Элингтонское наследство
Шрифт:
Но я сама слышала, как он это сказал. Понимаете, я сидела на подоконнике за гардиной, Мэк и его мать не знали, что я там. Мэк сказал ей, что он взял письмо, что отец там называет мою мать своей женой.
Кэролайн пристально посмотрела на девушку. Была ли Дженни действительно настолько наивна? И это в наше время! Просто невероятно!
— Он назвал вашу мать своей женой? Но… — Кэролайн запнулась. — Но, может быть, он просто о ней так думал? Из этого не следует, что они были женаты.
— Да, я понимаю. Об этом письме я узнала, когда Гарсти была
— О бедное дитя!
— Это грустная история, — продолжала Дженни. — Моя мать умерла вскоре после моего рождения, в ту же, ночь. Я много об этом думала, и мне кажется, что это было плохо для меня и для Гарсти, но не для них… не для моих родителей. Я думаю, они очень любили друг друга и снова соединились — в другом мире. Так что для них это не было печальным. Как вы считаете, — спросила Дженни, немного помолчав, — Мэк сжег это письмо?
— Трудно сказать, дорогая. Думаю, он поступит так, как лучше для него.
— Я тоже так думаю, — она тяжело вздохнула. — В общем это уже не так важно. Главное, что отец написал письмо и моя мать его получила. Это самое главное.
За дверью послышались шаги, и с подносом в руках вошел Ричард. На подносе стояли большие чашки, большой заварочный чайник, белый с золотом молочный кувшинчик и тарелка, полная печенья и аккуратно нарезанных ломтиков бисквита.
— Я ужасно проголодался, — заявил Ричард.
Дженни вдруг тоже почувствовала, что очень хочет есть.
Настроение ее улучшилось. Все нормально. Ей больше нечего опасаться.
Глава 14
Они как раз покончили с печеньем и бисквитом, причем Ричард допивал третью чашку чаю, когда в дверь постучали.
— О нет! — Ричард поспешно сделал последний глоток и поставил чашку. — Явиться в такую рань! Это просто неприлично. Сказать ей?
— Бесполезно, — засмеялась Кэролайн и повернулась к Дженни:
— Вероятно, это моя соседка, миссис Мерридью. Интересно, какой предлог она изобрела на сей раз.
Ну что ж, пойду открою.
Стук продолжался: три раза и пауза… еще три раза и снова пауза. Кэролайн очень хорошо знала, что за этим кроется: назойливое любопытство и упрямство. Она открыла дверь и сразу поняла — ее соседка успела заметить, что в дом явились еще более ранние посетители, чем она сама. Невысказанные восклицания витали, незримые, в воздухе: «Боже мой! Мистер Ричард вошел в дом вместе с девушкой! В такой ранний час… и не один, привел девушку?!»
У порога стояла миссис Мерридью с кувшинчиком в руке. Она была при полном параде, причесана и даже в шляпке. Небольшого роста, с маленькими серыми глазками, которые замечали все в пределах досягаемости и боялись упустить хоть что-то, что находилось за этими пределами. Она протянула кувшинчик и сразу начала
— О дорогая мисс Дэйнсворт, вы уж простите! У меня нет ни капли молока к утреннему чаю, а вы всегда так добры… Это все из-за моего проказника Тимми. Очень непослушный кот. Помните, я вам рассказывала, как ловко он сбивает крышку с бутылки с молоком, чтобы продемонстрировать, что хочет пить?
— Да, вы говорили.
— Он очень умен… и ловок. Но сегодня утром он толкнул слишком сильно, бутылка упала, и все молоко вылилось. Не могли бы вы дать блюдечко молока ему на завтрак… и, может быть, немного для меня — попить утром чаю…
Кэролайн не была подозрительной, но рассказ о проказах Тимми уже использовался раньше, и у нее зародились сомнения в искренности соседки… очень большие сомнения.
Миссис Мерридью переступила порог.
— Ваш племянник вернулся сегодня утром? И так рано, совсем рано…
— Да, вернулся. Входите, миссис Мерридью. У меня много молока.
— Он был один? — спросила миссис Мерридью, по-птичьи склонив голову набок.
— О нет! Он привез Дженни Форбс, она у меня погостит.
— Дженни Форбс? Кто она? У нас тут таких фамилий и не водится. По-моему, шотландская. Ах да, ведь это фамилия Ричарда… Какая же я глупая! Совсем безмозглая!
Она родственница?
— Думаю, это подходящее определение, — с привычным спокойствием и терпением ответила Кэролайн, имеющая долгий опыт общения с неуемной соседкой. — Во всяком случае, родня.
— О, просто поразительно!
Они дошли до кухни, находившейся в глубине дома.
— Лично я не была этим поражена. Правда, я не обладаю столь живым воображением, — не удержалась Кэролайн.
К счастью, миссис Мерридью восприняла это замечание как комплимент. Кэролайн не хотелось ее обижать.
Она вообще предпочитала мир. Правда, она чувствовала себя несколько неловко, так как Ричард не раз обвинял ее в том, что она готова платить за мир любую цену. Кэролайн поспешила в кладовую и взяла большой кувшин с молоком.
— Сколько вам? — спросила она. — У меня много молока.
— О, в самом деле?.. А вы знали, что эта девушка приедет?
— Дженни? Видите ли, такая вероятность была всегда.
Это было самое большее, что Кэролайн могла себе позволить в попытке скрыть истину. И все равно ей было неловко хитрить. Ну что же, хотя то, что она сказала, было не совсем правдой, но очень близко к правде. Ричард всегда умел делать сюрпризы.
— Они, вероятно, очень рано выехали, — заметила миссис Мерридью. — Очень рано. Вы даже еще не одеты!
Сама она была одета полностью. Собралась в рекордный срок; седые локоны аккуратно расчесаны, не то что у самой Кэролайн; надела чулки и туфли; придумала историю про Тимми, взяла кувшин для молока — и все это меньше чем за пятнадцать минут! Она, безусловно, молодец. Как ловко управилась!
— Да, — сказала Кэролайн. — Должно быть, я проспала. Мне пора пойти одеться.
— О да, конечно! Ухожу, ухожу!