Элитный снайпер. Путешествие в один конец

Колоньяр Томас

Шройер мельком посмотрел Вебба, тот, в свою очередь, взглянул на Шройера, слегка улыбаясь.

— И что это за принцип?

— Очень простой, — пояснил Поуп, — мы никогда не можем ничего знать наверняка. Если мы попытаемся предвосхитить следующий шаг ХИК, то можем еще больше навредить Сандре. Шансы у них хороши, но они, как и мы, не знают, что делать дальше. Так давайте не форсировать события!

— Почему ты считаешь, что это ХИК похитил Сандру? — спросил с подозрением Шройер. — Еще в прошлый раз ты упоминал талибов. С кем мы имеем

дело, Боб?

Поуп улыбнулся.

— Это может показаться немного запутанным, как и вся история Афганистана. По последним данным разведки, у ХИК намечается что-то вроде альянса с Талибаном. А в действительности, по-видимому, ХИК использует талибов для грязной работы.

Покорно опустив голову, Шройер опустился на стул перед столом Вебба.

— Итак, пока ты здесь, Боб, давайте двигаться дальше. Хотелось бы, чтобы вы мне рассказали, чем завершилась операция «Коготь тигра». Как вы знаете, президент разрешил провести секретную операцию в Иране. Однако он не давал согласия на похищение граждан этой страны: слишком опасны возможные политические последствия. И это, я думаю, разъяснений не требует.

23

Афганистан

Военно-воздушная база Джалалабада

Когда раны на плече, на спине, на ягодице были зашиты, сделаны все обязательные уколы и все таблетки проглочены, хирург, наконец, отпустил Гила на допрос.

Главстаршина Стиллард вошел в смотровой кабинет с широкой улыбкой, протягивая раненому новые форменные полевые штаны.

— Ну что, приятель, готов лишиться второй половины задницы?

Гил усмехнулся и встал на ноги.

— О чем ты, черт возьми, думал, когда тащил эту женщину сюда? Боже мой! Гил, разве я тебя учил плохому?

Гил влез в штаны и присел на краешек кровати левой ягодицей.

— Подашь мне сапоги, старшина?

Стиллард вытащил из-под стула сапоги и поставил их перед ногами Гила.

— Мне приказали ее убить, — спокойно сказал Гил, осторожно влезая в правый сапог. — Поначалу я не видел ее живота. И я выстрелил через дверь внедорожника. А потом подошел к ней и был потрясен. Блин, она была уже на восьмом месяце… лежала, все лицо в крови… и держалась за живот.

Он покачал головой.

— Я был не готов к этому — совсем не готов. Разве я мог застрелить беременную женщину?

Стиллард нахмурился.

— Мог, если бы она представляла угрозу нашему государству — но это уже не наша задача: разбираться в таких тонкостях во время заданий. Ты и сам это знаешь. Для этого существуют разведчики. Если мы все станем сомнительными аналитиками, Группа по особым операциям развалится за год. Ты не особенный, Гил. И Лерер хочет надрать тебе задницу. Он хочет упрятать тебя за решетку.

Гил принялся натягивать левый сапог.

— Меня не волнует Лерер. Я боюсь за капитана Меткалфа — это ведь он отобрал меня для операции. И, кстати, я не боюсь попасть в тюрьму. Я другого боюсь: что меня отправят домой.

Стиллард был беспощаден.

— Тебя ждет и то, и другое. Несмотря на это, тебе придется понести наказание, в какой бы форме они его ни применили. Ты единственный, кто вышел за пределы допустимого в боевом задании.

Гил прекратил завязывать шнурки и посмотрел на Стилларда.

— Мне не сказали, что она беременна, старшина.

Стиллард хотел что-то сказать, но остановился.

— Ты говоришь, Лерер об этом знал?

— После того, как он хвастался налево и направо, что все звонки Аль-Назари прослушиваются, — как этот хитрец мог этого не знать? Он предоставил мне всю нужную информацию. Но умолчал о детали, которая обернулась для меня неприятным сюрпризом на задании. Он об этом знал, говорю тебе, — и нарочно поставил меня в невыгодное положение.

— Хорошо, — уступил Стиллард. — Предположим, он так и сделал. Но это не значит, что тебе разрешается переписывать внешнюю политику по своему усмотрению! Черт возьми, Гиллиган, ты похитил гражданку Ирана! Ты знаешь, как это может отозваться на международной арене. Не говоря уже о том, что ты привез с собой свидетеля политического убийства.

— Ну, так пусть Лерер убьет ее, если он такой смелый, — разозлился Гил. — Мы тут ее на этой чертовой базе и похороним, без свидетелей. Я даже лично вырою могилу!

— Ты же знаешь, что так нельзя, Гил.

Гил встал на ноги.

— А как можно, старшина? Давай, скажи. Значит, убить беременную женщину где-то в пустыне, когда никто не видит, нормально, а здесь посреди белого дня моральные принципы не позволяют? Что за двойные стандарты! Вы уж определитесь!

— Этим-то мы и занимаемся, — ответил Стиллард. — Иногда в нашем деле приходится марать руки. Если ты не можешь убить человека, мой тебе совет: смени работу, приятель!

Гил понимал, что совершил ошибку. Но также он сознавал и то, что иначе поступить просто не мог. Лучше умереть самому, чем убить женщину в положении. Ситуация напоминала огромный бутерброд с дерьмом, и с какого конца ни кусай — придется его проглотить. Только он на этот раз хотел откусить с середины: пусть все разозлятся.

— С доводами согласен, — ответил он, надев полевую форму и застегнув ее. — Уже есть фотографии с места боевого задания?

Стиллард набрал в грудь воздуха, заставляя себя немного расслабиться.

— Да. Иранские войска до сих пор не прибыли на место ликвидации. Это была бы безукоризненная операция с идеальным убийством, если бы не твои домыслы. Главный штаб впечатлен и тем, сколько человек убито, и общим успехом. Они намерены внести эти ликвидации в твой послужной список… как бы то ни было, ты этого достоин.

Гил пожал плечами.

— Я не собираюсь выигрывать какие-то конкурсы. Если бы прицел снайпера не блеснул на солнце, я был бы сейчас мертв.

Стиллард вытер нос и повернулся к двери.