Эликсир от бессмертия
Шрифт:
— Брось. — Голос у Яны был не ее, хриплый, страшный, как у роженицы. — Уходи сам.
— Не дождешься. — Вит вывернулся из-под нее и присел на корточки. — Давай руки.
Она не пошевелилась.
— Нет. Они догонят.
— Хрена они догонят! (Пусть она десять раз права...) Руки давай, девица непослушная!
Ему еще пришлось самому хватать ее за запястья, спасибо, не уворачивалась. Взвалить девчонку на спину у него получилось — небось не тяжелее мешка с картошкой. Правда: гораздо легче.
Следующее за этим время он помнил плохо. Шаг, шаг, еще шаг, жжение в груди, зелень в глазах, вкус крови во рту, горячая тяжесть на спине, мучительные стоны, лес, лес, лес. Если бы в просвете между ветвями не блеснуло, он бы просто лег и умер, а что еще делать, когда и силы, и дыхание совсем кончаются? Но озеро было близко, и пришлось идти.
На самом деле оказалось не близко. А хуже всего, что прямо перед ними. И направо, и налево простиралась сверкающая под полуденным солнцем вода (Вит с перепугу даже принял озеро за реку), а на противоположном берегу, где лес отступал к горизонту — развалины, ряд столбов, торчащих из воды... и две серые башенки с красными крышами, стекло поблескивает в окошке. Если не там живет Ник, сам себе Хозяин, так уж я ничего не понимаю... Только бы добраться прежде, чем те нагонят.
Справа озеро показалось покороче, и Вит с ношей на спине заковылял в обход. Гадский берег не был таким сухим, как тот, вчерашний луг у пруда: ноги скользили в грязи, все время подворачивались какие-то колдобины, ямы. Один раз он упал на колено, и Яна вскрикнула от боли, будто заново раненая. Потом впереди встали заросли ивняка, пришлось обходить — не могут же эти поганые кусты тянуться по склону до самого леса, будь оно все проклято...
— Эй, малый! — крикнули сзади. — Эй!
Он обернулся всем телом. Из лесу выходили главарь и один из его дружков. Двое, а не четверо, хотя Вит не был уверен: в глазах у него мутилось, и мошки вились над мокрым от пота лицом.
— Не торопись! Нас обожди!
Все правильно. Как бы он ни спешил, вряд ли пойдет быстрее молодых мужиков с пустыми руками. Им и бежать нет надобности. Пешком нагонят.
— Брось меня тут!
Она даже руку попыталась вырвать, откуда силы взялись!
— Леж-жать, женщина!.. — Он стиснул ее запястье так, что кольцо вдавилось в пальцы. — Не бойся ничего, скоро доберемся.
Вит ломанулся вперед на подгибающихся ногах. Даже бегом получилось. Ну, почти бегом. Потом все равно пришлось замедлить ход. Он судорожно втянул носом воздух. Пахло илом и свежей водой. Как в детстве на речке. Интересно, а с речкой нашей что стало?..
—...Жаль, что тут лодки нет. На лодке мы бы мигом. Если бы мы на берегу, а тут лодка, мы бы поплыли... — он сам не заметил, как начал шептать вслух всякую чушь, и не остановил себя. Все равно ключи на них замкнуты, а Яна будто бы слушала его, по крайней мере, перестала стонать. — Или, знаешь, кораблик... Янка, ты когда-нибудь кораблик видела?.. Я не видел. У них парус бывает... Большое такое полотно, которое ветер ловит... А если ветра нет, то, как на лодке, веслами гребут. Конечно, не один человек, много людей нужно, потому что...
Он осекся. Идти не перестал только потому, что боялся упасть. Мир вокруг него содрогнулся, как будто хватил стакан самогона, и в глазах прояснилось. Этого не могло быть, потому что ключа он не произносил, да и не действуют они. Но и ошибиться он не мог.
Вит оглянулся: Дикие Хозяева стали вдвое ближе, он мог видеть кровавое пятно на рукаве главного, его многообещающую ухмылку.
— Хочу лодку! — в отчаянии заорал он. Не Словами, простой речью, Слов подходящих он все равно не знал. — Нет — хочу лететь! Чтобы мы оба, я и она! Прямо сейчас! Туда! К дому!
Он не то что не успел удивиться собственным наглости и безумию — договорить не успел. От мокрой земли перед ним отделилось сквозистое покрывало, он шагнул вперед, наступив на него, и тут же рухнул ничком: покрывало дернули вверх за четыре угла, оно подняло их в воздух и потащило, как рыбу сеть.
Потом он жалел, что не оглянулся, не увидел рожи Диких Хозяев. Не до того ему было. Они пролетели, наверное, полпути над озером, когда он осмелился разжать Янины руки.
— Тебе не... — еле слышно заговорила она. Он зашипел: нашла время! Не хватало нам теперь, после всего, ухнуть в глубокую воду! Она так и не слезла с его спины. Еще и держалась изо всех сил за ворот безрукавки.
Вит очень хорошо ее понимал. Летучее покрывало было прозрачным, если не как воздух, то как травяной настой, когда его льют из чашки в чашку — точно. И еще оно было холодным и жестким. Он смотрел то вперед, на приближающийся берег и серые башни под треугольными крышами, то вниз, в такую близкую воду, прозрачную, зеленоватую, с «елочками» водорослей, и старался на всякий случай даже ничего не думать...
А потом оказалось, что они лежат на ровной и твердой земле. Вернее, на площадке, вымощенной камнями — одинаковыми, гладко обтесанными, теплыми на ощупь. Или, может, на одном камне, разделенном на маленькие кусочки очень ровными трещинами. Вокруг цвело что-то пестрое, сладко пахнущее. Вит поднял голову и увидел, что с каменных ступенек впереди сбегает человек, одетый в синее. Рослый, нестарый, с русой бородой, ровно подстриженной. Он что-то спросил, Вит не разобрал что — расслышал, но не понял. Суть в том, что говоривший улыбался. Не так, как главарь, а по-настоящему.
— Вот, — ответил он. — Это Яна. У нее нога попала в капкан. Вылечите, господин Хозяин, я отработаю. Пожалуйста.
Человек перестал улыбаться и щелкнул пальцами. На руке его было кольцо.
Это была еще даже не комната. Это были... наверное, сени. Хотя в замке они должны называться иначе. После жары снаружи тут было сумеречно и прохладно. И очень тихо, прямо в ушах звенит. Окон в комнатке не имелось, свет шел от желтоватого потолка. Вит потрогал темную стену. Деревянная, лаком покрыта. У стены стояло что-то вроде скамьи, только мягкое на вид. Коснулся пальцем — как живая кожа. Теплая скамья, и даже чуть шевельнулась... или кажется? Ну ее, может, и вправду живая, кто ее знает, что у нее на уме. Вит отряхнул зад и осторожно сел на пол, в стороне от пушистого ковра.
Пол каменный, но не холодный, будто его недавно нагревало солнце. Камень полированный, бело-розоватый, нежный. Полы мраморные, скатерти браные, вспомнил он сказку. Неплохо живет Ник. И непохоже, что это демонские иллюзии. Должно быть, демоны построили ему настоящий дом. Вит попытался представить, сколько Слов надо было сказать, чтобы получился такой домище, но голова отказывалась об этом думать. Как и о том, что случится дальше.
С тех пор, как Яну увез по ровной дорожке живой катучий стол, а Ник привел Вита сюда и исчез, прошло, должно быть, немало времени. Вит не знал, сколько точно: он как-то внезапно устал. Словно его оттрепала лихорадка. Вспоминать, соображать и загадывать наперед не было сил, и шевелиться было лень. Можно бы уснуть, если б не знобило. Он вытянул ноги, закрыл воспаленные глаза, прижал ладони к теплому камню. И почувствовал, что его ищет чей-то взгляд.