Электрик
Шрифт:
Большие круглые часы над администраторской показывали половину пятого утра.
— Мне скоро сменяться, — сказала девушка.
— Сменяйтесь.
— Я вообще сутки через двое, просто попросили выйти подменить…
— Сколько угодно.
— Это правда про Чукотского?.. Он умер?
Нина не сразу сообразила, что Чукотский — фамилия Егора.
— Да. Наступил на провод.
Девушка вытащила учетную карточку:
— Я тут за вас сама заполню. Вы потом просто подпишитесь, ладно?
— Ладно.
— Он был неплохой человек, — девушка,
— Да? — Нина насторожилась. — И что было ясно?
Девушка сообразила, что сказала слишком много.
— Мне потом счет придет, — проговорила жалобно.
— За что?
— За язык, — она писала, не поднимая глаз, выписывала печатными буквами паспортные данные.
— Кто присылает счета?
Девушка вздохнула:
— Прежний начальник фабрики был, вообще, золотой человек. И у него была дочка, мы в одном классе учились. Светка. На медаль шла. Такая девчонка, ну чудо…
— И что случилась? — Нина сглотнула, чувствуя, как подступает холодок к горлу.
— Банда каких-то приезжих гопников ее убила, — администраторша снова и снова выводила цифру «8» в учетной карточке. — У нас вообще спокойно, никогда не было, чтобы… А он, прежний директор, Степан Ильич, пошел на фабрику, открыл трансформаторную будку и… Говорят, кучка пепла от него осталась. И в тот же день, минута в минуту, на машину этих ублюдков рухнула опора с проводами, и машина всмятку, а в машине — горелые кости… Это правда, — она наконец-то подняла глаза. — Я была на похоронах Светки, тогда все и случилось. А потом стали приходить счета.
— А как же священник? — в замешательстве спросила Нина. — Отец Филипп?
— А это сказки, — твердо сказала администраторша. — Тот пожар был раньше. И, говорят, просто рабочие напились и подожгли случайно.
— Это ты написала записку Лене? — спросила Нина. — «Елена Викторовна, можете не верить…»
Девушка чуть заметно кивнула:
— Мне вчера тоже счет пришел. Я на фотоаппарат хороший откладывала: все пришлось выгрести из заначки и оплатить.
— За что? — медленно спросила Нина. — Что вовремя не растолковала правила?
— Да.
— Но ты же не могла!
— Все равно.
— Ничего себе, — пробормотала Нина, — ни хрена себе понятие о справедливости…
— Зато, — девушка вдруг вскинула подбородок, — у нас больницы лучшие в районе. И детская, и взрослая. Все есть: лекарства, аппаратура, все. Не осталось нищих. Пенсионеры хорошо живут.
— За счет оплаты счетов?
— А что?
— Ленка-то не знала, — пробормотала Нина.
Девушка снова сникла. Нина взяла из ее рук свой паспорт, карточку-ключ и хотела уже уйти, но вернулась от лестницы:
— Городское управление электрических сетей — это настоящая организация? Кто у вас тут занимается столбами, проводами, трансформаторами — ну, всем?
— Горэнерго.
— То есть обыкновенные счета тоже приходят? За свет?
—
— А «городское управление сетей»…
— Это справедливо, — тихо проговорила девушка.
Нина удержалась от грубости и молча поднялась по знакомой лестнице.
За окнами едва светало. Нина автоматически потянулась к выключателю — но рука ее остановилась на полпути.
Раздувая ноздри, она встала посреди полутемной комнаты. Прислушалась.
Свиными рылами глядели из углов розетки.
Маленький телевизор примостился на тумбе у окна. От него тянулся провод и терялся в стене.
Калачом свернулся шнур от торшера, змеей — от настенной лампы-бра.
Нина сжала зубы. Аккуратно выдернула из розетки шнуры торшера и бра. Отключила телевизор: погас кроваво-красный глазок на передней панели. Для спокойствия она вывернула бы пробки, но здесь, в гостиничном номере, не было отдельного распределительного пульта. Стоя посреди комнаты, она улыбнулась теперь уже с облегчением.
Дальше что?
Нина повалилась на кровать; в последние дни ей приходилось спать совсем немного, и сон не шел на пользу. Голова ныла, внутри сидел незадуманный вопрос, который она зацепила мимоходом — и оставила на потом с пометкой «очень важно».
Что за вопрос?
Шнур на ковре в гостевой комнате. Удлинитель. Кто-то впопыхах переключил лампу у кровати, выдернув шнур из ближней розетки и подключив к дальней. Горничная? Или кто там убирает у Егора на даче, кто следит за исправностью электрики? Вместо того чтобы немедленно починить розетку, некто переключил лампу и, возможно, постарался спрятать шнур. Но гостья, полупьяная и измученная, случайно потянула его — дверью, каблуком или ножкой стула… И нарушила изоляцию.
Логично. Но не этот вопрос и не этот ответ, откровенно притянутый за уши, заставлял пульсировать затылок. Почему испугался следователь? Чего он так сильно испугался, побледнел, пообещал выпустить Нину из города как можно скорее?
Лежа, она притянула к себе сумку, брошенную рядом с кроватью. Открыла в поисках зеркала. Под руку попался сложенный вдвое оранжевый листок. Нина мигом вспотела — и почти сразу поняла, что листок вчерашний. Оплаченный счет: «Тормасова Нина Вадимовна. Городское управление электрических сетей… Вы должны выплатить… Оплата должна быть произведена в течение двадцати четырех часов».
И ниже мелким шрифтом: «По всем вопросам обращайтесь…» и номер мобильного телефона. Она вспоминала и не могла вспомнить: на первом счете, на том, что получила Лена, — этот номер был или нет?
Нина вытащила из сумки свой телефон. Подумала и спрятала обратно. Сняла трубку пластикового гостиничного аппарата на прикроватной тумбочке.
Набрала номер, с ужасом прислушиваясь и не зная, чего ожидать.
Послышался музыкальный проигрыш, и женский голос, каким обычно говорят автоответчики, сообщил мелодично и мягко: