Эльфийка и Орден Чистоты
Шрифт:
— А разве он когда-нибудь тебя обманывал? — возразила ему.
Он промолчал.
— Ты так и не ответил на мой вопрос, — напомнила, не в силах отвести глаз от черных омутов, в которых светилось чувство, что он сейчас не мог скрыть.
Опять попытался отвернуться, но на этот раз я не собиралась ему позволять уклоняться от разговора.
— Просто я беспокоюсь за тебя, — хмуро бросил Вэйд.
— Боишься, что Лис снова попытается ко мне приставать? Или опасаешься другого? Того, что я сама начну питать к нему чувства?
В этот раз не смогла удержать его. Он высвободился из моих рук и сел на постели.
— В таком случае, боишься ты зря, — сказала, тоже садясь и обнимая за плечи сзади. Потерлась о его спину щекой и замерла так.
— Перестань, — тихо проговорил Вэйд, но даже не попытался высвободиться.
— Почему? Мои действия тебя настолько волнуют? — произнесла, чувствуя, что уже не смогу отступить.
Хочу получить однозначный ответ — стоит ли на что-то надеяться. Каким образом разговор о Лисе перешел на выяснение наших с Вэйдом отношений, сама не понимала. Но напарнику на этот раз не удастся отмахнуться.
— Скажи, что ты чувствуешь ко мне? — продолжая обнимать сзади, спросила. — Если скажешь, что только дружеские чувства, мы больше никогда не вернемся к этому разговору.
Он упрямо молчал, напряженный, как струна. Тяжело вздохнув, я отлепилась от него и глухо сказала:
— Не думаю, что есть необходимость дежурить у меня дальше по ночам. Я уже достаточно окрепла.
Последние слова еще не отзвучали в воздухе, когда Вэйд резко развернулся и притянул к себе. У меня дыхание перехватило от его напора — настолько крепко обнял. Опомнившись, ослабил хватку, но из объятий не выпустил.
Я ощутила горячее прерывистое дыхание на своих губах. Сидела, не шевелясь, не собираясь больше делать шаг навстречу. Пусть сам решит для себя, чего хочет.
Чуть не задохнулась от нахлынувших чувств, когда его губы все-таки накрыли мои и вовлекли в поцелуй. Страстный, полный так долго сдерживаемых эмоций, теперь словно прорвавшихся наружу.
Вэйд целовал жадно, нетерпеливо, почти болезненно, так что я едва дышать могла. Сил еле хватало на то, чтобы судорожно цепляться за него и удерживать стремительно ускользающее ощущение реальности.
Не знаю, сколько длился этот безумный, неистовый поцелуй, так много сказавший мне о чувствах Вэйда, но наконец, он отстранился. Тяжело дыша, смотрел в мои затуманенные глаза, силясь что-то сказать.
— Хочешь уйти? — хрипло спросила, тут же ощутив, как протестующе заныло сердце. Как же не хотелось, чтобы он уходил. Но я должна была услышать это от него.
— Не хочу, — признался он, зарываясь пальцами в мои волосы. — Но ты уверена, что…
— Полностью, — выдохнула, слабо улыбаясь. — Ни в чем еще не была так уверена в своей жизни.
А дальше ощущение реальности окончательно оставило. Его губы снова накрыли мои, и в этот раз я отвечала не менее страстно и пылко, больше не боясь, что в следующую секунду меня оттолкнут.
Как же долго ждала этого момента. И жалеть ни о чем точно не собиралась. Это мой мужчина. Тот, без кого не мыслю собственной жизни. Дороже которого у меня нет никого.
Чувства, переполняющие в эти мгновения, были настолько сильны, что я едва не задыхалась от их силы. Каждое прикосновение, взгляд, жест, — были настолько яркими, острыми, что все прочее утратило значение. Вкус его кожи, которую целовала с таким упоением, что самой страшно становилось, пьянил сильнее любого вина. Его губы на моем теле заставляли плавиться, словно воск от обжигающего пламени. Внутри разливались сладостные волны, накрывающие все сильнее.
Казалось, единственным, что имело значение, было еще сильнее вжаться в это тело, созданное для меня, почувствовать его в себе, слиться в единое целое. Не знаю, что ощущал Вэйд, но целовал и ласкал так жадно и неистово, что я не могла сдержать стонов, то и дело срывающихся с губ.
Понятия не имею, когда мы оказались совершенно обнаженными, сплетенными в единый клубок, стремящимися стать ближе друг к другу как можно полнее.
В какой-то момент Вэйд замер, опрокинув меня на спину и нависнув сверху. Я поймала горящий взгляд, от которого возбуждение внутри стало почти нестерпимым. Он будто спрашивал о чем-то, и вместе с тем в нем читался дикий первобытный призыв, заставивший почти независимо от воли податься бедрами навстречу и сильнее обхватить руками плечи мужчины.
Вэйд снова приник к моим губам, одновременно врываясь в мое тело. Мой болезненный крик потонул в этом поцелуе. Потом мы оба замерли, чувствуя бешеное биение собственных сердец. Вэйд толкнулся внутрь опять, осторожно и медленно. Но я сама подалась навстречу, желая поскорее почувствовать его так глубоко в себе, как только возможно. Даже боль не могла пересилить того восторга и счастья, что испытывала от осознания, что этот мужчина, наконец, стал моим. Моим по — настоящему.
Не знаю, сколько длилось это безумие между нами, когда оторваться хоть на миг казалось жесточайшей пыткой. Даже когда прерывались, прежде чем снова слиться в единое целое, наши руки и ноги оставались сплетенными. Мы прижимались друг к другу так, словно боялись хоть на миг ощутить себя как нечто раздельное. От поцелуев губы уже саднили, но я снова и снова приникала к губам любимого мужчины, лихорадочно лаская его тело.
Как же сильно я люблю его. В эту ночь поняла это с еще большей очевидностью, чем раньше. Пусть это сродни болезни, одержимости, но я не в силах бороться с собой.
Только когда мы окончательно обессилели и лежали рядом на постели, унимая прерывистый стук сердца, вспомнила о том, с чего вообще начался наш разговор, переросший в нечто большее. Как же не желала нарушать это волшебство. Но в окна уже проникали первые рассветные лучи, и я понимала, что реальность все равно вступит в свои права, как бы ни хотелось обратного.
— Я так и не сказала тебе, зачем приходил Лис, — тихо произнесла, лежа в объятиях любимого и чувствуя спиной, как он прижимает к себе, по-хозяйски оглаживая мою грудь и живот.
— Плевать, — рыкнул он, утыкаясь носом в мою шею. — Пусть держится от тебя подальше.
Ощутила, как на губы наползает улыбка.
— Неужели еще не понял, что для меня не существует никого, кроме тебя? — хрипло проговорила. — А Лиса воспринимаю просто как хорошего приятеля. Но он сообщил нечто важное, о чем ты должен знать.