Эликсир жизни
Шрифт:
«Слетелись вороны на бал: других посмотреть и себя показать. В какую тусовку придешь, такую песню и споешь», – иронично говорила Наталия про те круги, в которых ей приходилось вращаться. Еще у нее были поговорки, которыми одаривала конкуренток, но которым, увы, не всегда была в силах следовать сама: «Пусть зависть служит для тебя шпорами, а не седлом», «Не воспринимай чужой успех как личное оскорбление», «Пусть не делает тебя хуже то обстоятельство, что кто-то лучше тебя», «Успех презирают те, кому он не грозит». Думаю, что именно острый язычок приводил к тому, что ее поклонники быстро скисали и отходили. За ушедшими тут же появлялись новые. Таланты в поклонниках не слишком нуждаются, но поклонники не могут без талантов.
Наталия была в разводе, причем, неоднократно, а потому сильно эмансипировалась. Когда при переписке она начала упражняться на мне в остроумии, то шуточки стали к ней бумерангом возвращаться. И такое обоюдоострое общение ей понравилось. К примеру, обсуждая свои неудачные браки, она высказалась в том духе, что мужчины до свадьбы прикидываются орлами, а
Поскольку переписка сильно затянулась, причем, не по моей вине, я ехидно предложил издать ее под названием: «Пособие для знакомств: как пустить мужика под откос». Наталия спросила: «А гонорарчик как делить будем?». Я великодушно предложил: «Гонорар – пополам; славу мне, детей Вам». Она заметила: «Очень уж этот дележ вышел по-мужски». «Ну, не по-женски же: мне, мне, мне», – не удержался я от иронии.
На фотку с тропы апалачей, где я победоносно сижу на скале, Наталия отреагировала весело: «Кинг-Конг на свободе». На что я радостно парировал: «Девочка мечтает о принце, девушка о Геракле, женщина о Кинг-Конге». Она прислала свою фотку: аппетитная пампушечка в легком летнем платье с рюшечками и широкополой шляпе. Чем шляпка шире и нарядней, тем женщина красивей и приятней. Вообще женщины наряжаются в надежде, что жизнь изменится. На фотке Наталия стояла среди цветов, во весь рост. Существенно ниже шляпки отчетливо проступали роскошные параметры. Перед ними я был готов упасть на колени. Кстати, знаете, кто никогда в жизни не падал на колени? Колобок.
На фотку я отреагировал так: «Такой формой овладел бы только Рубенс». Когда женщина хихикает над мужчиной, он смеется вместе с ней; но если мужчина посмеялся над женщиной… лучше бы он этого не делал! Наталия написала: «От шутки до пошлости один шаг; но от пошлости до шутки пути уже нет. Юмор – смешное без пошлого. Вы случайно не циник?». Я ответил: «Циник – единственный, кто вас никогда не обманет».
За месяц до нашего виртуального знакомства она затеяла ремонт квартиры и поэтому долго не имела свободного времени для свидания. Известно, что когда у мужчины возникают проблемы на личном фронте, он ищет женщину; когда у женщины возникают проблемы на личном фронте, она начинает ремонт. Наконец мы договорились и встретились в обеденное время около телецентра.
Разошлись во мнениях
Увидев, как она с грацией плывущего крейсера-миноносца энергично пересекает пространство до проходной телецентра, я подумал с восторгом: «Ух ты! Вот это женщина!». Она вышла из проходной с видом гордым и независимым. Я широко улыбнулся: «Привет, Наталия, божественная талия!». Она тут же перестала казаться суперзвездой и рассмеялась: «Привет, Викентий! Не смотри на женщин глазами оценщика». Мы двинулись по тротуару к парку. Наталия решительно взяла меня под руку. Я придвинулся к ней поближе. Женщина хватается за мужчину, как утопающая за спасательный круг; мужчина тянется к женщине как дитя к игрушке.
