Елизавета. В сети интриг
Шрифт:
Измайлово было тихим уголком, где время словно остановилось. Вокруг дворца, опоясывая его неровным, но сплошным кольцом, тянулись тихие пруды, по берегам цвели фруктовые сады. Царевны не раз плавали по ним на украшенном резьбой, увитом зеленью и цветными тканями ботике.
Тихое прохладное утро, яркие сарафаны и ленты, вплетенные в длинные косы… Кораблик тихо скользит по глади пруда, девушки со смехом звенят крошечным серебряным колокольчиком и крошат хлеб в глубины, откуда выходят на кормежку щуки и стерляди с золотыми кольцами в жабрах, надетыми еще при
Конечно, Измайлово не было совершенно изолировано от бурной жизни тогдашней России – новое приходило и сюда. Маленьким царевнам, кроме традиционных предметов – азбуки, арифметики, географии, – преподавали немецкий и французский языки, танцы. Учителем немецкого был, к примеру, Иоганн Христиан Дитрих Остерман – старший брат Андрея Ивановича Остермана, человека, которому предстоит в истории России сыграть немалую роль и имя которого уважаемый читатель еще не раз встретит на этих страницах. Но сейчас речь не о нем.
Анне и ее сестрам очень и очень повезло с матушкой. Вдовая Прасковья отлично знала, как к ней относится младший брат мужа, Петр. Но все же у нее хватало осторожности и мудрости вести себя крайне осмотрительно, быть может, даже избыточно нарочито не вмешиваясь в события вокруг трона, намеренно не замечая политики. Ее имя не попало ни в историю с бунтом стрельцов, которых вела в бой царевна Софья, ни в историю с царевичей Алексеем и его матерью, царицей Евдокией. Согласитесь, это кое-что значит. Ведь отлично известно, что Петр, проводя политический розыск, не щадил никого. Конечно, не погнушался бы он и царской кровью – родных племянниц отправил бы под топор палача, не моргнув глазом.
Прасковья оставалась в стороне от всей этой борьбы и тем спаслась – ее двор был островком спокойствия для Петра Великого, вторым после Преображенского двора сестры Натальи. Царь не чурался общества своей невестки, хотя и почитал ее двор старомодным. Из всех женщин семьи Романовых только Прасковью с дочерьми, сестер Наталью и Марию да всеми забытую царицу Марфу Матвеевну, вдову царя Федора, вывезет позже Петр в свой «парадиз» – выстроенную на болотах прекрасную столицу, студеный Санкт-Петербург.
Это переселение семейства произошло, когда Анне было пятнадцать. Пустынная и болотистая Городская (Петроградская) сторона, построенный «по правилам архитектуры» неуютный дворец, туманы, сырость и пронизывающий ветер новой столицы – как сильны и заметны отличия от родного уютного Измайлова…
Переезд в Петербург заставил царицу Прасковью сильно волноваться за судьбу дочерей. И понятно, почему: в новой столице дуют свежие балтийские ветры, а царь Петр планирует браки своих юных родственниц, чтобы связать династию Романовых с правящими европейскими родами.
Но первым стал царевич Алексей – Петр женил его на вольфенбюттельской принцессе Шарлотте Софии. Подумывал Петр о будущем и любимых дочерей – Анны и Елизаветы, которые с раннего детства были готовы к тому, что станут спутницами жизни европейских королей или принцев. Не забыты были и дочери
И вскоре появился первый жених – молодой курляндский герцог, племянник прусского короля, Фридрих Вильгельм.
Почему именно он стал мужем Анны? Все просто – начала приносить плоды победоносная Полтава. Царю сдались Ревель и Рига, а с ними в руках России оказались обширные территории Эстляндии и Лифляндии, которые Петр – и он этого никогда не скрывал – не собирался никому уступать. Теперь русские владения вплотную подошли к Курляндии – ленному владению Польши, по земле которого уже прошлась русская армия, изгнав из столицы герцогства – Митавы – шведские войска.
Положение Курляндии было чрезвычайно уязвимым: на ее территорию многократно бросали кровожадный взгляд властелины Речи Посполитой, сосед – прусский король – не упустил бы подобной возможности, буде таковая возникнет, да господствовавшие в Риге и Лифляндии шведы тоже не отказались бы от герцогства, попади оно им в руки. Когда же вместо шведских гарнизонов пришла более могущественная русская армия, Курляндия, конечно, стала все более милостиво взирать в сторону России.
Однако так просто расширить свою империю Петр не мог. Применить военную силу и сослать всех недовольных русским влиянием в Курляндии в Сибирь Петр тоже не решался – это наверняка не понравилось бы союзникам. Ибо согласие с Пруссией и Польшей царь считал чрезвычайно важным и для решения более крупных международных задач, и для сохранения безопасности собственной страны.
Вот поэтому Петр предпринял обходной и весьма перспективный маневр: при встрече с прусским королем Фридрихом Вильгельмом Первым он сумел добиться согласия на то, чтобы молодой герцог Курляндский Фридрих Вильгельм взял в жены племянницу русского царя. Вот так семнадцатилетний герцог, которого дядя приютил после оккупации герцогства шведами, оказался просватанным и был вынужден отправиться в Петербург.
Елизавете тогда был год с небольшим. Ни она, ни ее всесильный отец, конечно, не представляли, что брак, устроенный этим самым всесильным отцом, скажется и на ее судьбе.
Итак, герцог Курляндии ступил на мостовые столицы. На петербургский свет он благоприятного впечатления не произвел: хилый и жалкий юный властитель разоренного владения он не выглядел завидным женихом. Прасковья Федоровна, узнав от Петра, что именно ее дочь должна стать женой этого посмешища, отдала нелюбимую семнадцатилетнюю Анну, хотя должна была бы расстаться с любимой старшей дочерью Катериной.
Вряд ли кто-то в семье радовался этому решению Петра. Не радовалась и сама Анна.
Свадьба была назначена на осень. В последний день октября молодые, которым было по семнадцать, венчались в церкви при Меншиковском дворце. На следующий день был устроен свадебный пир.