Элемента
Шрифт:
– Так вот как тебя зовут! – говорит он и протягивает мне свою грубоватую руку, – а мое имя Дэв. Мы ведь с тобой не познакомились, как полагается. – Мы пожимаем руки. Я смотрю на мать.
– А откуда вы знаете, как меня зовут? – с подозрением спрашивает мама, хмуря брови.
– Ваш сын, должно быть, упомянул, – улыбаясь, отвечает он и подмигивает мне.
Я отрицательно качаю головой, глядя на мать. Она подходит к тому месту, где стоял я, раскинув руки. Ветер играет с ее длинными волосами цвета воронова крыла. Взор ее сосредоточен на картине заката. Видать, тоже очарована великолепным зрелищем. Наверное, представляет себя на месте той актрисы из ее любимого фильма. А ведь похожа, – думаю я про себя, восхищенно глядя на ее прекрасные развивающиеся
– А тебе известно значение твоего имени? – тем временем продолжает моряк, глядя в мои глаза.
– Я, вообще-то, еще не думал об этом, – смущенно отвечаю я. – Разве это важно?
– О! Еще бы, – назидательно молвит мой собеседник. – Ты слышал поговорку: «Как корабль назовешь, так он и поплывет?», – вопрошает Дэв. Я отрицательно качаю головой. – Так вот, это правда. Взять, хотя бы, наш кораблик. Он носит имя «Альфа», что значит первый во всем, лучше всех.
– А он правда лучше всех? – заинтересованно вопрошаю я.
– Безусловно! – горделиво отвечает матрос. – Лучше нашей «Альфы» и представить себе невозможно. В быстроходности ей нет равных так же, как и в обеспечении комфорта пассажирам; в команде всегда царит дух победы, а что касается обеспечения собственной безопасности от штормов, то мы не единожды удивлялись ее невероятной выносливости. Еще ни разу не было у нее серьезных поломок, – заканчивает он, любовно оглядывая судно.
– Так что значит мое имя, – дергая его за плечо, задаю я вопрос.
– Ах да! – сосредоточившись, продолжает он. – Ариф – значит осведомленный обо всем на свете, очень умный и любознательный. – Видишь, – смеясь, слегка щелкает он меня по носу, – ты вполне соответствуешь своему имени. – Я удивленно и восторженно смотрю на маму. Она улыбается мне и говорит, что пора возвращаться.
Матрос встает с колена. Они прощаются, вновь пожимая руки друг друга. Напоследок мой удивительный морской друг теребит меня по волосам. Мама берет меня за руку, и мы направляемся в сторону нашей каюты.
– Хелелик, Арифчик! – бросает матрос мне вслед.
Вернувшись, мы обнаруживаем, что отца нет. Скорее всего, он вышел на палубу, чтобы у нас было достаточно простора для удобного ночлега. Малой засыпает рядом с матерью на диване, а я на кресле у двери в обнимку со своим рюкзаком. На этом количество мебели ограничивается.
Утром нас будит звук открывающейся двери, за которой стоит отец. Ночь он провел на палубе и выглядит слегка потрепанным.
– Прибыли, – усталым голосом произносит он, обращаясь преимущественно к маме. За его спиной мелькают пассажиры, с тяжелеными на вид, баулами, спешащие покинуть паром. Отец снова выходит и возвращается спустя пять минут с большим пластмассовым подносом, на котором четыре Армуду стакана с дымящемся ароматным черным чаем с лимоном, несколько бутербродов с колбасой и лепешки. Мы вкусно завтракаем все вместе. Я замечаю, что мать уже не со злобой смотрит на отца. Думаю, она сменила гнев на милость, оценив поступок отца, когда он предоставил миниатюрную комнатку в наше полное распоряжение.
Да-а! Вкуснее колбасы ни до, ни после, я не ел. До сих пор ощущаю на языке его богатый вкус, но не будем отвлекаться. Мы поднялись на палубу, мгновенно ощутив соленый влажный воздух. Отец сказал, что мы в городе… В название я толком не вник, но запомнил, что оно значит «Белая гора». Единственный из нас, кто владел здешним языком, то есть, русским, была мама. Она не просто владела им, но являлась по профессии учительницей русского языка и литературы. Без колебаний мы пропустили ее вперед и пошли за ней. Что-то спросив у, провожающего пассажиров, администратора, она показала в каком направлении нам нужно двигаться. Сойдя с трапа, мы, будто, оказались на базаре. Куда не глянь, везде какие-то люди, толпы людей. Выражение: «Яблоку упасть негде», как нельзя кстати характеризует это место. Точно картина Репина «Приплыли».
