке, но его ретираду заметит весь автобус. А вдобавок Парк чувствовал себя почти предателем, оставляя эту чудаковатую новенькую одну – на растерзание обитателям задних сидений.
И ненавидел себя за это.
Если б отец узнал о сомнениях Парка, он бы назвал его ссыклом. Вслух назвал бы. А бабушка – та влепила бы ему подзатыльник. «Где твои манеры? – сказала бы она. – Разве можно так относиться к человеку только потому, что ему не повезло, как тебе?»
Впрочем, Парк не считал, что ему как-то особенно повезло. Уж точно везения не
Нынче утром Стив оставил его в покое, но это не значит, что так будет всегда.
…И снова Парк будто услышал бабушку: «Серьезно, малыш? Ты переживаешь из-за того, что сделал доброе дело и кто-то это заметил?..»
Не такое уж доброе, подумал Парк. Да, он позволил девчонке сесть. Но вызверился на нее. И когда они оказались вместе на уроке английского, Парк чувствовал себя так, словно новенькая преследует его…
– Элеанора… – сказал мистер Стезман. – Знаменитое имя… Королевское имя. Ты знаешь об этом?..
– И имя жирной бурундучихи [4] , – прошептал кто-то за спиной Парка. Послышалось хихиканье.
Мистер Стезман указал на пустую парту в первом ряду.
4
Речь идет о мультсериале «Элвин и бурундуки», где Элеанора – имя одного из бурундуков.
– Мы сегодня читаем стихи, Элеанора, – сказал он. – Читаем Дикинсон [5] . Может, ты хотела бы начать?
Он открыл ее книгу на нужной странице.
– Читай, – сказал он. – Громко и четко. Я скажу, где остановиться.
Новенькая посмотрела на мистера Стезмана, словно надеялась, что он шутит. Но поняв, что он вполне серьезен – мистер Стезман всегда был серьезен, – стала читать.
– «Я вечно в голоде жила…» – начала она. Кто-то прыснул.
Боже, подумал Парк, только мистер Стезман мог заставить пухленькую девушку читать стихотворение о еде – в первый день ее появления в классе.
5
Эмили Дикинсон – американская поэтесса второй половины XIX века.
– Продолжай, Элеанора, – подбодрил мистер Стезман.
А она начала заново. Чего, подумал Парк, делать не стоило.
На этот раз Элеанора читала громко:
Я вечно в голоде жила И вот дождалась ужина. Дрожа, уселась у стола И выпила вина. Так было на столах, когда, Голодная, одна Смотрела в окна богачей И так была бедна… [6]6
Начало
Мистер Стезман не останавливал ее. Так что она прочитала все стихотворение – ровным, холодным голосом. Точно так же она разговаривала с Тиной в автобусе.
– Это было чудесно! – сказал мистер Стезман, когда она закончила. Он сиял. – Просто великолепно! Я надеюсь, ты останешься с нами, Элеанора. Хотя бы до тех пор, когда мы займемся «Медеей». Именно такой голос и нужен, когда она прилетает на колеснице, запряженной драконами.
Когда новенькая появилась на уроке истории, мистер Сандерхоф не стал выделываться. Но, увидев ее имя на листке с письменной работой, все же сказал:
– О! Королева Элеанора Аквитанская!
Она сидела в нескольких рядах перед Парком. И, насколько он мог судить, провела все занятие, созерцая пейзаж за окном.
Парк так и не сумел придумать, как сбежать от нее в автобусе. Или – как сбежать от себя. Так что просто воткнул в уши наушники и выкрутил полную громкость еще до того, как девушка села на соседнее кресло.
Слава богу, она не пыталась заговорить с ним.
4
Элеанора вернулась домой до того, как пришли младшие, – и отлично! Ей не хотелось их видеть. Прошлым вечером встреча обернулась полным идиотизмом.
Она столько представляла, каково это будет – наконец вернуться домой. Она так сильно скучала по ним всем – и думала, что ее возвращение станет праздником с конфетти и фейерверками. Грандиозной вечеринкой.
Но когда Элеанора вошла в дом, братья и сестра будто бы не узнали ее. Бен едва взглянул на нее, а Мэйси – та вообще сидела на коленях у Ричи. От этого зрелища Элеанора взорвалась бы, не обещай она матери, что будет вести себя идеально до конца своих дней.
Только Маус подбежал поздороваться с Элеанорой. Она с радостью взяла его на руки. Ему уже исполнилось пять лет, и он прилично весил.
– Привет, Маус, – сказала Элеанора. Его называли так с тех пор, когда он был совсем крошкой, – и она уже не помнила почему [7] . Ей он всегда больше напоминал большого взъерошенного щенка – вечно восторженного, вечно норовящего вскочить к тебе на коленки.
– Смотри, пап, это Элеанора, – сказал Маус, спрыгивая на пол. – Ты ее знаешь?
7
Маус (mouse) – мышь, мышонок.
Ричи сделал вид, что не слышит. Мэйси смотрела на нее и сосала палец. Элеанора уже много лет не видела, чтобы Мэйси так себя вела. Теперь ей было восемь, но с пальцем во рту она выглядела как несмышленый младенец.
Мелкий не помнил Элеанору вовсе. Сейчас ему, должно быть, два года. Он сидел на полу рядом с Беном. Бену сравнялось одиннадцать. Он уперся взглядом в стену за телевизором.
Мать взяла спортивную сумку с пожитками Элеаноры и понесла ее из гостиной в спальню. Элеанора отправилась туда же. Спальня оказалась крошечной – там едва помещался шкаф и двухъярусная кровать.