Элегия смерти
Шрифт:
Ду и Хан повернулись в сторону Калача. Тот что-то бормотал, вынимая из стопки несколько пакетов. Говорил он тихо, однако выражение его круглого лица не сулило ничего хорошего.
Черныш тоже что-то сказал – видимо, выругался. Затем он быстро зашагал обратно к Пину, а Шунь семенил за ним с двумя-тремя десятками непринятых пакетов в руках.
Черныш посмотрел на Хана и Ду.
– Вы схалтурили. Придется переделать.
Широко улыбаясь, Шунь швырнул пакеты на стол Хана.
– Почему вы уверены, что это наши? –
– Хочешь пожаловаться? Ты же здесь новенький, вот и ошибся. – Черныш посмотрел на него, затем повернулся к Ду. – А ты должен был его контролировать. Оба хороши! Теперь вместе и переделывайте.
– Я хочу пожаловаться! – Хан вскочил на ноги.
– Ха, все-таки у тебя есть хребет! – Черныш рассмеялся. – Расхрабрился? Думаешь, надзиратели на твоей стороне? Хорошо, посмотрим, что они скажут… Шунь, зови охрану!
Шунь побежал в противоположный конец мастерской.
– Господин Хуан! Новый парень отказывается работать.
Охранник уже заметил их небольшую стычку и, услышав крик Шуня, зашагал к ним, на ходу вынимая из кобуры дубинку.
– Что случилось?
– У новичка пакеты не прошли проверку, – сообщил Черныш. – Я велел переделать, а он недоволен.
– Значит, новенький? – Охранник Хуан оглядел Хана с ног до головы, затем объяснил: – Изготовление пакетов – часть ваших тюремных обязанностей. Если пакеты бракуют, значит, делаете работу заново. Таковы правила.
– Но с чего вы взяли, что пакеты мои? Почему переделывать должен именно я?
Охранник Хуан повернулся к Калачу.
– Раньше эта бригада уже сдавала изделия плохого качества?
– Не припомню такого за последний месяц, – ответил Калач, напрягая память. – Может, один-два пакета, не больше.
Охранник Хуан сурово посмотрел на Хана.
– Есть еще возражения? – ледяным тоном спросил он.
Хан молча опустил глаза. Охранник презрительно фыркнул.
– Хочу добавить, что мы четверо здесь ни при чем, – встрял Пин. – За новичка отвечал Ду Минцян.
– Хорошо, – заключил охранник. – Пусть задержатся в цехе.
– Вот и отлично, – поддакнул Черныш. Он подождал, пока охранник Хуан и Калач отойдут, и злобно ухмыльнулся.
Хан все еще выглядел обиженным. Ду оттащил его в сторону.
– Давай, принимайся за работу. Больше часа уйдет.
Хан печально вздохнул, взял инструменты и снова начал работать. Остальные заключенные тем временем покидали цех. Через десять минут мастерская опустела, если не считать Хана и Ду.
– Эх, останемся сегодня голодными… – Ду вздохнул.
– Как это? Нам не разрешат поужинать?
Ду пожал плечами.
– Ради нас столовую держать открытой не станут. А до закрытия мы не закончим.
– Разве мы не можем поесть сейчас, а потом продолжить работу?
– Охранник ждет, пока мы закончим, чтобы пойти домой. Будешь просить его еще подождать?
Ду кивнул на входную дверь, у которой, сгорбившись на стуле, сидел охранник.
– Ясно, – пробормотал Хан. – А если мы никогда не закончим? Охранник будет ждать целую вечность?
– Думаешь, он настолько глуп? Он дождется конца своей смены в шесть часов. Если не закончим к тому времени, остальные пакеты добавятся к нашей завтрашней норме. И тогда нам снова придется пропустить ужин.
Хан стал работать еще усерднее.
– И все-таки я не согласен, – сказал он. – Бракованные пакеты делал не я.
Ду посмотрел на него – Хан опять неистово грыз карандаш.
– Я знаю. – Ду снова вздохнул. – Просто сокамерники не прочь над нами поизмываться.
– Погоди, они специально? – удивился Хан. – Мы пропустили ужин из-за глупой выходки?
– Да, и это только начало. Боюсь, дальше будет хуже.
– Что ты имеешь в виду? – Хан чувствовал, как к горлу подступает холодный ком.
– А вот что. Тебя вчера пытали, а я помешал. Вряд ли они сдадутся, наверняка попробуют еще что-нибудь устроить сегодня вечером. А когда на шум прибежит охрана, они скажут, мол, виноват новичок, ему не нравится работать, и приклеят на тебя ярлык «строптивого заключенного».
Вот оно как… Чем больше Хан размышлял, тем больше злился. Ду похлопал его по плечу.
– Не волнуйся. Вероятно, на этот раз мишенью стану я.
– Почему?
– А зачем они сегодня меня к тебе приставили? Явно ко мне подбираются. Если будешь вести себя тихо, тебя, наверное, оставят в покое.
Гордость Хана была задета.
– Ты просишь меня стоять в сторонке и смотреть?.. Они зашли слишком далеко. Я буду сопротивляться. Жить я все равно не хочу!
Ду улыбнулся, восхищенный преданностью Хана.
– Почему ты не хочешь жить? – Он покачал головой. – У тебя впереди немало хороших дней. В любом случае отложи смерть на потом, чтобы не доставлять этим гадам удовольствие.
– А что еще мы можем сделать? Они ведь не дадут нам покоя.
Улыбка не сходила с лица Ду.
– Что бы ни случилось сегодня, с койки не вставай и не говори ни слова. Просто делай как я скажу.
В его голосе звучала непреклонная уверенность. Других вопросов Хан не задавал, по горящим глазам Ду поняв, что лучше не расспрашивать.
Ду и Хан вернулись в камеру около семи вечера, уставшие и голодные. Пин и остальные ждали их, весьма довольные собой.
Как только охранник ушел, Черныш воскликнул:
– Смотрите, а вот и образцовые заключенные! Аплодисменты!
Он громко захлопал в ладоши, и к нему с энтузиазмом присоединился Шунь. На Хана вновь накатила ярость, однако он вспомнил предупреждение Ду и с безразличным видом лег на свою койку.