Эльфийские камни Шаннары
Шрифт:
Он потер ладонями лицо, потом глаза, закрывая их от света. Ему надо поспать, обязательно надо поспать. Но король знал, что и во сне ему не будет покоя.
Когда он убрал руки, оказалось, что он смотрит прямо на Алланона. Сначала он подумал, что это ему мерещится из-за усталости и недосыпания. Эвентин резко сощурился, но друид не пропал. Король вскочил на ноги, не сводя глаз с неожиданного гостя:
— Алланон! Я думал, у меня галлюцинации!
Друид шагнул вперед, и они обменялись крепким рукопожатием. Король нерешительно смотрел на Алланона, даже не пытаясь скрыть свое волнение.
— Ты отыскал ее?
Маг кивнул.
— Она здесь.
Эвентин не сразу нашелся что сказать. Двое мужчин молча смотрели друг на друга. Манке поднял голову и зевнул.
— Не думал я, что она когда-нибудь вернется, — проговорил наконец король и, поколебавшись, спросил: — Где она?
— Она в безопасности, — ответил Алланон и отпустил руку эльфа. — У нас мало времени, Эвентин Элесседил. Я хочу, чтобы ты немедленно собрал Совет — твоих сыновей и самых доверенных людей, кому мы можем открыть правду. Выбирай тщательно. Через час пусть все соберутся в зале Большого совета эльфов. Скажи им, что я буду говорить. Больше не говори ничего. Проследи, чтобы стража несла караул снаружи. Об этом не должен знать никто. Все. Встретимся через час.
Он повернулся и направился к окну.
— Амбель?.. — крикнул было король ему вслед.
— Через час, — повторил друид, затем скользнул за занавеску и пропал.
Час прошел, и все, кого позвал Эвентин, собрались в зале Большого совета. Старинный шестиугольный зал был похож на глубокую пещеру: стены из камня и тяжелого дуба сходились кверху, образуя остроконечный свод, по форме напоминающий звезду. В комнате горели масляные светильники, низко подвешенные на длинных черных цепях. У стены напротив дверей находилось небольшое возвышение для королевского трона, низкие ступени вели к массивному, ручной работы креслу, за ним висели знамена с гербами королевских домов. По остальным стенам располагались места для членов Совета — по двенадцать рядов вдоль каждой стены, все они возвышались над отполированным каменным полом, огороженным низким барьером. В самом центре зала стоял широкий овальный стол, двадцать кресел за ним предназначались для членов Большого совета.
Сейчас из них были заняты только шесть. В одном сидел Андер Элесседил. Он мало разговаривал с остальными, неотрывно глядя на огромные двойные двери в дальнем конце зала. Он был занят мыслями об Амбель. Хотя отец, придя к нему с известием о возвращении Алланона, ничего не сказал о ней, Андер был уверен, что друиду удалось найти Амбель и привести ее в Арборлон, в противном случае их не стали бы собирать с такой поспешностью. И еще он был уверен, что Алланон намерен просить Совет доверить ей поиски Источника Огненной крови. Андер не знал, что ответит на это Совет. Если король станет говорить первым и поддержит друида, тогда, возможно, и остальные уступят его желанию. Скорее всего, Эвентин сначала послушает, что скажут другие, и только потом будет решать. Но нельзя ничего сказать наверняка, надо учитывать и те чувства, которые эльфы теперь питают к Амбель.
Андер быстро взглянул на отца и тут же отвел взгляд.
«А что скажет он сам?» Мысль пришла внезапно.
Ему тоже предложат говорить, а он не может быть беспристрастным, когда речь идет об Амбель. Он напряженно думал, противоречивые чувства боролись в нем. Любовь к племяннице, обманутые надежды, досада — все перемешалось в его мыслях. Андер крепко сжал руки перед собой. Может, будет лучше, если он вообще промолчит и подчинится решению большинства.
Взгляд Андера скользил по лицам собравшихся. Вот, все они здесь, все, кого король удостаивал особым доверием. И Дардан, и Рой, но те стоят на страже у входа. Конечно, были еще люди, которых отец мог бы позвать сюда, — все очень хорошие люди. Но король выбрал именно этих.
«Что ж, это разумный и взвешенный выбор», — думал про себя Андер, пытаясь определить, какое суждение выскажет каждый из них, когда король спросит их совета.