Она весело спросила: «Ну что, похожа я на свою прошлогоднюю фотку?». «На фотке ты была как роза», – выдал я комплимент. «А сейчас?», – с оттенком обиды в голосе задала она вопрос. Сколько женщину ни хвали, ей всё равно мало. Перестать говорить красавице комплименты это всё равно как подписать себе смертный приговор. «А сейчас ты как букет роз!», – нашелся я. Наталия расцвела и заметила: «Донжуаны вроде тебя пользуются у женщин успехом». «И правильно делают, что пользуются», – тоном ловеласа изрек я, а про себя подумал, что если воздержание сделало меня донжуаном, значит, не зря старался. Воздержание удерживает от порока, но удесятеряет тягу к нему. Ох уж мне это морализование по поводу «безобразия порока»! Так и веет тут суховей бессильной зависти.
Мы пришли в парк и сели за столик около торговой палатки. «Что будем пить?», – спросил я. «Оранж с водкой», – заказала Наталия. Я взял пару жестяных банок этого апельсиново-спиртового напитка, пахнущего пьяным парикмахером, а для себя бутылку крепкого пива. Был прозрачный солнечный день. Кругом гуляли отдыхающие. Играла шумная бравурная музыка. Наталия одним махом выпила первую банку и возмущенно сказала: «Как люди могут слушать такую оглушительную какафонию?!». «Да, много барабанов это еще не оркестр», – философски согласился я. «Эти резкие звуки ужасны как вой пилорамы», – посетовала Наталия. «Дисгармония – высший пилотаж гармонии», – пошутил я. «У большинства людей не развит музыкальный слух. Глухой под любую музыку пляшет», – усмехнулась она и лихо опорожнила вторую жестянку. Посасывая холодное пиво из горлышка, я кивнул: «Музыка это не более чем ритмическое сотрясение воздуха, вызывающее синхронное содрогание души и тела». «А тебе, Викентий, какая музыка больше всего не нравится?», – спросила она ожидающе. «Траурный марш Мендельсона», – мрачновато выдал я. «Ха-ха-ха!», – брызнула она во все стороны смехом и напитком.
«Возьми мне еще пару банок», – попросила Наталия. Мы повторили: она – еще две жестянки, я – еще бутылку. «У меня скоро концерт. Могу пригласить», – сказала она. «Спасибо, – поблагодарил я, – Сяду в первый ряд». Она улыбнулась: «В первые ряды садятся те, которые хотят аплодировать». – «А в последние – которые собираются свистеть?», – спросил я и добавил: «Посадите поклонника в первый ряд, и он перелезет на сцену». «Да уж, от поклонников отбоя нет, только и толку от большинства тоже нет», – посетовала она. «А тебя популярность радует или угнетает?», – спросил я. «Меня радует не популярность, а зависящий от нее гонорар», – усмехнулась Наталия. «Популярность – блестящий плащ яркой посредственности. О, великая чаша популярности! Многие захлебнулись тобой», – выдал я ехидный парафраз. Моя собеседница ничуть не обиделась: «Популярность бывает разная. Не похвалы надо жаждать, а успехов, достойных похвалы. В наши дни все посходили с ума и ринулись за славой, забывая, что проходят дни и уходит слава. Истинная же слава приходит к тому, кто не ждет аплодисментов. Всякий ждет похвалу, хотя достоин лишь снисхождения». «Я тебе сейчас мысленно аплодирую», – искренне признался я. «Жду оваций!», – засмеялась Наталия.
