Эльфы, гоблины, тролли
Шрифт:
В шатре оказался не один военачальник, а несколько, и Тайфун не сразу разобрался, кто из них кто. Пришлось бить всех. Бойцы из начальников оказались никудышными, и у Тайфуна окончательно испортилось настроение. Пришлось врезать и охранникам на входе — ну, чтоб лучше в следующий раз охраняли! — и всем желающим вмешаться — тоже. Последним — чтоб в следующий раз не вмешивались. И только когда драка закончилась, до Тайфуна дошло, что же он натворил. Теперь и с этими вояками что-то следовало делать. А что?! Не убивать же. Убийства Тайфуну за последние века надоели.
— Бегом погоню! — злобно пообещал он устрашенным броненосцам.
И ведь побежали. Да так здоро побежали, что к вечеру догнали первую партию пленных. И хоть бы хны. Кони — те да, те шатались от усталости, хотя несли на себе только брони и оружие, а броненосцы
— Я — мирное существо, лучше меня не злите! — честно предупредил он вернувшегося в сознание командира броненосцев.
Командир клятвенно заверил, что не разозлит. Тайфун ответом удовлетворился и отправился отдыхать в отстроенный постоялый двор. Скорость строительства его, конечно, немного удивила, но потом он решил, что двум десяткам здоровенных бугаев и не такое под силу, и успокоился. Командир егерей, правда, все пытался забежать вперед и доложить о проделанной работе, но он отмахнулся. Ну, построили, ну и молодцы. Ну, пригнали из деревни баб для придорожной торговли — опять молодцы. А что заставу на дороге поставили и пошлину стали брать с проезжающих торговцев — идиоты, немедленно убрать, рабам не положено. И вообще дорога кормит, пока по ней ездят свободно, и желательно с удобствами.
— Вот тебе еще полсотни бугаев, займи работой, чтоб от безделья не страдали! — буркнул Тайфун. — Дорогу удобствами обустройте, то-се. Вот мост через речку не построен. Луна у вас светит?
Командир егерей тяжело задумался.
— Значит, светит, — решил Тайфун. — Вот и приступайте.
И завалился спать на сеновал. Откуда на постоялом дворе появилось сено, он даже вникать не стал. Мягко, душисто — и ладно.
За всеми дневными происшествиями маетная боль в груди действительно немножко отпустила, и ночь прошла спокойно, даже поспать получилось. Правда, брякали всю ночь шанцевым инструментом пленные броненосцы — действительно строили мост! — да дважды приползали разведчики какого-то кнеза, которых пришлось бить и сдавать в распоряжение командира егерей, но это все были мелочи по сравнению с тем, что пришлось бросить возлюбленную Оксаниэль.
Конечно, Вьехо издевательств над броненосцами не одобрил бы, а ночные работы так и вовсе запретил бы — но где он, Вьехо, за какими далями? А Тайфуну люди за прошедшие века надоели до смерти, и щадить их он не собирался. Здоровенные бугаи, пахать на таких! Вот и пусть пашут.
…А Вьехо шел через бурную реку с хрупкой девочкой на руках. Било по ногам стремительное течение, шумел рядом опасный водопад, блестела на солнце влажная листва свисающих к потоку кустов.
— Осторожней, Вьехо! — взволнованно поглядывала девочка.
— Я осторожен, Маин! — успокаивал теплым взглядом Вьехо…
Предвечный король вьехов сидел на террасе в резном кресле, и легкие тени листвы качались на его спокойном лице. Вокруг потихоньку шумел, занимался своими делами вверенный ему судьбой народ, разноцветными птичками порхали туда-сюда прелестные вьешки — и дети смеялись у реки. Покровы защитной магии дополнительно укреплены, чтоб ни передом, ни задом, ни с закрытыми глазами не проникли больше в сокрытые земли нежелательные соглядатаи, зоркое охранение бдит на холмах, и наконец-то не нужно ежесекундно принимать решения, планировать, предвидеть и отвечать за поступки. И возлюбленная супруга рядом, работает во внутренних покоях над волшебными тканями, но скоро присоединится к ежедневной прогулке. Что это, как не счастье?
