Элемента.N

Лабрус Елена

Шейн ни от чего не открещивался. Ни от своей дружбы с Франкиным, ни от того, что тот помог ему с работой, когда дела Шейна пошли совсем плохо. Да, всё это было. И да, даже сейчас они редко, но общаются, но как это бывает со старыми друзьями, которые когда-то сильно поссорились, больше не говорят о прошлом. Обходят они стороной и разговоры о работе. Дэну трудно было понять, как у них это получается, они с Арсением могут начать говорить о чём угодно, хоть о средних надоях на селе, но разговор всё равно свернёт или к воспоминаниям о былых событиях, или о работе Дэна, которая стала уже частью их обоих. Хотя, может, это просто он так считал? Не хотелось об этом думать, Арсений стал для него темой не менее болезненной, чем Ева.

А Шейн повторил Дэну в точности всё то же, что он уже им рассказывал. Про Эмму, ребенка, Варвару, или как её звали в Италии – Барбару, свою вторую жену. Про Викторию,

Марго и своего уже умершего отца. Дэн надеялся подловить его с Волошинской, но с ней оказалось всё так, так рассказала им бабка про свою внучку. Была она жадновата и озабочена на омоложении, а он по счастливому стечению обстоятельств мог предложить ей и то и другое. У неё же было то, что нужно было ему. Он и на самой Волошинской, и на постоялицах возглавляемого ей Дома престарелых, проверял действие создаваемых им лекарств. Но он поклялся Дэну жизнью своего ещё не рождённого малыша, чтобы у Дэна действительно не осталось ни грамма сомнения, что ничего такого, что могло бы спровоцировать или вызвать смерть старушек он им не давал. Совершенно безобидные вещи, способствующие хорошему сну, регулярному стулу, снижению нервозности. Он намеревался лишь поднять качество из жизни, но не более того.

С Волошинской же, которую он тоже не бросил, помог перебраться сюда, устроил, да, он проводил эксперименты посерьёзнее: омоложение – процедура ответственная, требует и знаний, и серьёзной подготовки.

Последней его разработкой стало вещество подавляющее волю. В этом он сознался Дэну неохотно, потому что считал это своим серьёзным прорывом в науке, и намеревался эту субстанцию зарегистрировать, чтобы провести по ней основательные исследования. Волошинская была единственным его добровольцем, которого он позволил себе взять для испытаний. На ней он поставил опыт с похищением паспорта. Внезапно умершую Одинцову при этом выбрал случайно. А память обо всём, что помнила про него Волошинская, стирал потому, что после той массовой смерти постоялиц, боялся, что всё это могут использовать против него. В принципе, так и произошло, только без такого глубокого расследования — спустили на тормозах, но ведь могут начать ворошить прошлое.

Дэн поделился с ним тем, что Одинцова убита, и тем, что в веществе этом обнаружено золото. Шейн уверял его, что никакого золота, кроме коллоидного и то, кроме как в тех омолаживающих гомеопатических пилюлях не использует. И Дэн всем этим удовлетворился. Тогда он, конечно, не знал про то странное соединение, о котором ему рассказала сестра, но придёт время, и он обязательно спросит. А сейчас ему предстояла встреча с человеком, к которому ведут все ниточки от всех клубков событий, в которые Дэну нечаянно или намеренно пришлось вплести свою жизнь.

Глава 21. Неразлучники

Феликс никогда так не волновался. Никогда! Даже когда вышел первый раз на большой подиум, даже когда подписывал свой первый контракт с известным модным домом, и когда совершал свой первый выход в прошлое через написанный каким-то средневековым монахом труд он нервничал, но не так. Но в тот день, когда он наконец собрался с силами и позвонил Еве, чтобы сказать, что он прилетел и готов встретиться – у него дрожали руки. И они всё ещё дрожали, когда минут через десять она перезвонила и сказала, что можно встретиться прямо сейчас у неё. Теперь его перестали слушаться и ноги – они стали бессильно подгибаться, и он сел. Нужно было во что бы то ни стало успокоиться!

На самом деле он никуда и не летал. Целую неделю он просидел в кабинете отца в рыцарском замке, просматривая всё, что предоставили ему отец, Алекс и большая библиотека. Библиотека была многотомной и основательной лишь потому, что как в групповом дневнике там велись записи о каждом члене Ордена во все времена его существования. Кто какое задание получил и как справился. Что узнали, что добыли, что принесли – всё записывалось в этих амбарных книгах. Каждой вещи, каждому клочку бумаги давался инвентарный номер, и отводилось своё место. Но бегать открывать каждый пронумерованный ящик и заглядывать какую хитроумную штуковину обозвали «Ксифос с бронзовой рукоятью» ему было не с руки. Хотя, кажется, это был греческий меч, притащенный в качестве ценного трофея лишь потому, что имел на упомянутой рукояти греческую букву «мю», а может «ню» — на пожелтевших страницах этого было уже не разобрать.

Ему опротивели эти скучные записи ещё до того, как он добрался до конца первого из начатых фолиантов. Он боролся с зевотой, мужественно подпирал голову как атлант небо то одной то другой рукой, но это было сильнее его.

Он проснулся, прилипнув щекой к бесценной странице рукописи, и после перерыва на кофе, приходить с которым в библиотеку

и кабинет отца категорически запрещалось, решил перейти к материалам, которые представляли на его взгляд действительную ценность. Например, работа одного из рыцарей, который систематизировал всю имеющую информацию по буквам L, M, N и Т. Видимо, расположены они были в порядке приоритета самого рыцаря, потому что первые из версий значения букв были самыми подробными и логичными.

«ELEMENTA – это ЭЛЕМЕНТЫ, перевод множественного числа слова «элемент» с латинского языка» — считал мудрый рыцарь Некто Бесфамильный (в том смысле, что и имя, и фамилия его были Феликсу неизвестны). Элементы – как отдельные части чего—либо целого. Прежде всего, это — химические элементы, входящие в состав крови разных родов алисангов – медь, никель, кобальт и железо, или ЭЛЕМЕНТЫ КРОВИ. И это сейчас медь – cuprum, железо — ferrum, кобальт люди вообще открыли в 1735 году, а никель – в 1751—м. Во времена появления первых упоминаний ЭЛЕМЕНТЫ в первоисточниках на латыни медь называли «мать» или «материнский элемент», Mater, а железо – «свободным» то есть Liberi, кобальт – «ядовитым», Toxicus, а никель – «новый», Novis. И это был не единственный вариант. Нет, прилежный автор, наверняка прочитал все дневники, навевающие на Феликса невыносимую скуку, и просмотрел все свитки, манускрипты и даже разрозненные обрывки рукописей, бережно хранимые Орденом. Из разных источников он нашёл по нескольку соответствий каждого металла – каждой букве. При этом согласные буквы выделялись из слова без соединяющих их гласных.

 Далее по тому же принципу были указаны ЭЛЕМЕНТЫ ЦВЕТА. И хоть это показалось Феликсу откровенно притянутым за уши, составлено это было до того, как ожило Дерево, и шары проснулись и явили свой настоящий цвет. Тем не менее автор точно приписал букве L – шар красного цвета, M – жёлтого, N — зелёного и Т – голубого. Сам бы Феликс сопоставил М с мемо, и красным цветом, поэтому увидев очевидную правоту автора стал читать и дальше.

Далее шла любимая его отцом теория, где буквам соответствовали какие—то общечеловеческие понятия и чувства. Но к очередному удивлению Феликса автор назвал их – ЭЛЕМЕНТЫ ЖИЗНИ, и к явному неудовольствия отца выделил букве L понятие не любви, а всё ту же libertas – свободу, М – память, N – веру, а T – любовь. И нашёл им соответствия не только в древнем языке, считавшимся алисангами прародителем всех остальных языков, но также и в древнегреческом и латинском. Сомнительным показалось Феликсу соответствия букве N, то есть «вере» слова «norma» в толковании «руководящее начало, правило», но автор настаивал, что под верой подразумевается ни что иное, а именно вера в Богов, и возвращение жизни к установленным ими законам и нормам. Ещё чуднее трактовалось соответствие буквы T – любви. «Т» выступало здесь в значении «табу», запрет на любовь. Несмотря на то, что сам термин «табу» был позаимствован современным человечеством у индейцев Полинезии, именно это слово как нельзя лучше передаёт тот запрет, что был наложен на Любовь как на угрозу существования. И только Память просто и без выкрутасов соответствовала Мнемозине на древнегреческом и слову «memoria» на латыни. Далее шло ещё несколько трактовок, которые тоже имели место быть, с большей или меньшей степенью притянутости за уши, но Феликса потрясла до глубины души именно эта. Не точностью сухого перевода, а именно глубиной раскрытия сути. ЭЛЕМЕНТЫ ЖИЗНИ, новой, лучшей, будущей и просто имеющей место быть жизни – СВОБОДА, ПАМЯТЬ, ВЕРА и ЛЮБОВЬ.

Феликс мерил широкими шагами кабинет – как он обычно делал, когда думал. Жаль, что сюда нельзя кофе, жаль, что ничего нельзя отсюда выносить, он бы с радостью листал пухлую тетрадь лёжа на своей большой кровати с упругим ортопедическим матрасом – он отсидел себе всё мягкое место на этом жёстком стуле, но, по крайней мере хоть потраченного времени больше не жалел.

 После очередной порции кофе любезный автор предложил ему ознакомиться с версиями, которые не опускали гласные буква в слове «ELEMENTA» и рассматривали их полноправными участниками этой головоломки. И одной из первых была версия, что E и А обозначают принадлежность к мужскому и женскому полу тех лиц, что были зашифрованы согласными L, M, N и T. И если Е – мужской, А – женский, то на одну А должно быть три Е. Эта версия тоже была уже подтверждена – Избранных было четверо, и Ева была среди них единственной девушкой. И снова версия стояла в списке первой, поэтому остальные Феликс просмотрел по диагонали.