Элитное подземелье
Шрифт:
Позвонил Сергей Дмитриевич и спросил, не собираюсь ли я в ближайшее время выехать за пределы Москвы. Я уверила его в своем лояльном поведении, объяснив, куда ведет меня завтрашняя дорога, и назвала адрес клиники. Совершенно неожиданно позвонил двоюродный брат Андрей. Искусственно-бархатным голосом спросил о здоровье. Я промямлила надоевшее за сегодня объявление о моей госпитализации.
Последний раз Андрей звонил мне, когда мы были школьниками. Не уверена, знает ли он мое отчество и какой институт я окончила, а сегодня вдруг такое внимание. Никаких родственных
Если они все выполнят обещания, то придется в палате вывесить график доступа к моему телу.
Наконец-то дозвонился Алексей, которому я пожаловалась на отсутствие желания стоять сегодня у плиты. Мой милый обещал обойтись пельменями, которые сам и привезет. Я не успела ему сказать о приезде подруги – Леша повесил трубку.
Мила не смогла дождаться конца рабочего дня, слишком сногсшибательна была новость о моем новом мужчине. Забежав в квартиру, она вызвалась погулять со Стервой. Я выдала ей денег, и она пошла за шампанским – мартини, видите ли, ей надоел.
Леша приехал ровно в семь. Сам поставил воду для пельменей, а я неспешно резала салат. Вскоре подошла Мила. Снимая пальто, она громко говорила, что очень хочет посмотреть на того счастливца, который нашел меня еще хромоногую, а потом окажется, что ему досталась весьма красивая и совсем не бедная девушка. Я пыталась остановить Милу, но она меня не слушала.
Войдя в кухню, подруга остолбенела. Другого слова я не могла бы подобрать. Если только «онемела», что для Милы практически невозможно. Я на всякий случай взяла у нее из руки пакет с шампанским – а то уронит, и вытирай потом липкую сладкую лужу.
– Познакомься, Мил, это Алексей.
Мила поморгала сильно накрашенными глазами.
– Оч-чень… Мила.
Она протянула руку, и Леша, выкладывающий на тарелку пельмени, пожал ей руку, не положив шумовку. Мила зашипела от боли. Леша запросил прощения и предложил ей отведать пельменей. Мила, не отрывая от него взгляда, согласно кивнула.
Мне эта сцена не понравилась. Да, Алексей великолепен, это обязывает… Но он мой, и нечего так откровенно пялиться.
Пельмени мне в горло не полезли, так же, как и шампанское. Я ждала, когда Мила решит, что ей уже пора пойти домой воспитывать сына.
Чтобы убыстрить уход подруги, я открыла рот спросить Алексея о вакансии на трудовом фронте, даже произнесла: «Леша, а нет ли у вас в типографии…», после чего Мила, нагло улыбаясь мне в лицо, продолжила фразу:
– Нет ли у вас ненужного однокрасочного станка? Мы в своей типографии бухгалтерские бланки печатаем, обороты набираем.
– Нет, у нас другая направленность. – Алексей отставил пустую тарелку. – Очень высокая полиграфия, другой технологический цикл.
Мила слушала его с большими глазами, понимающе кивала и поддакивала.
Распрощалась с нами она довольно рано, так же пообещав не забыть про посещения в клинике.
Вечером мы с Лешей опять гуляли по бульвару, и я оглядывалась по сторонам, боясь увидеть
Прогулка проходила спокойно, пока Зорька не долбанула пудовой лапой особо надоедливого кобеля неопределенной породы. Хозяева, правда, назвали его среднеазиатской овчаркой, но этот кобелек тянул, дай бог, на помесь бассета и черного терьера, недокормленного в детстве.
Хозяева орали в голос и грозили разобраться в инстанциях. Леша их претензии по поводу Зорьки выслушал молча, отдал мне поводок, отвел в сторонку хозяина ушибленного женишка и пошептался с ним секунд эдак двадцать. Еще через пять секунд мужчина своего кобеля посадил на повод, жену взял под руку, и троица быстро удалилась перпендикулярно бульвару.
Интересно, какими словами смог Леша убедить их в своей правоте? Причем так, что мужчина побледнел?
Часов в десять мне позвонил Григорий и на повышенных тонах начал качать права по поводу уговора об обмене. Я уже было собралась оправдываться, но Алексей, услышав голос Григория, сделал такое капризно-несносное лицо, что я расхохоталась в трубку и сказала Григорию, что, скорее всего, либо не буду переезжать совсем, либо подумаю об этом после операции.
Утром Алексей – какое у него все-таки изумительное по красоте имя – отвез меня в больницу, сдал маме с рук на руки.
Глава 14
Клиника
Нога после процедур разболелась, и я залегла в кровать. Опять позвонила Мила, и я начала рассказывать о результатах осмотра, но она перебила меня:
– Настя, я все пытаюсь дозвониться! Как у твоего Алексея отчество? Не Захарович случайно?
Мне пришлось отставить трубку от уха, иначе завтра операций пришлось бы делать сразу две или покупать мне слуховой аппарат.
– Да, Захарович. Я же тебе говорила.
– Ни фига ты мне его отчество не говорила. Короче, я вчера чуть посередине кухни от растерянности не упала, когда он выдавал фразочки о технологиях… О чем я хотела сказать? Да! Он никакой не полиграфист, он совладелец какой-то крутой типографии. Он за этот год два раза с директором, говнюком нашим, договаривался. И по милости твоего Алексея мы и разорились: твой Захарович скупил самое лучшее оборудование, без которого у нас настал трубец!
– Мила, подожди, не ори так громко. – Информация меня ошарашила. – Может, Алексей боялся сказать, что он владелец, чтобы женщины ему на шею не вешались гроздьями. При его-то данных, да еще и с деньгами…
– Может быть. Хотя, Насть, он не самый красивый мужчина, если честно, да и худоват, в смысле, тощий. – Мила на мой возмущенный вопль никак не отреагировала и продолжала говорить о своем: – Я просто хотела предупредить тебя, что он врет.
– Спасибо, милая Мила.
– Ты расстроилась?
Я задумалась, пригляделась. Стены в больнице, плохо покрашенные, с подтеками синего насыщенного цвета, были под стать моему настроению.
– Не знаю. А вернее, мне все равно, где и кем он работает. Мне с ним хорошо.