И понял, что не может точно ответить на этот вопрос.
Справа от отца сидит Арион Элесседил. Это место наследного принца. Именно к Ариону сначала обратится король, как он делал всегда, когда надо было принять важное решение. Арион был гордостью и силой отца, старик без памяти любил его. Одно присутствие старшего сына вселяло в короля уверенность и спокойствие; Андер знал, что сам он при всем своем старании не мог вызвать у отца подобные чувства. Но в Арионе не было сострадания, и иногда он выказывал такое чудовищное упрямство, которое сразу сводило на нет все его хорошие качества. Трудно предугадать, что он станет говорить, когда речь коснется Амбель. Когда-то он очень любил девочку, единственную дочь своего обожаемого брата Айне. Но теперь все это в прошлом. Со смертью брата его чувства к Амбель почему-то изменились, и изменились еще сильнее, когда она отказалась от служения Элькрис, от долга избранника. Арион очень разгневался на нее, и большей частью — за ту боль, которую она доставила Эвентину. Невозможно определить, насколько глубок его гнев.
«Но глубок», — подумал Андер, и это его сильно встревожило.
Рядом с Арионом сидел первый королевский министр Эмер Чиос. В силу своей должности он председательствовал в Совете, если король по каким-либо причинам отсутствовал. Чиос всегда прямо и искренне выражал свои взгляды, он мудр и уравновешен, на него можно положиться. Эвентин и его первый министр не всегда сходились во мнении, часто на Совете возникали споры по определенным вопросам, но тем не менее каждый глубоко уважал мнение другого. Андер знал точно: Эвентин прислушается к тому, что скажет Чиос.
Следующий — Каел Пинданон, командующий эльфийской армией, старейший и ближайший друг короля. Хотя он был моложе Эвентина на десять лет, выглядел он гораздо старше: его загрубевшее, с жесткими чертами лицо походило на сухое дерево, растрескавшееся от времени и непогоды; его покрывали многочисленные шрамы и рубцы — отметины минувших сражений; седые волосы спускались ниже плеч, в усах прятался тонкий упрямый рот. Волевой и твердый как сталь, Пинданон был самым дальновидным из советников короля. Беззаветно преданный Эвентину, он всегда исходил из интересов короля. Так будет и сейчас.
Последний из сидящих у стола, стройный темноволосый эльф с настороженным выражением лица и проницательными карими глазами, не был членом Большого совета. Он сидел рядом с Пинданоном, слегка отодвинув свой стул от стола. Он, как и Ацдер, ни с кем не разговаривал, а просто молча смотрел на остальных. За поясом у него были два больших боевых кинжала, на спинке стула висел в ножнах широкий меч. Кроме маленького медальона на серебряной цепочке с гербом Элесседилов, на нем не было никаких знаков отличия. Криспин, начальник личной гвардии короля, военной элиты Эльфийских охотников, следившей за личной безопасностью Эвентина Элесседила. Его присутствие на Совете казалось Андеру странным; вряд ли король стал бы спрашивать у него совета. Однако отец далеко не всегда делал то, чего ожидал от него Андер.
Разные судьбы, разные характеры у этих людей, и только в одном они схожи — все они абсолютно преданы старому королю. Вполне возможно, что именно их беззаветная верность и повлияла на решение короля собран их здесь. Сейчас им предстояло принять важное решение. Король чувствовал: им он может доверить такую ответственность. Возможно, они здесь еще и потому, что именно их совета будет искать король, когда придет время защищать эльфийские земли.
А время это наступит скоро. Теперь уже вряд ли удастся избежать смертельной схватки между демонами и эльфами. С каждым днем опасность все ближе. С каждым днем Элькрис все слабее, гниение неумолимо распространяется по ее ветвям, жизнь покидает ее. Скоро, очень скоро у нее уже не будет сил, чтобы поддерживать Запрет. Каждый день приходили новые донесения о каких-то странных и пугающих тварях, рыскающих на границах Западных земель (эльфы охраняли границы от долины Ренн до Сарашанона, от Заплетенной пущи до Кершальта), число которых постоянно росло. И их будет все больше и больше. Вырвавшись из-за стены Запрета, они объединят свои силы и ударят по эльфам.