Елена - чудовище для демона и дракона
Шрифт:
Вжав меня в дерево, он принялся яростно вбиваться в мой кулак. Всё, что от меня требовалось, — не шевелиться и не забывать дышать.
Щёки горели. Колени обмякли. Рукой я больше не двигала. Держала приоткрытый кулак на уровне своего паха, позволяя демону с рычанием в него долбиться.
Вдруг захотелось оказаться обнажённой, обвивающей бёдрами поясницу демона, и чтобы он безжалостно брал меня на весу. Возбуждение смешивалось с куда менее приятными чувствами: от страха, беспомощности и смущения немного подташнивало.
Если Кроу сейчас такой мокрый, текущий, то каким фееричным должен быть залп оргазма. С любопытством и лёгким ужасом я ждала, когда демон достигнет пика. И финал превзошёл мои ожидания.
Это был взрыв. Мощный фонтан семени ударил в ладонь, и я попыталась представить, каково было бы принять этот бурный нескончаемый поток в своё тело. Полагаю, жутко чувствовать себя настолько растянутой и заполненной.
По моим ощущениям, демон кончал больше минуты. Рычал около моего виска, выстреливая и выстреливая, и я чётко понимала, что должна избежать близости с ним любой ценой. При таких габаритах ему и в зверя обращаться не надо, чтобы порвать меня к чертям.
Глава двадцать первая
В которой становится ясно, что проклятие невыносимой душевной боли снимается исключительно при строгом соблюдении инструкций
— Я не чувствую эйфории, — заявил демон, отдышавшись после оргазма.
«Зашибись», — подумала я с возмущением, а вслух ответила:
— Как будто я её, эту эйфорию, чувствую.
В самом деле, ну и наглые пошли исчадия ада. Поступаешься, можно сказать, своими принципами, исполняешь их извращённые желания, а они, эти демоны, ещё и недовольны. Ещё и жалуются тут. Да я, чтобы кто знал, ни о какой эйфории за одиннадцать лет брака и слышать не слышала. Успела кончить за положенные пятнадцать минут — молодец, не успела — твои проблемы.
Он своей тупой инфернальной башкой вообще соображает, что женщинам после близости говорить можно, а чего нельзя?
Ладонь была неприятно мокрой, и я с мстительным удовольствием вытерла её о грудь демона. Кроу поморщился. Взмахнул рукой, заметая следы бурной страсти. И правильно. Даже я со своим слабым обонянием отчётливо ощущала характерный мускусный запах, а у драконов нюх острее человеческого. Секунды не понадобится Дрэйвену, чтобы понять, в какие игры мы без него играли. Реакцию представить несложно. Судя по тому, что рассказывал демон, драконы те ещё собственники. На этот раз фингалом и выбитым зубом дело могло и не ограничиться.
Задетая в лучших чувствах, я оттолкнула демона и направилась к ближайшим кустам, где собиралась организовать себе постель из примятых веток. Хотелось под крыло к Дрэйвену — уютная из дракона получилась палатка — но кто знает, насколько хорошо удалось Кроу избавить мою одежду от запаха. Магия магией, а стиральному порошку и кондиционеру я доверяла больше. Нельзя, чтобы наш огнедышащий друг о чём-либо догадался.
Я уже и сама не понимала, почему так важно было сохранять происходящее в тайне. За себя я боялась или за Кроу, к которому успела хоть и немного, но привязаться? Может, и правда попросить защиты у Дрэйвена? Но, поступи я так, демон грозился превратиться в ужасного зверя, с которым не справится ни один дракон, и взять меня силой.
Я бросила косой взгляд через плечо, прикидывая, способен ли идущий за мной брюнет отрастить шерсть и гигантские когти. Какое такое чудовище не в силах одолеть даже крылатый огнедышащий ящер?
Кроу уныло пинал траву. Рубашка валялась где-то в кустах, чёрная, а потому невидимая в темноте. Джинсы по-прежнему были расстёгнуты, но хотя бы опавшая «гордость» не смущала взгляд, заправленная в бельё.
«Эйфория, — подумала я, чертыхнувшись. — Как будто каждый оргазм должен заканчиваться ощущением полёта и пением херувимов».
— Я знаю, в чём дело, — сказал Кроу, наблюдая, как я утрамбовываю ветки и листья для своей будущей лежанки. Даже о помощи просить не хотелось. Эйфорию ему подавай! — Проклятие не снято. Я всё ещё испытываю голод.
— Я тоже хочу есть, — буркнула я, вспоминая зайца, зажаренного для меня Дрэйвеном.
— Опытные демоны говорят, что после близости с избранницей ты ощущаешь эйфорию, ибо многовековой голод утолён. Но ведь наша близость была неполноценной.
Я резко развернулась, сощурив глаза:
— На что ты намекаешь?
— Пришло время познать друг друга по-настоящему, разделить…
— Знаешь, — почесала я нос, — ты прости, но не сегодня. У меня это… голова болит.
Надеяться на то, что настолько настырный тип уйдёт после первой же просьбы, было глупо. Швырнув в меня одеялом, Кроу уселся на траву в метре от моей головы. Я тем временем пыталась превратить собственную руку в подушку, но не преуспевала в этом нелёгком занятии. Слишком жёстко, слишком низко, неудобно.
— Ты когда-нибудь была в аду? — спросил Кроу, и я закашлялась.
— Ты, наверное, удивишься, но нет.
— Хочешь расскажу, как там всё устроено?
— Я пытаюсь уснуть вообще-то.
— Представь себе окружённую скалами пустошь…
— Я же сказала, что хочу спать.
— … покрытую густым туманом...
— Сплю и не слушаю.
— ...в котором ничего, ничего не видно. А среди этого тумана…
— Ты не понимаешь человеческую речь, да?
— … разбросаны демонические дома. Наш замок трёхэтажный. Тебе, любимая, понравится. Я украсил комнаты разными земными безделушками. Купил в маленьком дворце на твоей улице.
— Дворце?
Не было на моей улице дворцов.
— Да. Во дворце. С колоколом и золотыми куполами. Колокол начал звонить. Мне стало интересно, и я зашёл.
Я подавилась воздухом и приподняла голову со своей импровизированной подушки.
— Зашёл?
— Женщина в чёрном продавала свечи и картины. Картины ещё так странно назывались. Я купил несколько и расставил в гостинной, чтобы ты меньше скучала по родному миру. Вы, смертные, очень талантливы.
Сонливость как ветром сдуло. Я села рядом с демоном, одновременно растроганная и позабавленная.