Эльфы средней полосы
Шрифт:
В центре сферы появляется книга, беру ее, сую в суму. Где уже лежат свечи. Вот черт! Опять кровь из носу. Залью Реддису всю сутану, или как это у них называется. Ничего, постирает. Ой, что это за жуткий звук? Всего лишь сова. Все, пора отсюда двигать.
Дорога знакомая. Самая неприятная часть пути к городу – через кладбище. Не могу назвать себя, по понятным причинам, верующим, но и в юные годы, будучи убежденным материалистом, я кладбища в темное время суток тоже недолюбливал. Есть в них что-то такое… пугающее. А уж это конкретное кладбище и подавно! Особо склепы с изваяниями. Поди, разберись в такой темноте, что это притаилось у склепа с гарпиями – безобидная каменная статуя страдающей вдовы или что другое? А может, это призрак какой,
Опять же, ночная стража. Тут законы суровые, тут по ночам по кладбищам шляться не положено. А вдруг ты на скорбный погост с колдовскими целями забрался, чтобы навести порчу на семью усопшего или, того хуже, похитить его душу. Можно и в Башню угодить, а то и на эшафот. Хотя… В ночной страже тоже люди живые, хрен ты их ночью на кладбище заманишь, да они вообще предпочитают за крепостные стены не высовываться. Опять же, ночная стража мне знакома. Любит студента Реддиса ночная стража, любит и ценит.
Где-то на середине пути мне пришлось-таки остановиться, набившийся в обувь мусор превращал ходьбу в истинную пытку. Я присел на мраморную плиту у богато отделанного склепа и с облегчением стянул башмаки с ног. Тут же сморщился. Амбре, однако! Ног Реддис не мыл минимум неделю. Вытряхнул из обуви песок, сухие травинки, снова обулся. Эх, покурить бы сейчас, одну маленькую сигаретку, но зря губищи раскатал – табака в этом мире я еще не встречал.
Уже собираясь уходить, глянул на склеп, украшенный изваянием рыцаря в доспехах. На щите у рыцаря алела чуть выцветшая роза, на мраморной плите имелась надпись: «Доблестный рыцарь О.Вайлант нашел здесь покой, мир его праху. Слава пережила героя, бесстрашного победителя драконов». О как!
Так, лодка на месте, а где Харон, то есть Репей? Вместо него другой гоблин. Морда-то какая разбойничья. Ну и ладно, зато болтать не будет, охота была опять анекдоты травить.
Плачу два медяка – в этот раз кошель на поясе не совсем пустой, чего-то там позвякивает. Но гоблин показывает три пальца. Ну вот, и здесь инфляция. В кошеле как раз три медяка.
Гоблин гребет умело, на место добираемся быстро. Выбираюсь из лодки, вот и заветная дверь. Стучу кольцом три раза. В окошке мелькает чей-то глаз. Дверь тут же отпирается – меня уже узнают.
Знакомый двор, ставшая почти родной ночная стража. Капитан ДэЭйрс, как всегда великолепный и слегка пьяненький, принимает меня в свои объятия. Как бы кровью его прекрасный камзол не замазать. Рассказываю приготовленный анекдот про похотливую графиню. С чувством рассказываю. В этот раз застигнутый врасплох голый любовник притворился статуей. И, зайдя ночью в столовую, доблестный рыцарь из гуманизма потихоньку наливает ему вина в кубок, мол, на, выпей, а то я вчера всю ночь простоял – никто и не налил… Финальная фраза – взрыв восторга! Трахтенберг мог бы мной гордиться.
Пока служивые хохотали, обнимаясь, толкая друг друга локтями и утирая слезы, рассматриваю большую железную клетку в углу двора. Странное дело, обычно эта клетка пустовала, а теперь в ней кто-то был. И судя по фигурам, явно не люди.
– А что, господин капитан, у вас сегодня гости? – спросил я как бы между прочим, указывая на клетку кувшином вина.
– Гости? – переспросил господин ДэЭйрс, оборачиваясь. – Ах это… Да орки, змея им в потрох, распоясались совсем. Указ Его Светлости им не указ. Шляются, змея им в потрох, среди ночи по улицам, честных граждан пугают. Нет, ты скажи, когда такое было, чтобы орки по улицам Аррохона по ночам шлялись, а? Тем более по улице Кузнецов. Ну скажи, господин студент, что делать оркам, змея им в потрох, ночью на улице Кузнецов? Они ведь не лошади, им подковы не нужны.
Раздался дружный хохот – стражники шутку своего капитана дружно оценили.
