Эликсир жизни
Шрифт:
– Я тоже есть хочу. На полный желудок, глядишь, соображать лучше будем, а сейчас никакие мысли в голову не идут, – проскулил Кашеедов. У него хватило бы денег на пирожки, но он еще не созрел настолько, чтобы делиться своими личными средствами с другом. Он еще надеялся на то, что расходы будут делиться честно – пополам, как, впрочем, и предполагаемые доходы.
– Это беда всех русских гениев. Мы не можем найти своим изобретениям практического применения. Ум у нас философский, умозрительный. Согласен, Василий?
– Ты только сейчас философию не разводи. Я тебя не
– Счета в банке, извини, Василий, у меня нет.
– Значит, нужно заработать, и заработать как можно скорее, – требовательно произнес Кашеедов.
– Ты смешной такой. Что я, фокусник, что ли? Шляпу дай, я из нее выну тебе денег, сколько захочешь! – с обидой отозвался Басистый.
– Ну конечно! Умный ты парень, Аркаша, а дурак. Мы же и в самом деле можем в цирке фокусы показывать!
Басистый изумленно уставился на приятеля, а тот с воодушевлением продолжил:
– Для этого, конечно, придется потратить несколько граммов водички. Надо кого-нибудь оживить в цирке при широкой публике. Циркачам, наверное, хорошо платят.
– Слушай, а не ты ли о секретности говорил, артист? Тысяча человек увидит чудо, какая уж тут тайна будет?
– Какая может быть конспирация после того, как мы чуть не попали в засаду у тебя дома? Да о нас давно все знают: и госорганы, и мафия.
Басистый все-таки не до конца ему поверил, но ничего другого предложить не смог, поэтому друзья сели в автобус и поехали в цирк.
Трехэтажное, круглое в основании здание цирка, стены которого были увешаны яркими афишами, флажками, фонариками и еще бог знает чем, стояло на такой же круглой площади, выложенной брусчаткой. В центре площади находился небольшой симпатичный фонтан. Его украшала скульптурная композиция: три дельфина, играющие в мяч, причем мяч – большой каменный шар – дельфины держали только кончиками своих носов. В сторонке стоял детский поезд – несколько вагончиков, разрисованных фигурами героев мультфильмов, который в выходные дни катал ребятишек по площади. Сегодня у фонтана, да и в самом цирке было малолюдно. Центральные двери были закрыты. Молодым людям пришлось обойти здание, чтобы найти служебный вход, маленькую обшарпанную, покрытую дерматином еще в год постройки здания дверь.
Старичок на вахте посоветовал им обратиться к администратору.
– Альбина Витальевна только что с обеда приехала! – сообщил он. – Вот ее машина стоит у входа, «Фольксваген-пассат» красный.
– Замечательно, – прервал словоохотливого и наблюдательного коллегу Кашеедов. – Где нам ее найти?
– Налево и прямо до конца коридора, по лестнице на второй этаж, а там увидите.
Поблагодарив дежурного, приятели направились по указанному маршруту. Постучали в дверь с табличкой «Главный администратор» и услышали красивый грудной голос, которым разговаривают в быту оперные певицы:
– Входите!
По стенам небольшой комнаты были развешаны многочисленные афиши с автографами знаменитых артистов цирка. И сама Альбина Витальевна была похожа на артистку. За густым слоем косметики ее возраст
Восхищенные ее сногсшибательным видом, молодые люди забыли, зачем пришли. Некоторое время они просто без слов разглядывали ее. Наконец, насладившись произведенным эффектом, она прервала молчание.
– Слушаю вас.
Альбина Витальевна была не в духе. Десять минут назад, закрывая дверь в машине, она сломала ноготь, безукоризненный акриловый ноготь с дорогим французским маникюром, и теперь горевала о том, что нарушилась вселенская гармония, что она сама стала безобразной уродиной, и ходить ей в таком постыдном виде еще три дня, потому что куда-то уехала ее любимая маникюрша.
– Мы можем демонстрировать уникальные фокусы, – неуверенно начал Басистый.
– Уникальных фокусов не бывает, – с неудовольствием протянула администраторша.
Чувствуя, что интонации Басистого звучат малоавторитетно и не особо убедительно, Кашеедов вступил в разговор сам. Накачанный, атлетически сложенный Василий более подходил на роль циркового силача. «Ему бы гири подкидывать и подковы гнуть, а не фокусы показывать», – профессиональным взглядом отметила Альбина Витальевна. Она была женщина добрая, но сломанный ноготь незаживающей раной терзал ее душу, поэтому самозванцы раздражали ее сегодня.
– Все фокусы давно известны, – холодно сказала она.
– Мы будем оживлять мертвых! – пояснил Кашеедов.
– Было. Как его, знаменитый экстрасенс. Это для цирка не подходит. Вам лучше в центр традиционной медицины обратиться, там такие фокусы любят.
– Можно это дело эффектно обставить, – тем же неуверенным, губительным для предприятия тоном вставил реплику Басистый.
– Мы сделаем так, что будет смешно! – пообещал Кашеедов – он готов был пообещать что угодно, лишь бы ему дали шанс заработать грошиков.
Друг посмотрел на него с недоумением: жизнь и смерть – это не повод для смеха, и как можно весело реанимировать мертвых он не мог себе представить. То же самое, наверное, подумала и Альбина Витальевна.
– Что может быть смешного в том, чтобы смотреть на трупы? Даже когда их оживляют, – сказала она.
– Вот увидите, сами убедитесь! – горячо продолжил Кашеедов, уцепившись за тонкую ниточку интереса, который проявила администраторша.
– Уговорили! – вдруг сразу согласилась она, чтобы быстрее избавиться от надоедливых посетителей. – Показывайте!