Я спросил: «А правда, что у звезд сумасшедшие гонорары?». «Звезда звезде рознь. Если продюсеры умеют хорошенько раскрутить, то даже безголосые пищалки собирают полные стадионы и зашибают миллионы», – со вздохом пояснила Наталия, выступавшая обычно в небольших залах. «Большие деньги это всегда жульничество», – глубокомысленно изрек я. Наталия удивилась: «Какое же это жульничество? Публика сама несет деньги. Это честный заработок». – «Да, эстрадники зарабатывают честно в том смысле, что сами не воруют. Но ведь билеты на престижные концерты стоят дорого, их могут оплатить только состоятельные люди. А откуда деньги у состоятельных? От присвоения результатов чужого труда», – пояснил я. «Ну почему обязательно от присвоения? Вот, например, бизнесмен: совершил честную сделку, которая оказалась выгодной, заработал кучу денег», – возразила Наталия. Я ухмыльнулся: «Знакомая песня. Честно нажитое богатство – слова из той же песенки, что и „верно любившая шлюха“». «Что ты этим хочешь сказать?», – переспросила собеседница. «Это сказано еще Марксом, что излишек денег не возникает из ничего, а является результатом присвоения чужого труда. Хорошо зарабатывает не тот, кто хорошо работает, а кто ловко распределяет. Это аксиома: если у одного много, значит у многих мало».
Вот сейчас кто-нибудь из сытеньких читателей поморщится: марксизм, агитация. Так ведь учение Маркса о прибавочной стоимости и эксплуатации пока еще вроде никто не отменял. Можно поддерживать или не поддерживать марксизм, это право каждого. Но отрицать его – значит быть или слепцом, или лжецом.
Ученье Маркса можешь ты Не принимать, не понимая, Но отрицать его, увы, Затея глупая, пустая.
Наталия не согласилась: «Каждый должен получать столько, сколько может заработать. В рамках закона. Никто ведь не мешает людям становиться бизнесменами, продюсерами или артистами и зарабатывать солидные капиталы, но большинство на это не способны, талантов нету. Нищета – заразная болезнь, передающаяся от одного лодыря к другому». Я усмехнулся: «Лодырями мы называем тех, кто не хочет делать за нас нашу работу. Закон и справедливость на одну скамейку не садятся. Законов много, совесть одна. И вот ты представь, что все рабочие, инженеры, крестьяне, ученые, учителя, врачи, военные – все почувствуют в себе скрытые таланты и рванут в бизнес или шоу-бизнес. Россия превратится в балаган идиотов; промышленность встанет; жрать будем исключительно сникерсы; науку переманят на Запад; население начнет вымирать; возникнут военные конфликты. Впрочем, в значительной степени всё это уже произошло. Разве ты не видишь? А что касается законов, то у нас в стране законы пишут те, кому закон не писан». Наталия терпеливо объяснила: «Закон это компромисс параграфа с совестью. Имея хорошие законы, можно обойтись без богов. Законы жестокими не бывают; жестокими бывают только люди, которые их не исполняют или, наоборот, слишком ревностно исполняют. Не зря говорят, что нет ничего справедливее закона, но нет никого несправедливее законников. И последнее. Деньги разделяют людей не на богатых и бедных, а на жадных и нежадных. Бедняк – раб грошей, богач – раб миллионов грошей; вот и вся разница. Если бы тысяча богатых раздала свое имущество миллиону бедных, то число бедных не уменьшилось бы, а наоборот увеличилось, ровно на одну тысячу». Я принялся закручивать гайки: «Софизмы! Звучат красиво и правдоподобно, а по сути – вранье. Ты повторяешь ту хитроумно сплетенную ложь, которой наши лже-демократы и некоторые продажные журналисты компостируют людям мозги по телеку и в газетах. Дескать, у бедняка перед богачом есть преимущество: ему не грозит разорение. А я уверен, что все люди заживут богато только тогда, когда каждый перестанет стремиться богато жить. Собственность это цепи, приковывающие жадных. Богатство не бывает без жадности (хотя жадность может быть и без богатства). Тебя не смущает такой фактик: свыше 4000 долларов в день тратит каждый из 20 тысяч богатеньких российских туристов во французском горнолыжном курорте, в то время как средняя зарплата у людей в нашей стране – 200 долларов в месяц?».