Эльф из Преисподней. Том 3
Шрифт:
— Знаю, где портал, — угрюмо сказала девушка. Тряхнула волосами, — Но в эту чушь никто не поверит. С какой радости мы заявились на ладье, если пришли в Рима-Порт, чтобы убить себя? Нас должны были принять ещё на выходе из…
Она замолчала, поскольку передовой гран-инкастод приблизился к нам вплотную. На первый взгляд, он мало чем отличался от более безумных, более глупых особей по ту сторону Ахерона — багровая кожа, покрытая струпьями, сумасшедший блеск розоватых радужек, отчётливое пятно гниения на щеке… И всё же он не бросался на нас с яростным рычанием, не
Просто встал как вкопанный, дотронулся до покрытого гнойными выделениями капюшона и стащил его. Несколько томительных секунд мы изучали друг друга, пока разжиженный мозг уродца не принял какое-то решение.
Гран-инкастод раскрыл рот, выдавил череду тявкающих кашлей, которая с натяжкой сходила за речь, и повернулся к нам спиной.
— И что он имел в виду? — спросил я у Верилии.
— Я, мать твою, похожа на проклятого проклятого психа, чтобы знать, о чём они говорят? — огрызнулась она, — Полагаю, что раз нас до сих пор не растерзали, они уловили как минимум что-то из того, что ты им сказал. И как минимум с частью этого они согласны.
Предводитель белобалахонных тварей раздражённо прикрикнул на меня и суккубу, махнул рукой, поторапливая нас. Пикси заняла своё законное место на моём плече, и мы отправились вслед за гран-инкастодом, который повёл нашу компанию на добровольный убой.
По крайней мере, это он так думал.
У стен зиккурата поднялся сильный ветер. Меня обдало пригоршней праха, но хуже досталось Дженни — её чуть не сшибло с излюбленного насеста. Фея принялась отплёвывать забившийся в рот и глаза пепел мёртвой планеты. Встопорщенные крылья Дженни придавали ей сходства со злым распластанным жуком.
Как и в остальных случаях, давала о себе знать потрясающая живучесть пикси. Представитель иной расы уже покрылся бы жуткой сыпью и мучился от чесотки, которая въедалась бы всё глубже в его внутренности, сводя с ума. Но фею проклятие не брало совершенно.
Зиккурат был сложен из циклопических, скверно обработанных блоков, кое-как притёртых друг к другу. Ступени лестницы, начинавшейся у его подножия, были разной высоты. Вонь, которую источали гран-инкастоды, тоже не способствовала хорошему настроению. И это если забыть о том, что меня собирались принести в жертву владыке измерения, которая бы никогда об этом даже не узнала.
Во всём этом положении более всего меня бесила нарочитая, торжественная медлительность, с которой действовали уродцы. Они выдавливали из себя хриплые речитативы, размахивая факелами в нелепом танце. Что это должно символизировать, я так и не понял… Да, в общем-то, меня это и не заботило. Главное, что гран-инкастоды были достаточно тупы и достаточно фанатичны (неожиданное сочетание, не правда ли?), чтобы я мог воспользоваться ими.
Лишь это и спасение Лютиэны имело значение.
На пути к крытой вершине пролегало штук пять площадок, и на каждой процессия останавливалась, чтобы тройка самых старых и мерзких жрецов напомнила своей пастве неведомые постулаты. Публика заходилась от восторга, особенно когда жрецы указывали на нас; сотни взоров, наполненных недобрым предвкушением, ощупывали меня, пикси и суккубу, как будто мы были селёдками, выставленными на базаре в рыбный день.
Меня их кровожадные планы не пугали. Твари не догадались даже отобрать у Верилии кинжалы, куда уж им убить полноценного высшего демона? Я лишь опасался, что обычаи уродов предусматривали раздельное жертвоприношение. Мысль о том, что пока мы плетёмся посреди горстки полуживотных, где-то наверху корчится сестра, пронзённая наполовину истлевшим кинжалом, приводила меня в тихое бешенство.
Пока тихое.
Но если эти сволочи не поторопятся, я тут камня на камне не оставлю. И фигурально, и буквально.
К счастью, даже скверно устроенные ритуалы жертвоприношений имеют кульминацию. Разве что в нашем случае кульминация уже была в процессе.
Это я понял, когда мы добрались до вершины и остановились у каменных дверей. За ними раздался истошный крик, переходящий в визг.
Мужской крик.
— Ага, Симс, — опознала Верилия, — Кранты ему.
Суккуба не проявила ни малейшей печали по этому поводу. В иной ситуации её восхитительный эгоизм и отсутствие какой-либо эмпатии заинтриговали бы меня, но сейчас передо мной стояла задача поважнее.
А уж потом можно будет разобраться с тем, как заполучить её в качестве любопытного инструмента.
С протяжным скрипом двери распахнулись. В нос ударил запах затхлости и крови. Приятное сочетание, если учесть, с чем ему приходилось воевать до этого.
Головная часть процессии (старшие жрецы, заведовавшие самым интересным) потянулась внутрь. Наша компания последовала за ними. И если Верилию твари подгоняли тычками и злобными оскалами, то я устремился в зиккурат, едва не обогнав верховного жреца.
Огромный зал был освещён тускло горящими факелами. На его стенах плясали мрачные тени, но не мрачнее остального Рима-Порта. Главным в зале были не они и даже не массивный жертвенный алтарь, на котором развалились остатки туши какого-то дьявола, бывшего напарника Верилии.
Главным было то, что Лютиэна оказалась тут же, живая и относительно невредимая. Да, её конечности связали, а в рот сестре запихнули отвратительный кляп. Однако она дышала и чувствовала — и при моём появлении она почувствовала облегчение, которое тут же сменилось страхом.
Вероятно, страхом за меня.
Я подмигнул ей, приободряя. Лютиэна и без того пережила за последнее время много плохого. Капелька оптимизма ей совсем не повредит.
У дальней стены высилась фигурная каменная арка, сильно выделяющаяся на фоне окружающего её грубого убожества. Её покрывали резные символы, налитые пронзительным голубым светом. Центр арки, где, как предполагалось, должен развернуться портал, пустовал, демонстрируя стену зиккурата. У её подножия лежали два истерзанных до неузнаваемости тела — остатки команды, собранной суккубой. Извлечённые из трупов органы складывались на полу в вычурную фигуру, в которой я не ощущал ни капли магии.