– О да, эти орки после перемирий соффсем опнаклеть, – важно сказал молодой господин с перевязью и бантом лейтенанта. Судя по жуткому акценту – наемник из северных кантонов королевства. – У нас ф столицца орки пояфляцця на улиц таше в день роштений Его Фелиттшестфо.
– Можно глянуть? – спросил я, когда ржание чуть стихло.
– А что на них смотреть? – удивился господин ДэЭйрс, принимая новый кувшин вина. – Орки как орки. Хотя тот, что поменьше – какой-то ненормальный. Больной, наверное. Забился, понимаешь, в угол, не орет, не дебоширит, змея ему в потрох. При аресте почти не сопротивлялся. Зато второй хорош. Настоящий боец! Мурашу с Козявой едва головы не оторвал. За такого и два десятка золотых от Его Светлости получить можно, только сетями его и взяли. А за хиляка хорошо, если пять монет дадут.
Я взял из бочки факел, запалил его от костра и двинулся к клетке. Надо же, настоящие орки! У нас-то они только в книгах да в кино, а тут вот – обычное дело, даже по улицам городов шляются. Я остановился метрах в двух от клетки и жадно принялся рассматривать орка, сидевшего прямо у прутьев. Морда, конечно, хуже не придумаешь. Широченные надбровные дуги, сплюснутый негритянский нос, свиные уши, поросшие щетиной, здоровенная пасть, не вмещающая, однако, пары острых, загнутых клыков. Одного взгляда на лапы пленника хватило, чтобы начисто отбило охоту знакомиться с ним поближе. Железные прутья клетки сжимали длинные мощные пальцы, заканчивающиеся острыми когтями. Выпусти такого на ринг, и Валуев сразу за канаты сиганет. Стоит признать, чем-то напоминает тех тварей, что хулиганили в фильме «Властелин колец», только ростом повыше, кожа темно-зеленая, бородавчатая, и глаза в темноте светятся. Как на фотографии от вспышки. Под левым глазом у орка отсвечивал лиловым здоровенный фингал. Видно, буян оказал сопротивление при задержании. Да, ничего не скажешь, отвратительное существо.
Но орк, по всей видимости, был такого же мнения по поводу моей скромной персоны. Оглядев меня с ног до головы, он обнажил острые зубы и глухо зарычал. Потом рычать перестал и… широко улыбнулся. Честное слово – это была улыбка, а не оскал. Чего это его так развеселило? А-ааа, теперь ясно чего. Рыжий долговязый стражник нанизал на острие пики курицу и протягивал в сторону клетки. А орк оказался не прост. Сначала он попался на старую уловку и протянул лапу за курицей. Но когда рыжий отдернул пику, и в лапе у орка остался лишь пучок перьев, монстр глухо зарычал. Он отбросил перья в сторону, демонстративно отвернулся к нам спиной и не реагировал, даже когда под радостный хохот стражи рыжий стал тихонько толкать его острием пики в зад. Но в миг хохот стих, сменившись воплями ужаса. Вопили рыжий и… я, потому что в какой-то момент орк развернулся на месте и, выбросив вперед неимоверно длинные лапы, сгреб нас к самым прутьям. Пика звякнула о брусчатку, тут же на мостовую свалился и рыжий стражник, которого орк, резко дернув на себя, приложил каской о железные прутья. Я остался с орком лицом к лицу, вернее – лицом к морде. Злобной морде с огромной пастью, из которой исходило такое зловоние, что словами не передать. Страшно мне было до одури, к тому же я сразу понял – сопротивляться этой горе мускулов совершенно бесполезно. Хватка лап, стиснувших мою руку и горло, казалась просто железной. За моей спиной тут же что-то заскрипело. Ну правильно, тетива арбалетов доблестных стражников. Но как они собираются стрелять? Ведь между орком и стражниками есть еще и мое бренное тело. Вернее, грузное тело студента Реддиса.
Не знаю, чем бы все это кончилось, но тут из дальнего угла клетки донесся рык. Резкий рык, как команда, как приказ. Стальная хватка немедленно разжалась, и, морщась от боли, я все-таки разглядел у дальней стены клетки еще одного орка. Он сильно отличался от того, что схватил меня. Кожа была не зеленая, а скорее сероватая, кроме того, на голове у него имелась растительность белого цвета. Седой орк? Еще я заметил на мощной груди орка большой медальон. Орк одним прыжком преодолел расстояние до прутьев и быстро зашептал мне в ухо чуть хрипловатым голосом: