Эльфийка и Орден Чистоты
Шрифт:
Я фыркнула, давая понять, что в его душевные терзания верится слабо, но под полным раскаяния и муки взглядом чуть смягчилась.
— Хорошо, я тебя выслушаю. Только, наверное, мне стоит еще выпить перед этим, — криво усмехнулась, кивая в сторону бутылки.
Вэйд молча сходил за еще одним бокалом, налил нам обоим и один поднес мне. Я отпила глоток и, чувствуя, как от разливающегося внутри тепла становится чуть полегче, уставилась на напарника. Тот сел в кресло и, грея бокал в ладонях, заговорил, не сводя с меня глаз. Так, словно пытался передать взглядом все, что чувствует.
— При нашем знакомстве я испытал двойственные эмоции. С одной стороны — досаду из-за того, что мне навязали напарника-женщину. С другой — уже с первого взгляда ты вызвала у меня симпатию. Была такая забавная в попытках не отставать от других дознавателей, показать свою силу. В то время как сама была трогательно-беззащитной, нуждающейся в одобрении и помощи. Еще и эти твои глаза… — он тяжело вздохнул. — Ты всегда смотрела на меня так, что трудно было остаться равнодушным. С восхищением, надеждой, теплотой. Даже если я делал все, чтобы оттолкнуть, в глубине твоих удивительных глаз всегда оставалось нечто такое, что волновало куда сильнее, чем мне хотелось бы признавать. Я с самого начала понимал, что с тобой будет не так, как с другими. Что прояви я ответный интерес, ты воспримешь все слишком серьезно. И меньше всего хотелось потом увидеть разочарование и боль в твоих глазах, когда поняла бы, что не могу предложить чего-то серьезного. Глупец, — Он вздохнул. — Сам не понимал, что с каждым днем и сам влипаю все сильнее. Пытался обманывать самого себя, что это не так, но уже по собственной реакции на интерес к тебе других мужчин можно было сделать определенные выводы. Мне было неприятно видеть тебя с другими, и в то же время я не мог проявить к тебе интерес сам. Был не
уверен во всем. И в первую очередь в том, хочу ли всех тех сложностей, что принесет с собой наше сближение. Ты не та женщина, которую легко мог бы оттолкнуть и пойти дальше, наплевав на ее чувства. Самому от этого было бы препаршиво.
— Именно это ты мне сейчас пытаешься сказать? — едко спросила. — Что тебе, бедному, препаршиво из-за того, что все-таки это сделал? Может, мне еще тебя пожалеть?
— Ленора, — он укоризненно покачал головой. — Прошу тебя, позволь договорить до конца.
— Ладно, — я сделала новый глоток, буравя его взглядом.
Испытывала в этот момент неоднозначные чувства. С одной стороны, была рада услышать, что какие-то чувства ко мне у него все же были. С другой, ощущала горечь из-за того, что до силы моих они точно не дотягивали. А еще было неприятно осознавать, что он с самого начала понял, что я чувствую к нему. Видел по моим глазам, по тому, как веду себя рядом с ним. Сам же при этом размышлял: то ли переспать со мной, пожалев убогую, то ли не стоит, чтобы слишком не обнадеживать. Может, конечно, он и не то имел в виду, но сейчас обида и горечь трактовали его слова именно так.
— Когда я осознал, насколько сильно ты стала мне дорога, это оказалось немалым потрясением, — продолжил Вэйд. — И чем больше я пытался с собой бороться, тем сильнее понимал — обманываю самого себя, если считаю, что смогу довольствоваться ролью друга. Но еще больше понимал, что даже если сделаю решающий шаг, это наверняка ничем хорошим не закончится. Мне многие говорили, что у меня тяжелый характер. Да я и сам это знаю. Меня мало кто может вытерпеть, — он слабо улыбнулся. — Разве что самые близкие. Остальные вряд ли. А ты менялась все сильнее. Становилась такой красивой, что трудно было не понять — рано или поздно найдется мужчина, влиятельный и могущественный, который захочет прибрать тебя к рукам. Особенно учитывая твое темно-эльфийское происхождение. Зачем тебе связывать себя с обычным дознавателем, жизнь с которым будет далеко не сахарной, который не сможет дать тебе того, чего заслуживаешь? И дело даже не в твоей внешности. Ты не представляешь, насколько отличаешься от других женщин. Имея такую внешность, да еще и с таким происхождением, как у тебя, обычно ведут себя иначе. Полностью осознают свое превосходство и пользуются этим. Ты же остаешься простой в общении, искренней, светлой, готовой помочь всем и каждому, если понадобится. За тех же, кого любишь, и вовсе готова жизнь отдать. Сам имел возможность в этом убедиться, когда вместо того чтобы убежать, прикрывала собственным телом, не жалея себя. Не бросила, даже зная, что не поможешь этим ни мне, ни себе. Большинство в такой ситуации предпочли бы спасти собственную шкуру. А то, как ты взяла на себя ответственность за совершенно чужого мальчишку. Более того, ответила добром на зло. Он ведь тебя обворовал, а ты вместо того, чтобы отправить его в тюрьму, дала парнишке шанс на новую жизнь. Еще и думаешь о том, чтобы усыновить. Проклятье. Я не знаю, как тебе объяснить, что чувствую, — он поморщился и допил содержимое бокала. С раздражением отставил на стол. — Никогда не был силен в этом.
