Эльфы средней полосы
Шрифт:
Лонир поднял руку – всем приготовиться! Теперь лишь бы принц не подвел! Принц, ваш выход! Только принц крови может вызвать сведущего к телу короля. А принц стоял на месте как вкопанный, с неестественно белым лицом. На крики магов не реагировал никак. Смотрел только на отца, только на него. Так бывает со смертными, впервые увидевшими слияние сфер. Что делать, лихорадочно думал Лонир, что делать?! Своего места он покинуть не мог, а принц словно окаменел…
Кто бы мог подумать, что королевский лекарь сохранит самообладание? Едва не опрокинув одну из жаровен, он подбежал к принцу и сунул прямо в нос флакон с солью. Принц сразу пришел в себя, мотнул головой и громко прокричал, как учил его
На груди короля лежал огромный, с воловью голову, словно светящийся изнутри бордовым шар. Он медленно пульсировал, и от этого редкие волоски на нем шевелились. Лишь приглядевшись, можно было заметить на вершине шара голубое членистое тельце и ярко-алые щупальца, впившиеся в горло и в грудь короля. Исчадье словно почувствовало, что его заметили, из тельца поднялось два десятка крохотных глазок на тонюсеньких ножках. Глазки тихонько покачивались, словно стараясь запомнить всех присутствующих. И не просто запомнить, а заглянуть им в мысли.
– Ну конечно, так я и думал, старина Мород, – пробормотал Лонир, опуская в суму уже ставшую ненужной мандрагору. – Спасибо, Мышат. Верни нам свет.
Дракон снова выпустил клуб дыма, теперь уже голубоватого, искрящегося. Вернулись на свое место стены, исчезли звезды, уступив место деревянным балкам потолка. Королевский лекарь, издав тихий стон, повалился на снова появившийся пол.
Лицо принца бледно, как меловая стена. Он молча стоял у окна библиотеки и смотрел вниз, на площадь. Маг понимал его чувства, но не торопился давать объяснений, а задумчиво перечитывал свежую почту. Письмо на золоченом пергаменте, неизвестно каким образом появившееся на столе в библиотеке. «Маг Аррохона О.Раньи приглашает Мага Странствий Лонира нынешней ночью к себе во дворец по очень важному вопросу». И все, только размашистая подпись под двумя строками и оттиск перстня.
Великие маги редко ладят друг с другом, и если О.Раньи приглашает Лонира к себе во дворец, вопрос действительно очень важный.
– Послушайте, маг, – наконец прервал молчание принц, – что это было?
Старик помолчал, потом все-таки решился:
– Эммер, вы как сын короля должны знать правду. Ваш отец не просто болен! Недуг его почти смертелен. Исчадие, которое медленно пожирает жизнь вашего отца, невозможно убить, ибо оно бессмертно. И нельзя изгнать, ибо при изгнании оно забирает оставшуюся жизнь своей жертвы.
– Да что же это за тварь такая, проклятье преисподней?!
– Вы даже не представляете, Эммер, как вы правы. Точнее и не скажешь: именно проклятье преисподней.
– Так расскажите скорее, что тянуть, как кота за хвост?!
– А может быть, лучше мой помощник? Мне кажется, вам понравилось, как он поет.
– Овай? Прекрасный отрок! Мы с ним как-то тут поговорили про рыцарские обычаи – так парень просто умник! В свиту бы мне такого, я сделал бы из него отличного оруженосца! Так он здесь? Зовите его скорее.
Слуга быстро сбегал вниз за мальчиком, тот, явно волнуясь, укрепил шарманку на треноге, аккуратно вставил ручку и, сделав несколько пробных оборотов, запел.
Это была старинная баллада о временах, когда стихии еще враждовали между собой, а небесное боролось с подземным. Владыка преисподней Усорд, пораженный небесным воинством в решающей битве, спрятался в глубине смутного мира и теперь зализывал раны, мечтая о реванше. Сын его Досор, рожденный от гидры, решил, что отец ослаб и самое время занять его престол, дабы самому возглавить темное воинство. Но не осмелился выступить открыто, а с помощью матери сотворил из своей плоти три отвратительных исчадия. Первое – жаба Анара. Она должна была поселиться в груди Усорда, отравляя его дыхание. Второе – краб-паук Рвель, он должен был впиться в голову Усорда и лишить его памяти и воли. И, наконец, самое мерзкое существо – клещ Мород. Он должен был высосать из Усорда жизнь. Коварный план почти удался, исчадия вот-вот должны были завершить свое черное дело, но… Забыв о позорном поражении, Усорд снова поднялся на Землю и без памяти влюбился в молодую ведьму из Темной лощины. Пообещав ей безграничную власть над темными силами, он добился ее любви. Но слуга ведьмы – старый дракон – предупредил ведьму об исчадиях, которые пожирают ее любовника. Взбешенный Усорд превратил исчадий в ледяные клинки. Он настиг своего коварного сына и вонзил в него все три клинка. После этого разрубил предателя на куски и разбросал по земле, навсегда запретив исчадиям вход в нижний мир. Потому они и бессмертны.
– Занятно, – сказал принц, когда шарманка смолкла. – Я бы сказал, познавательно. Значит, этот самый клещ и пьет жизнь из моего отца? Невероятно! Но… так есть какой-то способ его… оторвать?
– Если только король умрет! – сказал жестко, словно подписал приговор Лонир. – Клещ никогда не отпускает свою жертву. Только когда жертва умрет. Скажите, принц, есть в этом городе человек, который желал бы смерти вашего отца? Найдите мне его.
– Разум оставил тебя, старик! Если найдется такой, я сам проткну его вот этим мечом.
– Найдите мне его живого! Если хотите, чтобы ваш отец жил. Вы верите мне?
Принц долго молчал, наконец сказал:
– Да, верю и сделаю все, как вы скажете. Есть у вас еще какие просьбы? Вы вольны просить все, что хотите.
– Да, Ваше Высочество. Я прошу разрешения отлучиться на некоторое время с моими спутниками.
– Отлучиться? Далеко, если не секрет?
– Меня сегодня вечером ждут в Аррохоне. По очень важному делу.
– Постойте, как – сегодня? Ведь до Аррохона даже верхом неделя… А, понял, ваши магические штучки? Что ж, поступайте как пожелаете. Только возвращайтесь скорее
Овай ел очень жадно. Он хватал еду обеими руками, торопливо запихивал в рот мясо и откусывал большие куски булки. Давясь, запивал все сладким вином и снова набрасывался на еду.
– Что, так плохо кормят? – забеспокоился маг.
– Нет, нормально кормят, хорошо, – мотнул головой Овай, отламывая у курицы ногу. – Просто ночью были с дозором – поймали трех гоблинов, не успели вернуться к завтраку. А когда на обед позвонили, пришел посыльный от вас, вот я и…
– Кушай, кушай, – успокоился старик. – Но потихоньку вспоминай четырнадцатую заповедь.
Мальчик так и замер с набитым ртом. Лицо сразу посерьезнело, он отложил курицу и булку в блюдо, долго и медленно прожевывал еду, запивая маленькими глотками вина, потом взял в руки большую двузубую вилку, нож, отрезал от окорока маленький кусочек, подцепил его вилкой и положил его в рот. Прожевав и проглотив, громко, нараспев, провозгласил: «Доблестный рыцарь умерен в еде. Он без ропота переносит долгий голод, любую пищу принимает без жадности, с достоинством, ест, не чавкая и не рыгая, ведя за трапезой умную беседу».