Эльфийка. Переполох в Академии

Винни Фред

Я развернулась и пошла вверх по ступенькам, папа обогнал меня и выглянул в окно первым, я подошла и тоже посмотрела — по нашей улице тянулась до самого леса колонна мускулистых оборотней в доспехах и со знаменами, они продолжали идти, толпа уплотнялась, я не видела такого количества народу даже на празднике в честь Призыва.

— Староста ле Гриннэ, выходи торговаться!

Зовущего было отсюда не видно, он стоял перед парадным входом, папа нервно зашторил окно и сказал мне:

— Только попробуй выйти из комнаты! — и вышел, магией запечатав дверь. Я открыла

шторы обратно.

— Староста ле Гриннэ! Ну вы думайте, а мы пока на площади накроем, приходите туда! Кру-гом! Запе-вай!

Толпа развернулась и грянула: "Ма-ру-ся!" и потопала обратно в сторону центральной улицы. Мне отсюда площадь было не видно, зато я хорошо видела, как со стороны леса выходят на центральную улицу все новые и новые отряды людей, где-то стал раздаваться визг пилы, стук молотка, треск костров.

Я сидела на подоконнике и жадно смотрела на лес, иногда видела, как там качаются и падают деревья, неправдоподобно сильные оборотни таскали бревна на плечах как муравьи, со стороны площади стал подниматься дым множества костров, мощные глотки затянули застольную, мне со страшной силой хотелось им подпеть, и поесть то, что так обалденно пахло.

Начало темнеть, я стала думать о том, что второй этаж — это не так уж и высоко. Ромка сюда забирался как кот, а я теперь наполовину Ромка. Вариантов все равно не было, я решила, что в крайнем случае, сломаю себе пару костей и попаду в больницу, а туда меня папа в браслете из синей стали не повезет, так что я ничего не теряю. Открыла окно, осторожно перебралась на ту сторону и повисла на руках. Отпустила, одновременно чуть отталкиваясь от стены, и мягко и безболезненно приземлилась на носочки.

Как будто летать научилась. Это было так неожиданно и круто, что я радостно побежала к лесу со всех ног, бесшумно, но очень пружинисто, с удовольствием дыша полной грудью. Жареным мясом пах весь город, в одном из садов я краем глаза заметила юную эльфийку, страстно целующую мускулистого оборотня, скорее отвернулась и ускорила бег. Перемахнула забор чужого сада, там было столько следов, что бедный хозяин уже сто раз пожалел, наверное, что когда-то попросил городскую администрацию перенести отсюда дорогу — оборотни и лоси ходили напролом.

В светлом лесу было людно, там тоже горели костры, стояли палатки, варилась на огне каша, паслись лошади. Я их всех заранее улавливала по запаху и обходила — еще одна полезность крови оборотня, меня никто не видел.

Овраг я перемахнула прыжком, просто из любопытства проверить свои новые силы — получилось, я стала гораздо сильнее и ловчее, но топать как Ромка при этом не начала — идеально.

Добежав до лосиной поилки, я села на то место, откуда всегда наблюдала за животными, и почти в ту же секунду на меня набросился лохматый оборотень, свалил на землю и лизнул в лицо, игриво шепча:

— Опять нарушаем, ай-яй-яй!

Я обхватила его двумя руками, прижала к себе, он обернулся человеком и поцеловал меня по-нормальному, с досадой шепнул:

— Что с тобой сделали-то, жесть… Давай сниму, — провел рукой по моей шее, я смогла говорить и сказала:

— Спасибо. А браслет можешь?

— Браслет — нет, для него ключ нужен, — он обнял меня, посадил к себе на колени и обхватил покрепче, улыбнулся: — Но не переживай, твой батя снимет эту хрень своими руками максимум завтра, потому что если не снимет, тут будет страшное.

— Как ты это устроил?

— Родню созвал на семейный совет, они друзей подтянули. Это все — мои родственники, тут половина орды — Волковы, треть — Романенко, даже Владкин батя есть. И Бондаренков Марка с полсотни, мало, ну чем смог, он обещал попозже подтянуть еще.

— С ума сойти, — я обнимала его, пытаясь в это поверить, он рассмеялся, заглянул мне в глаза:

— Ты ж Волкова, Юлька. Вот эта вся орда за тебя горой встанет. Твой батя сдастся очень скоро, потому что сюда еще Кузнецовы и Соломатины едут, тут вообще Сильвин-тэра не видно будет за ними. Мы когда уходить будем, еще десяток девок увезем, так всегда происходит, так что твой батя платит чужими дочками за каждый час удержания своей, ему это не на пользу в плане репутации. Так что ты ему скажи, когда вернешься, пусть завтра утром сватов приглашает и по-человечески угощает, а то я вообще Колесниковых позову, тут через неделю чисто поле будет, и обломки былой славы.

Я смеялась, закрывая лицо руками, с обожанием смотрела на Ромку:

— У вас там все такие психи?

— Да ну, мы мирные, — он сделал невинные глазки, стал гладить мою руку, — мы же даже без оружия, просто покушать пришли, песни попеть. Но если твой батя промедлит, то Соломатины привезут баян, и тут уже все, хана вашим эльфам. Так бате и передай. Скажи — едут, с баяном, по дороге уже накатили. В нашем селе эта ситуация называется "все, ховайся в кукурузу". Знаешь, что значит?

Я рассмеялась, куснула его за ухо и шепнула:

— Я знаю твой язык, и три диалекта, мне двести лет.

— Какая у меня умная жена, а? Какой же я, чертяка, везучий, — он опять свалил меня на траву, стал целовать и щекотать, кусать за бока, я хохотала и пищала на весь дикий лес, пока не запросила пощады. Он лег рядом со мной, отдышался и задумчиво сказал, посмотрев на часы:

— Твои джинсы можно будет вернуть в магазин послезавтра — крайний срок. — Я посмотрела на него с сомнением в его адекватности, он фыркнул и развел руками: — Странная тема для этого момента, я понимаю. Но там столько бабла на помойку полетит, жалко. Они же на тебя теперь не налезут. Пойдем поменяем на твой новый размер, заодно покажем свои кольца и татухи всем самым болтливым продавщицам Верхнего.

— Отличный план, — рассмеялась я, он замер и хлопнул себя по лбу:

— Черт, опять кольца забыл! Ладно, потом. Ты есть не хочешь? Что-то мне кажется, что ты голодная.

— Хочу.

— Пойдем к нашим, там всего полно. Познакомлю тебя с друзьями, будущими преподами моей академии.

— Как я выгляжу? — я встала, осмотрела Ромкину футболку и шорты, свои волосы с застрявшими травинками, грязные туфли. Ромка осмотрел меня с головы до ног своим безумным голодным взглядом и прошептал: