Елена Прекрасная. Красота губит мир
Шрифт:
Потом она долго лежала, уставившись в потолок и пытаясь разобраться в самой себе. Что-то неуловимо изменилось, и произошло это именно сегодня. Разве можно было заставить ее проделывать то, что делала недавно в комнате Андромахи? Чтобы она помогала повитухе?! Для этого есть множество служанок! Выпачкаться в чужой крови, не испугаться вида новорожденного ребенка… Раньше ее и вопли-то слушать нельзя было бы заставить.
А еще удивляло отношение к Лаодике, словно та младшая сестра, хотелось бедолагу успокоить, пригреть, приласкать. Эти чувства были для Елены новыми
Старуха пришла ближе к вечеру. Она была чисто одета, но поглядывала также странно. Молча осмотрев Елену, колдунья объявила:
– Ты родишь своего сына легко и быстро, как и предыдущих четверых детей!
Почему-то Елена даже не ужаснулась словам о четверых, ведь никто не знал, сколько у нее детей. Зато поинтересовалась другим:
– А почему тебе была нужна неверная жена?
– А мне все равно, я просто хотела, чтобы ты помогла.
Глаза колдуньи смотрели лукаво.
Она не стала брать у Гекубы плату за помощь и подарки тоже, махнула рукой:
– Девочка долго не проживет, ее нить мойры почти доплели… Но у жены Гектора еще будут дети, и сыновья тоже.
Гекуба недовольно поморщилась:
– И каждый раз вот так?
– Нет, следующие легче, хотя выживут немногие.
– А эта?
– Я же сказала: ее нить мойры почти доплели.
Девочка действительно умерла на следующий день. Сама Андромаха тоже не сразу встала с постели, она была слаба и сильно переживала. Гекуба злилась, женщина казалась такой крепкой, если каждый раз будет так тяжело рожать да еще и полуживых детей, то что за наследники будут у Гектора?
Следующей предстояло рожать Елене. Почувствовав первые движения внутри, она поспешила удалить всех ненужных людей из дома, ничего, правда, не объясняя, и отправила Климену за старухой. Но когда та пришла, в руках у Эфры уже был тугой сверточек с малышом, а сама мать лежала вымытая, поджидая родственников.
Колдунья осмотрела мальчика, кивнула:
– Все в порядке. И с тобой тоже.
Теперь Климена отправилась с сообщением, что Елена родила сына, к царю и царице.
Гекуба уставилась на нее:
– Как родила?!
– Родила сына, здоровый, крепкий…
Приам с Гекубой сорвались с места. Они спешили во дворец Париса и Елены со всех ног.
В спальне действительно лежала их невестка, вполне здоровая, как всегда прекрасная, никакого горячечного пота на лице, никаких растрепанных волос… а рядом туго спеленатый ребенок.
Приам удивился:
– Как же ты так быстро и тихо?
– Я же не Андромаха, – пожала плечами виновница торжества. – Выбери имя сыну, царь.
Гекуба только зубами заскрипела, поданный Еленой сверток и произнесенные слова недвусмысленно говорили Приаму, чьим сыном считает женщина новорожденного. Теперь Приама ни за что не убедишь, что это не его ребенок! Гекуба знала, что не его, недаром столько времени поила мужа всякой дрянью, чтобы не плодил детей по всей Троаде, но как такое сказать ему самому?
Рождение Еленой сына и ее уверенность в причастности к этому Приама поставили Гекубу в трудное положение. Признать, что мальчишка может быть сыном царя, значит, признать и особые привилегии Елены. А сказать правду, что у царя уже давно не может быть детей, значит, поставить под удар себя. Конечно, придется делать первое, это Гекуба понимала хорошо. Но понимания в отношение к невестке теплоты не добавляло. Елена приобрела защиту царя и ненависть царицы одновременно. Теперь оставалось понять, что окажется сильнее.
Лаодика примчалась следующей, ее глаза горели восторгом:
– Елена, ты!.. А как же… как Андромаха?
– Что Андромаха? Я же тебе говорила, что не все женщины мучаются, есть такие, как я, – рожают легко и безболезненно.
– Ну да? – усомнилась молодая женщина.
– Ты, главное, верь, тогда все будет по-твоему.
– Ой, какой хорошенький! Похож на маму! А еще на Приама!
Елена рассмеялась, а Гекуба, не успевшая уйти, снова заскрипела зубами. Зато оживился сам Приам:
– Правда, похож?
– Конечно, смотри, как морщит носик, прямо, как ты, когда собираешься чихнуть!
– Неудивительно, ведь он же внук Приама! – не удержалась Гекуба.
Елена чувствовала себя вдвойне победительницей. И хорошо, что Париса нет в Трое, они с Гектором во Фракии.
Пришла и вставшая для такого случая с постели Андромаха. Осторожно наклонилась поцеловать лежавшую Елену, прошептала бледными губами:
– Поздравляю тебя и желаю малышу здоровья.
Глаза ее были полны слез.
– Мне сказали, что ты спасала меня с дочкой. Благодарю.
– Я только помогала, Андромаха. А ты еще родишь, не плачь. Старуха сказала, что у тебя еще будут дети, и сыновья тоже. Иди и ложись, я понимаю, как тебе трудно стоять.
У Андромахи снова дрогнули губы:
– Ты совсем не такая, как я о тебе думала… Ты добрая и… красивая!
Лаодика взвилась:
– Я всегда говорила, что Елена добрая и хорошая! Только вы с Кассандрой и Гектором не верили!
Кассандрой… – поморщилась Елена. Эта сестра Париса мешала ей даже больше правильной Андромахи. Кассандра была неподкупна, она не поддавалась ни на какие улыбки и приветливые слова, на все один ответ: ты принесешь Трое беду! Даже после случая на скале мало что изменилось. Но Елена решила в такой хороший день не думать о полоумной дочери Приама, пусть себе…
Лаодика стала приходить все чаще, она сидела рядом с ткацким станком, за которым работала Елена, и вышивала. Ее большой живот был уже хорошо заметен. Геликаон радовался, по всем приметам должен родиться сын, а у женщины сердце обливалось кровью – она-то знала, чей это будет ребенок! И единственной, кто мог догадываться об этом, была Елена. Теперь их связывала тайна.
Нет, Лаодика не боялась, что Елена выдаст, но казалось, что теперь они сестры и обойтись друг без дружки не могут. Гекуба посматривала на дочь как-то странно, иногда Лаодике начинало казаться, что мать догадывается, но царица молчала.