Эликсир жизни
Шрифт:
Пока приятели беседовали, подъехал автобус, Кашеедов сделал шаг к нему и машинально хлопнул руками по груди, проверяя наличие бутылки, и ахнул:
– Постой!
Водитель автобуса подождал немного, наблюдая замешательство молодых людей. Он предполагал, что парни еще надумают сесть, но они не надумали, и автобус отъехал.
– Бутылки нет!
– Как нет?
– Забыли! Там, на могиле забыли!
Глаза Кашеедова наполнились таким глубоким отчаянием, что друг проникся к нему сочувствием.
– Так, не паникуй, – успокаивающе сказал Басистый. – Пошли искать.
По той же траектории, только в обратную сторону молодые
– Кажется, мы вышли с этой дорожки, – неуверенно произнес Аркадий.
– Точно, с этой! Я запомнил! – воскликнул Кашеедов.
Они направились по дорожке.
– Нет, кажется, мы шли не по этой, – засомневался Басистый.
Друзья вернулись к началу пути и прошли к следующей дорожке, откуда начали путь заново.
Случайная остановка на случайной могиле могла оказаться для них решающей, ну не для них, так для их великого открытия. Если бы приятели могли предположить, что так будет, конечно, бы запомнили какие-нибудь координаты, но ведь они даже не поинтересовались, кто там был похоронен – мужчина или женщина, и надпись на табличке не прочитали. Теперь они бродили вдоль и поперек кладбища, тщетно пытаясь разыскать нужную могилу. Оказалось, что на кладбище полно могил, огороженных чугунными цепями. Полно могил, за оградкою которых высажены березы. Полно могил, выложенных квадратной плиткой.
Всегда веселое румяное лицо Кашеедова размякло и расквасилось – он с трудом сдерживал слезы. Не столько из-за потери эликсира, сколько из жалости к другу огорчался и Басистый.
– Все пропало! Все, – убитым голосом сказал Кашеедов. – Мы уже видели, наверное, нужную могилу, а бутылки на ней не нашли. Может, ее уже какой-нибудь бомжик раньше нас нашел и выпил.
– Вася, не паникуй! Вася, мы не сдадимся! Ты сегодня здесь хоть одного бомжа видел?
– Вон он!
Кашеедов небрежно указал рукой в сторону сгорбленной фигурки мужика, одетого в грязную рваную одежду и обутого в женские туфли.
Бомж бродил с сумкой меж могил, выискивая, не оставил ли кто здесь угощение за помин души. Он как раз протягивал руку к симпатичной бутылочке, почти полной, стоящей посреди столика на видном месте, когда к нему подскочили два парня.
– Не трогай! Нельзя!
Бомж вздрогнул, испугавшись молодых здоровых мужиков, втянул голову в плечи в ожидании удара.
Один из них, не тот, который бугай, а другой, пожиже, похлопал его по плечу:
– Ничего, старик. Все нормально.
Они забрали бутылку и потопали к выходу. Бомж смотрел на них грустно-грустно: зачем им эта початая бутылка? На бездомных они не похожи, могли бы и новую купить.
3. Брат с сестрой
Двухэтажный белый особняк был окружен парком и едва проглядывал сквозь рыжие с золотом кроны деревьев. На дорожках были распластаны кленовые листья, как будто какой-то шалун наследил по всему парку ладонями. В укромном уголке был устроен искусственный пруд, а на берегу его стояла беседка в виде ротонды. На поверхности воды плавали печальные листья. Не хватало только белых лебедей, которые также входили в художественный замысел архитектора.
В беседке стояли двое. Одно лицо мы уже встречали, хотя и не уделили ему должного внимания. Это была маленькая щуплая, похожая на птичку, старушка в черном монашеском одеянии. Эта самая старушка
Безобидная внешность Игната Марфина была обманчивой. Его острый ум, беспринципность и ненасытная жадность позволили ему достичь того, чего ему не дано было от рождения, но к чему он всегда стремился, а именно: пользоваться всем, что доступно только избранным, членам высшего общества, хотя, конечно, чтобы оценить это все по достоинству, ему не хватало ни вкуса, ни образования. Даже сейчас, в чудесный день, в чудесном (хотя и привычном для самого Марфина) месте он не замечал очарования ни этого дня, ни томной прелести пейзажа.
Игнат открыл дверцу бара, который был встроен в стену ротонды, вытащил бутылку пива, открыл ее о перила и выпил прямо из горлышка.
– Угощайся, – предложил он сестре.
Алевтина, недолго колеблясь, тоже взяла бутылку. Игнат помог ей открыть. У брата и сестры с детства были на редкость теплые доверительные отношения. Они любили друг друга, проявляя постоянную заботу и сочувствие. Алевтина была единственным человеком, с которым он поделился тревожными мыслями, которые не давали ему покоя последние пару лет.
Богатство, могущество, власть Игнату не достались даром, как сынкам влиятельных родителей. Он заработал их своим умом, без всяких связей, покровителей и какой-либо поддержки. Мальчик с улицы, он всегда трезво оценивал свои возможности и понимал, что реальных шансов достичь больших успехов честным путем у него нет. Поэтому он, еще в ранней юности, начал заниматься контрабандой, рэкетом, торговлей наркотиками и оружием, сутенерством и другим таким же безобидным бизнесом. Дела у него шли успешно. В неприятных ситуациях, когда бизнесу угрожало правосудие, Игнат Алексеевич умудрялся остаться в стороне.
Со временем он остепенился и уже давно вел в глазах общественности законопослушный образ жизни. Марфин элегантно и даже можно сказать красиво легализовал свои сомнительным способом нажитые миллионы и считался обычным российским олигархом. Как все бывшие отцы мафиози, он имел многочисленные связи во властных структурах и даже сам однажды баллотировался в депутаты областной Думы, правда, не прошел, но этот факт говорил о многом.
В настоящее время непосредственным руководством многочисленными бизнес-структурами, самыми прибыльными в городе, занимались три его сына: Федор, Петр и Иван. И сейчас, чувствуя приближение старости, а за ней, что уж себя обманывать, и смерти, бывший отец-мафиози и одновременно просто отец стал испытывать опасения, что сыновья передерутся между собой после его кончины. И тогда произойдет крах всей его империи, созданной огромным трудом, пусть не всегда праведным, с риском для жизни и свободы. Все пойдет прахом, все разбазарят наследнички.