Эльфийский бык 2
Шрифт:
— Ань, ты там чего?
…целое поле эльфийской голубой конопли…
— Я… ничего, — Анна решительно отвернулась от зеркала. — Вещи собираю. Встречайте… к утру буду.
— … совсем не убрано!
— И Бер, — Анна выдохнула. — Если это твоя очередная шутка… я тебя на том поле закопаю. Ты мое слово знаешь…
…а если не ошибка, то…
И подумать страшно.
Глава 21
Почти посторонняя и к делам Подкозельским относящаяся весьма опосредованно
Глава 21
«Всегда слегка нервничаю, когда узнаю, что к общему наркозу прилагается местный хирург».
Откровения бывалого пациента, высказанные за стаканом вечернего кефира в маленькой понимающей компании
Мила знала, что за ней следят.
Присматривают, как выразился Кешка, впрочем, объяснить, кому и для чего понадобилось за Милой присматривать, не удосужился. Сказал, что ей лучше не знать.
И маме то же повторил.
Правда, наплел что-то про фирму, на которую работает, службу безопасности, заботу о сотрудниках… ага, три раза. Мама, может, и поверила, но Мила точно знала, что Кешка вляпался.
Даже знала, когда.
И из-за кого.
Вот только что ей с этим знанием делать-то? В полицию пойти? Как бы хуже не было… и Кешке в том числе. Что дела его незаконные, это Мила понимала прекрасно. Мама могла верить про зарплаты с премиями, которых хватает, чтобы справить новую квартиру в столице и оплатить учебу.
И в целом жить безбедно.
А что Кешка появляется редко и с каждым разом выглядит хуже, так это от усталости. Работы много, а жены нет. Мужчине же без жены никак неможно, он себя не прокормит и вообще одичает.
В общем… сложно все.
Очень сложно.
— Эй, ты идешь? — окликнула Машка.
— Куда?
— Так собирались же посидеть…
Да, кажется… Миле предложили. Так-то обычно её словно и не замечали, может, не специально, может, потому что Мила боялась сближаться с людьми. А они и чувствовали неладное и тоже сторонились.
— Не знаю.
— Идём, — Машка схватила за руку. — Хватит… нормальная девчонка, а людей сторонишься. Там Лёвка быть должен. Он про тебя спрашивал.
Щеки вспыхнули.
И погасли.
Лёвка… Лев Суварин был, во-первых, одаренным, во-вторых, происхождения благородного, а в-третьих… хорошим парнем. Симпатичным. Добрым. А значит, Миле от него надо держаться подальше и жизнь не портить. Потому что… просто потому.
Она оглянулась, зацепившись взглядом за мордатого мужика с шаурмой в одной руке и банкой колы в другой. Тот поспешно отвел взгляд, делая вид, что возле универа оказался по какой-то своей надобности, а не для того, чтоб за Милой следить. Но этот хотя бы старается в глаза не лезть. Другие похуже… один так и вовсе близко подходит и разглядывает так, что прям до костей дрожь пробирает.
— Идем… — Машка тянула прочь.
— Будешь? — Пихта протянул шаурму напарнику. — Слушай, я тут отожрусь…
— От и радуйся, — тот шаурму взял и понюхал. — Работенка — не бей лежачего… за девкой приглядывать. Куда она намостылилась?
— Да с подругой в роде. По магазинам попрутся или еще куда.
Пихте было все равно.
Ему надоела и столица, и суета, и девица эта, которая с виду — мышь мышью… и нормального бы дела, а не это вот всё.
— Лады, не дергайся, — сказал напарник, заглатывая огромный кусище. Как не подавился только. — Шеф сказал, чтоб готовились.
— К чему?
— А я откуда знаю. Передо мной не отчитывается. То ли напортачил наш Умник, то ли…
— Чего? — Пихта нахмурился.
— Да неладно чего-то… слышал, Волк сбежал? А он скотина старая, чует, когда тикать надобно… и шеф, небось, почуял… вот и режет хвосты. У них же ж, как у змеюки той, шкуру скинул и поминай, как звали…
Напарник провел пальцем по горлу.
— А девка…
— Девка, может, и не при чем, а вот Умник наш многое знает. И мало ли, где он это знание хранит. Умник же… так что всех зачистят. Только сперва поговорят с чувством, толком и расстановкой. Что? Не мы такие, жизнь такая… ладно, глянь, куда она там поперлась.
Маячки на девке стояли хорошие.
И Пихта вырулил со стоянки.
Ехать пришлось не так и далеко. Кафешка какая-то из тех, что поприличней, но не пафосные. Ага, вон и девка, и подружка её развеселая, и еще другие. Однокурснички, стало быть, тусят…
— Пусть повеселится, — милостиво разрешил напарник. — Хоть напоследок…
— Слушай, — Пихта задал вопрос, который мучил его. — А вот ты не боишься, что и нас с тобой… того… зачистят?
И судя по оскалу напарника, правильный вопрос.
— Думаешь много, — обрезал тот.
И…
И Пихта отвернулся. А потом, втихаря, робко так подумал, что валить надо бы… вот прям сегодня и валить.
Мила сама не поняла, как оказалась в туалете кафешки вместе с Машкой. Веселье… было веселье. И было даже весело. Наверное… кому-то точно было весело.
Ей же стало и без того тошно.
И Кешка на звонок не ответил. А потом стал совсем не доступен…
— Милка, улыбнись, — Машка двинула под ребра. — Смотри, какую штуку я по случаю прикупила…
И вытащила из сумочки пудреницу. Самую обыкновенную, облезлую даже. И облезлость эта совсем не вязалась с Машкиным обличьем, потому как раз она предпочитала вещи новые. А тут…
Машка крышку пудреницы откинула…
— Вот так лучше, — сказала она изменившимся голосом. И лицо вдруг тоже изменилось. — Что смотришь? Раздевайся.
— Вы…
Перед лицом Милы появилась характерного вида красная книжечка с имперским орлом.
— Служба безопасности. Особый отдел.
Дыхание перехватило.