К соленому воздуху моментально присоединились всевозможные не очень приятные запахи, в следствие чего, у нас у всех разболелась голова. Мне подумалось, что город сей ни капли не соответствует своему названию: он вовсе не белый и не владеет чистым воздухом, которым обычно так богаты горы. Прямо здесь, на пристани торговали всякой всячиной. Крики продавцов и ругань покупателей нешуточно действовали нам на нервы. Ароматы несвежей рыбы вперемешку с едким запахом ватер клозета, явно притаившегося где-то неподалеку, буквально будоражили. Люди вокруг выглядели совсем не так, как мы. Лица у них были чуть широкими и короткими, профиль сильно уплощенный, а глаза совсем узкие, словно миндаль. Я вспомнил актера с точно такими же глазами, фильмы которого мы с друзьями часто пересматривали и старались подражать его головокружительным трюкам. Если он из этого города, то ему не позавидуешь.
Когда мама пыталась спросить у незнакомцев дорогу, то одни в ответ всячески старались всучить свой товар нам прямо под нос, другие, наоборот, пытались у нас купить что-то, причем их интересовало преимущественно «золото», а иные и вовсе сами не знали куда держать путь. Отец, помимо своего багажа, нес на руках малого, а я, держа у носа левую руку с платком, правой крепко вцепился в руку матери, боясь отстать и потеряться. Думаю, здесь такое сплошь и рядом ежедневно происходит. И как только эти торговцы и все завсегдатаи пристани переносят этот «дурманящий букет»? Про себя я радовался, что наш конечный пункт – город со странным названием «Дед Яблок». Наверняка там пахнет яблоками, не то, что здесь. Этот вонючий город с красивым названием, мне совершенно не понравился. Несмотря даже на то, что, определенно, все его жители, я уверен, поголовно, владеют «Кунг-фу», как тот актер. Да уж! Что не говори, но мы с трудом вырвались из этого «кишащего муравейника».
Часть
II
.
IGNIS
Глава 1
1890 год. Нагасаки. Беспробудная ночная гладь. В роли фонового сопровождения пейзажа выступает неугомонный стрекозий хорал со своим бессмертным шлягером, ласкавшим слух наших прародителей еще в земле вечной жизни «Tokoyo no Kuni», находящейся глубоко под морем. Дорогу освещают фонарные столбы, время от времени гаснущие и снова подающие признаки жизни. Даже взмахи эксцентричной представительницы чешуекрылых, совершившей посадку на одном из фонарей, не нарушили всю эту идиллию. Кода свет погас и, спустя несколько мгновений, снова включился, издав при этом неприятный трескучий звук, обладательница крыльев, необычного красно-фиолетового окраса с причудливыми изогнутыми узорами, испуганно отпрянула от того места, где сидела и, позабыв взмахивать крылышками, угодила прямо на лобовое стекло небольшого темного фургона, который мчался по шоссе с головокружительной скоростью, будто за ним гналась разъяренная банда отъявленных негодяев. Водитель, нервным движением левой руки, нажал на кнопку включения дворников, тем самым оборвав жизнь грациозной обладательницы необычных птеронов, так любившей ночную тишину и свет, который излучают фонарные столбы – эти секьюрити, охраняющие покой, известного почти во всех уголках земли, хорала.
В салоне фургона, в котором мы все больше отдалялись от нашей родной двухэтажной матии, сожженной кем-то дотла пару недель назад вместе с магазинчиком, когда мы отсутствовали, приглушенно звучал легкий джаз. Нам наскоро пришлось соорудить временную минку из подручных средств, благо помогли соседи, чем смогли, но сделанного оказалось недостаточно. С первыми же дождями у нас начинался потоп, и мы были вынуждены просить причала у добрых соседей. Долго так продолжаться не могло, поэтому родители, предварительно обвиняя друг друга во всех несчастьях, постигших нашу семью за последние несколько недель, приказали нам с моим трехлетним отото по имени Кеиджи собирать вещички. Так мы решили пуститься в путь в поисках хорошей обители. Что касается поджигателя, то его так и не нашли, хоть отец несколько дней к ряду, собрав небольшой отряд из коллег рыбаков, прочесывали всю округу.