Легкая улыбка тронула губы бессмертного существа. Он устремил свой рассеянный взор вдаль, просто так, особо ни к чему не приглядываясь, и в его голове зазвучали начальные такты нежной мелодии. Рождалась баллада, такая, что и возлюбленной своей супруге не зазорно посвятить. Впрочем, Элендар все свои баллады посвящал супруге — и о ней же пел. Вьехи полностью одобряли его выбор — такая госпожа, как Кареглазка, достойна вечного воспевания. Да они и сами пели часто и охотно о своих возлюбленных. А чем еще заниматься? Только петь, да танцевать, да смеяться звонко. Конечно, вернись вдруг легендарный Вьехо, он бы загнал отряд осваивать или неодолимые горы, или непроходимые болота — но где он, Вьехо, да и был ли когда? А сами вьехи тяжелых трудов себе вовсе не желали. Устали они за века странствий. А для отдыха много ли потребно? Кусочек княжеского заповедника — в самый раз. Дичь дают окрестные леса, и, сдобренная толикой магии, она ничуть не уступает по вкусу яствам королевских и иных пиров. И рыба ловится в реке, превосходная рыба. И если в каком лесу заводятся бессмертные, знакомые с магией, то в любое время года в том лесу сыщутся и нежные фрукты, и ароматные ягоды, и пахучие травы для приправ — и злаки по опушкам заколосятся сами собой. Конечно, всего этого гораздо меньше, чем если б выращивать неустанными трудами — но много ли надо бессмертным для счастья? Да и — сколько их, тех бессмертных? Не более пяти десятков воинов осталось от некогда грозного отряда. Теперь главное — не допускать демографического взрыва, и тогда никакие заботы не потревожат беспечную жизнь.
— Мы устали, — прошептал Элендар и прикрыл глаза.
Тускло сверкнули на его пальцах магические кольца, сработанные некогда самим великим Эльрахилем — залог безбедного существования бессмертной расы. Молодые вьехи, правда, в существование Эльрахиля не верили, считали, что волшебник столь великой силы даже для магического народа — сильный перебор и выдумка старших, но Элендар точно помнил, что он был. Таковы особенности памяти бессмертных существ: стоит уйти кому, и в веренице веков его имя… нет, оно не забывается, бессмертные помнят всё, но оно как бы подергивается туманной дымкой, вроде легчайшей, однако сквозь нее уже не разобрать, то ли явь вспоминается, то ли легенда. Молодые вьехи предпочитали всё несиюминутное относить к легендам и жить проще. Элендар тоже хотел бы жить проще, но должность короля обязывала, помимо прочего, хранить в памяти прошлое — и накладывала тень печали на вечно юное лицо. Он помнил сестер маркеток, солнечную Маин, троллей всех до единого, старого мастера шеста, решительного Стожара, непостижимого Элландриэла, братьев гоблинов, кузнецову дочку и самого похабника кузнеца — помнил всех. А с Тайфуном так даже мысленно разговаривал каждый день, не в силах принять сердцем, что и он ушел, как ушли все. Эх, Тайфун, угораздило же друга влюбиться взаимно в Высшую эльфийку.
Любовь Высшей эльфийки страшней только ее же ненависти, решил Элендар.
Вышла из мастерской Кареглазка, солнечно улыбнулась возлюбленному своему супругу, но увидела его печальное лицо, и улыбка ее угасла. В молчании рука об руку они спустились с веранды и медленно пошли по сокрытому поселению бессмертного народа. Так шли они медленно и величаво, и Кареглазка все посматривала тайком на супруга. И видела, что солнечный день, цветущие травы, трудолюбивые пчелы над лугом, шум речной невдалеке постепенно прогоняют с лица Элендара печальную тень пройденных дорог и веков. И когда оказались они неподалеку от жилища Оксаниэль, ее возлюбленный супруг снова стал Предвечным королем, и ничто не напоминало о его недавней печали.
Пройдя мимо жилища провидицы, Элендар вдруг принюхался, резко развернулся и раздвинул куст лесной сирени. Из зарослей на него настороженно уставился вчерашний разведчик, незадачливый посланник местного кнеза.
— Сидишь в сирени — не натирайся пихтовой хвоей! — наставительно произнес Элендар, даже не подозревая, что только что сделал очередной вклад в сокровищницу мудрых мыслей бессмертного народа. — И вообще — ты как сюда попал? Я же лично укрепил защитный полог!
— Я и не уходил! — огрызнулся человек. — Как я могу уйти?! Как вспомню волшебную красоту Оксаниэль, ноги сами идут обратно! Я лучше повешаюсь!
— Ты же говорил, что не склонен! — растерялся Элендар.
— Да — но что мне еще делать? — возмутился человек. — Мне к кнезу возвратиться со сведениями срочно надо, а я уйти не могу! Я волю потерял! Очаровала красота вашей волшебницы, стан ее гибкий, ножки проворные, животик озорной!
— Дался вам всем ее животик! — впал в раздражение Элендар. — У моей возлюбленной супруги, между прочим, озорней!
Предвечный король развернулся к жилищу провидицы и сердито воззвал:
— Оксаниэль! Высшая Ксениаль! Проснись немедля, даже если ночь не спала по известной всем уважительной причине! Надеюсь, Троолле рядом обретается? Пусть выйдет да уберет последствия твоей несравненной красоты из кустов подле крыльца куда-нибудь вовне защитного полога, где смертным самое место! И может не одоспешиваться, в смысле, не накидывать рубахи, время не терпит!