Эльфийская радуга
Шрифт:
– Я не спорю с тобой. Все верно. Это правильно, что ты на его стороне. Сейчас ему как никогда нужна поддержка.
– Почему? – насторожилась Айша, пытаясь уловить, к чему клонит собеседник. – Разве с ним что-то не так?
– Нужно быть внимательнее, если хочешь стать великим воином, – загадочно улыбнулся Йоза, – разве ты не заметила, как он промахнулся в последнем бою?
– Подумаешь, промах! С кем не бывает!
– Он эльф, девочка, – прозвучало в ответ, – а эльфы никогда не промахиваются. Даже я бы не промахнулся, хоть и не брал в руки лук все долгие годы своего заключения.
Гоблинша задумалась, вспоминая последнее сражение. Стрела Артиса скользнула по щеке врага, оставив на ней след, и пронзила голову соседней лошади. Тогда она решила, что Артис целился не в Гою, а в находившегося рядом всадника, лошадь которого, повалившись наземь, заставила споткнуться и рухнуть еще нескольких.
– Нет, не может быть, – помотала головой Айша, требовательно глядя Йозе в глаза.
– Он плохо видит, – тихо произнес тот, – знаешь, что это значит для эльфа? Для того, кто рождается с луком в руках?
Айша промолчала, пораженная услышанным. Так вот почему Артис не желал идти на Эмрой ночью.
– Теперь поняла, что я хотел сказать? – Йоза посмотрел на нее исподлобья.
– Не совсем. Почему ты сказал именно мне? Почему важна именно моя поддержка?
– Потому что ты женщина, глупышка. Никто не утешит мужчину лучше женщины. А ты в нашей команде единственная дама.
– Эй! – возмущенно вскрикнула Айша, залившись краской. – Ты опять за свое?!
– Тише, тише, – Йоза прижал палец к губам, в глазах его блеснули насмешливые искры, – ты все неправильно поняла. Я говорил о дружеской поддержке. Ты – девица, хоть и строишь из себя мужика, и лишь ты сможешь дать ему необходимое тепло и заботу, как друг, конечно…
– Ладно, – тяжело выдохнула Айша, – я постараюсь…
– Молодец, девочка, – удовлетворенно кивнул эльф, – и забудем об этом разговоре…
К вечеру в гостиницу Фарума прибыли гости, его родственники с апарской границы. Хозяин гостиницы закатил шикарный ужин, на который пригласил и всех остальных постояльцев. Это выглядело странным на фоне царящей кругом нищеты и разрухи. Крестьяне голодали, тогда как погреба Фарума ломились от продуктов. Ответом на вопросительные взгляды послужило оправдание, что провизию подвозили из Апара караванщики – родственники жены.
Сидя напротив Артиса, Айша раздумывала о разговоре на конюшне. Пару раз эльф ловил ее взгляд, приходилось отворачиваться и прятать глаза в тарелке с едой.
Когда совсем стемнело, в холл пришли музыканты с флейтами и барабанами. Они заиграли что-то дробное, резкое, ломаное. Слуги принесли вино и свечи. Помещение наполнилось ароматом пряных восточных специй и табачным духом. Гости Фарума курили трубки, набивая их смесью мяты, дурманной травы и сладковатого некрепкого табака.
– Ешьте, дорогие гости, угощайтесь, – медовым голосом потчевал присутствующих Фарум, – а мои прекрасные кошки ублажат ваши взоры своими чудесными танцами.
Он хлопнул в ладоши, и в холл вбежали полунагие танцовщицы. Их гибкие тела завились в танце, зазвенели на щиколотках и запястьях золотые браслеты. Зеленые глаза с вертикальными зрачками отражали огонь свечей, загорелые, мускулистые тела казались бархатными, а прекрасные, молодые лица, выглядели совсем юными, почти детскими.
Айша невольно сжалась, ощущая себя уродкой рядом с этими сказочными красавицами. Она украдкой оглядела окружающих: друзья Фарума бесцеремонно окидывали пляшущих девиц масляными похотливыми взглядами. Йоза смотрел на кошек внимательно, чуть улыбаясь и хищно щуря глаза, Нанга и Дара пялились в открытую, только что слюни не пускали. Лорин взирал на происходящее хмуро и устало.
Айша взглянула на Артиса. Он смотрел на нее, но, поймав взгляд, тут же отвернулся, махом осушил бокал вина, встал из-за стола и ушел по лестнице наверх. Следом восвояси отправился Лорин. Айша тоже не стала задерживаться, подобные хмельные гулянки были не для нее…
В компании парней она чувствовала себя не слишком уютно. Одно дело битва – там Айша забывала обо всем и становилась на равных с остальными. Но в редкие часы мирного отдыха, она старалась уйти подальше и провести время одна. Тогда гоблинша вспоминала о временах, когда путешествовала с Тамой и Ташей. С подругами всегда весело, с ними можно было поболтать и поделиться секретами, с ними легко и спокойно. Они спали рядом, порой все под одним одеялом, болтали полночи о всяких глупостях, смеялись и шутили.
Сидя на подоконнике своей комнаты, гоблинша смотрела на белые густые клубы пара, поднимающегося над купальнями. С первого этажа доносились звуки: отчетливо слышались голоса Дары и брата, которые о чем-то спорили с Йозой. Судя по их нестройным воплям, они уже порядком надрались.
Грустно вздохнув, Айша вышла в коридор и по дальней лестнице бесшумно спустилась во двор. Пробежав на цыпочках по теплой деревянной плитке, она остановилась, прислушиваясь, не плещется ли вода. Убедившись, что все остались в гостинице, девушка прошла мимо ближних купален, к той, что находилась дальше других. Скинув одежду, она поспешно опустилась в горячую воду, нащупав каменный выступ, села и, откинув голову, стала смотреть на небо.
Ее покой оказался недолгим. В тишине раздались шаги. Айша напряглась, искренне надеясь, что к ней решила присоединиться одна из танцовщиц или служанок, но легкость походки надежд не оставляла. Эльф. «Только не Йоза, только не Йоза!» – зажмурившись, подумала она и, пока незнакомец не подошел слишком близко, громко предупредила:
– Кто идет? Тут занято!
– Это я, не беспокойся, – прозвучало в ответ.
Голос принадлежал Артису, который, не разделив всеобщего хмельного веселья, тоже решил скоротать время в горячем источнике.
– Не подходи близко, и не смотри в мою сторону, – тревожилась Айша, отсутствие оружия и одежды приводило ее в панику, несмотря на то, что рядом не было врагов.
– Я не смотрю, да и пар слишком плотный, через него сложно что-то разглядеть, – невозмутимо ответил Артис.
– Знаю я вас, эльфов, у вас такое зрение, что… – начала Айша, но тут же осеклась, вспомнив последний разговор с Йозой.
– Я отвернулся, – прозвучало из белой пелены, гоблинша стукнула себя кулаком по лбу: «Поддержала, называется!»