— Все же попробуй, — уже не так враждебно сказала, чувствуя, как от его слов что-то во мне оттаивает.
— Хочу сказать, что я не считаю себя достойным тебя, — наконец, признался он и отвел взгляд, будто устыдившись того, что вывернул наизнанку самое потаенное, что хранил внутри. — Ты могла бы выбрать кого-то, кто даст тебе гораздо больше. Того же Риагана. Это не самоуничижение и не комплексы, — он вздохнул. — Я всего лишь констатирую очевидное. Рано или поздно ты одумаешься и будешь недоумевать, как вообще со мной связалась. И хуже всего для меня будет, если предпочтешь все равно остаться рядом, не желая причинять боль. Будешь испытывать чувство ответственности. А я уже знаю, насколько сильно оно в тебе.
— Вэйд, — у меня перехватило дыхание, к глазам опять подступили слезы, но в этот раз от совершенно других эмоций. — Ты сейчас полный бред несешь.
— Думаешь, сам не понимаю? — он невесело усмехнулся. — И ты имеешь полное право просто послать меня куда подальше. Но я должен был сказать это. Чтобы ты поняла, что дело не в тебе. В моем дурацком характере и гордости, которые заставляют поступать именно так, а не иначе.
Он вытащил из кармана листок бумаги и развернул. А у меня опять перехватило дыхание. Это было мое заявление на перевод.
— Не хочу, чтобы ты сломала себе жизнь из-за того, что злишься на меня, — Вэйд оставил бумагу на столике. — Подумай хорошо, хочешь ли уйти из Департамента на самом деле. Раз уж так сложилось, мы можем попросить Бидера, чтобы дал нам других напарников. И я постараюсь не мозолить тебе глаза даже здесь. Буду уходить пораньше и приходить позже, чтобы не пересекаться.
— Вэйд, — только и смогла выдавить из себя. — Мне не нужен другой напарник. Как и другой мужчина, каким бы идеальным и правильным он ни был. Для меня важно знать только одно: ты хочешь быть со мной или нет? Не надумывая каких-то отговорок и причин, почему это будет ошибкой.
— Хочу ли я быть с тобой? — его голос дрогнул. — Да нет ничего, чего мне хотелось бы больше. Но…
Я успела подбежать к нему до того, как он снова своими словами все испортил. Накрыла его рот ладонью и, глядя прямо в глаза, прерывисто воскликнула:
— Не нужно никаких «но». Ты и так наговорил сейчас достаточно глупостей, за которые мне прибить тебя хочется.
Ощутила, как его губы под моей ладонью расползаются в улыбке. Он осторожно отвел мою руку и притянул меня к себе.
— Уверена? — хрипло выдохнул, прижимаясь щекой к моей щеке.
Ощутила, как колючие щетинки раздражают кожу, и поморщилась. Но вместо того, чтобы отстраниться, еще теснее прижалась к Вэйду.
— Абсолютно. Как и в том, что тебе не мешало бы побриться, — ворчливо добавила и услышала его хмыканье. Он попытался высвободиться, но я не позволила. Еще теснее прижалась к нему и прошептала: — Только, разумеется, не сейчас. Сейчас мне хочется совершенно иного.
Я посмотрела на него и прильнула к губам, чувствуя, как он жадно отвечает на поцелуй, сжимая меня в объятиях почти до хруста в ребрах. Но даже не пыталась ослабить хватку. Слишком нужным было то ощущение, что испытывала сейчас. Настолько, что оторваться от Вэйда казалось тем же, что вырвать себе сердце. Ощущала, как оборванная нить между нами восстанавливается, обретая еще большую прочность. И откуда-то возникла теперь уже полная убежденность: он больше не оттолкнет, не сделает шаг назад, не будет бороться со своими чувствами.