Элевсинские мистерии
Шрифт:
Теперь взгляни на это игровое поле. Оно изображает твою жизнь. Посередине находятся девять полей, по три для богов, героев и людей. Эту часть Мойры определили до твоего рождения. Но боковые поля свободней, они принадлежат титанам. В таинствах тебе дозволено осторожно к ним приблизиться. Лишь они одни способны и готовы поднять тебя на одну или две ступени, а недостойных могут и столкнуть вниз. Лишь в нижней части тебе дана свобода через усердие. В остальных они властвуют безраздельно, руководствуясь степенью пробужденности твоей души… Сейчас будут брошены твои жребии — угадай же, куда
Игровое поле с четырьмя видами жребиев
Мист бросает свои четыре жребия. Сатир бегло смотрит на бросок, внимательно слушая затем толкование миста. О том, кто вызывает у него интерес, он сообщает Пану.
Как только все получают свое наставление, рослый силен, обернувшись лицом к западу, к Пану, запевает благодарственный орфический гимн, а мисты подхватывают:
Ныне, вакхант вдохновенный, блаженный, гряди
к возлияньям Благосвященным и добрую жизни кончину пошли нам…
Корифей оборачивается к востоку и устремляет зов в чистое поле, а мисты вглядываются во мрак:
Я придорожную славлю Гекату пустых перекрестков,
Сущую в море, на суше и в небе, в шафранном наряде,
Ту, примогильную, славлю, что буйствует с душами мертвых,
Ту нелюдимку Персею, что ланьей гордится упряжкой,
Буйную славлю царицу ночную со свитой собачьей.
Не опоясана, с рыком звериным, на вид неподступна,
О Тавропола, о ты, что ключами от целого мира
Мощно владеешь, кормилица юношей, нимфа-вождиня,
Горных жилица высот, безбрачная — я умоляю,
Вняв моленью, гряди на таинства чистые наши
С лаской к тому волопасу, что вечно душою приветен!
Вместо богини является олень. А образовавшаяся было группа устремляется врассыпную, окружает, обступает животное, десять, двадцать рук вцепляются в него и растерзывают на части. Каждый хватает, каждый рвет свою долю, каждый испытывает себя, поедая сырое мясо. Если прежде в советчике-силене странно соединялись чувственность и душевная мудрость, то теперь оживает жестокое неистовство. Прежде чем душе будет указан многотрудный путь восхождения, в человеке отверзается ад. Пусть Пан решит эту загадку, ведь глубже его никто не заглянет в устройство тела и души.
Пожиратели сырого мяса вместе с проводниками-сатирами собираются у восточного фасада храма Артемиды-Гекаты. Дружелюбные сатиры выталкивают вперед девушек и женщин. Жрица с несколькими факелоносицами зажигает огонь на открытом алтаре, бросает туда лепешки и велит мистам воздеть окровавленные руки в молитве.
О ключница вселенной! даруй искупление крови,
В опасности мистов храни, проводи нас к титанам!
Слыша это, сатиры отходят в сторону, достают короткие свистульки и, наигрывая немудреную мелодию, удаляются назад к Пану.
Им на смену из-за алтаря появляются белые как мел умершие. Они не дружелюбны, а деловито-суровы. Заметив у девушек украшения, или, скажем, искусно обожженный ремешок вместо скромной повязки вокруг обязательного узла волос, или нарядное головное покрывало, они тотчас все это отбирают навсегда. Одновременно откуда-то сзади прибегают волки, выхватывают у нерасторопных остатки оленьего мяса, срывают с юношей всю одежду, кроме серой рубахи, а если кто ведет себя неспокойно, хлещут колючими ветками. Узнавши тех, кого Пан взял на заметку, они внимательно к ним присматриваются. Волки — те же помощники, под руководством которых мисты бросали жребии, только теперь они в других масках.
Едва смолкнут вдали свистульки сатиров, одна из помощниц выносит к алтарю кувшин с водой. Жрица громко произносит над ним молитву:
Тефия титанида, Афродиты сокрытая матерь, Силу твою даруй этой воде!
Из храма выходит жрец Гермеса и тоже произносит над водой молитву:
Пусть, Океан, будет эта вода Толикой первичного моря, Защитой от участи злой!
Жрец и жрица окунают в воду ветки и кропят мистов; больше всех достается стоящим впереди мертвым, чуть меньше — девушкам. Волки, еще шныряющие среди мистов, отбегают назад. Жрица повторяет стихи уже пропетого песнопения:
О нелюдимка Персея, о ты, что ключами от целого мира
Мощно владеешь, будь к нам благосклонна!
После довольно продолжительной паузы из храма доносятся звуки кифары. Жрица зовет: "Приди!" Появляется старец вроде Нерея, морского прорицателя, идет направо, где стоит высокое сиденье, усаживается и, подыгры вая себе на кифаре, поет древние сказания; начиная с VI века, вероятно, зачастую Гомера, о битве богов на Скамандре, но до той поры вот что:
Горных хозяйка дубрав, Артемида, зверей господыня!
Гневно под Троей могучего брата отцова, владыку морей
Посейдона, мощная, ты укоряла.
Дерзкой насмешкой звала стрельца Аполлона, брата родного ее,
С земли колебателем выйти на битву.
Но раздражилася Гера, супруга почтенная Зевса,
<…> и руки богини своею рукою