Елизавета. В сети интриг
Шрифт:
– Дети мои, вы ли припадаете к престолу творца нашего, дабы соединил он вас навеки, дав вам одну жизнь на двои? Вы ли ищете его мудрого совета и защиты?
– Да, отец, – кивнул Фридрих.
Голос принца дрожал, но Елизавета поразилась тому, каким глубоким и проникновенным он стал. В руке Фридриха было так спокойно ее руке, его волнение казалось отражением ее нервной дрожи. «Неужели это правда? Неужели он и в самом деле готов назвать меня своей женой и спутницей своих дней? Неужели это не сон?» Наученная горьким опытом, увы, Елизавета уже не могла поверить в искренность чьих-то
Священник раскрыл Библию, поднял глаза на стоящих перед ним юношу и девушку. Быть может, он догадывался о неожиданности этого союза, быть может, знал, что он тайна от всех вокруг. Однако виду не подал – сейчас он был тем, кто соединит две жизни в одну и передаст эту жизнь под защиту Творца всего сущего.
– Карл-Фридрих из рода Гогенцоллернов, сын Фридриха Вильгельма. Согласен ли ты взять в жены сию деву, стоящую передо мной и рядом с тобой? Согласен ли беречь ее, опекать и наставлять, как это положено мужу, защищать во всякий час дня и ночи, соблюдая обеты, которые вы дадите друг другу в этом святом месте?
– Да, отец, я согласен. Я мечтаю об этом!
Священник, чуть улыбнувшись горячности будущего супруга, кивнул и обернулся к Елизавете.
– А ты, девица Анна из рода Орзель, сог…
– Нет, отец мой.
– Что «нет»? – священник опешил.
– Я не Анна Орзель.
Елизавета почувствовала, что не следовало этого говорить. Но сочетаться тайным браком, да еще и назвав себя чужим именем, – это было просто абсурдом!
– Не Анна? – вскричал Фридрих.
– Нет, мой принц. – Цесаревна покачала головой. – Я Елизавета, дочь русского царя Петра, любящая вас всем сердцем Елизавета.
– Какая еще Елизавета? Та самая? Внебрачная дочь? Дурная кровь портомои?
Цесаревна похолодела. «Вот оно, начинается. Так это графиня Анна и с ним, и со мной сыграла не просто злую шутку! Она убила нас обоих, выставив дураками перед всем светом!»
Елизавета вновь кивнула, гордо выпрямившись, взгляд ее стал тверже и холоднее.
– Я та самая дочь царя Петра и его жены Екатерины, которая имеет все права на российский престол и которую лишь невежи и напыщенные снобы из бедных, как церковные крысы, правящих домов рискуют называть незаконной и внебрачной!
Принц Фридрих без сил опустился на пол и закрыл голову руками. Стоящий с раскрытой Библией в руках священник окаменел. Перед ним разворачивалась трагедия, действующими лицами которой были дети великих домов Европы, – и он благодарил небо за то, что не успел заключить этот брак.
Принц раскачивался из стороны в сторону и что-то невнятно бормотал. Цесаревна присела и положила руку ему на плечо, но Фридрих дернулся как от ожога.
– Пошла прочь, дрянь! Ненавижу! Не смей меня трогать!
– Фридрих, что с вами?
– Предательница! Все вы ничтожные лгуньи, отвратительные грязные лживые твари! Не зря же батюшка столь строго наставлял меня – только Анна, только Анна… Зачем ты назвалась ее именем, ничтожная?
О, такие слова были куда привычнее, и они подействовали на Елизавету лучше всяких уговоров.
– Я никем не называлась! Я всегда была самой собой, – отчеканила она. – Если вы, юный глупец, изволили принять меня за кого-то другого, то это ваша вина! Моя совесть чиста!
– Твоя совесть не чиста! Она так же грязна, как совесть всех женщин и всякой женщины. Ты так же презренна, как все вы! Все ваше племя ни на что не годится, кроме одного… Отныне я… Отныне никогда…
Фридрих вскочил и, спотыкаясь, побежал прочь из часовни. Елизавета слышала, как он раз за разом повторял «Никогда… Больше ни одна…»
Алексей перевернулся на бок и всхрапнул. Елизавета, все та же цесаревна Елизавета, вернувшаяся из прошлого, погладила милого друга по плечу, успокаивая. «О да, то было незабываемое, воистину необыкновенное путешествие!»
Глава 18. Наследница подлинная и наследница мнимая
Такое, конечно, забыть было невозможно, но Елизавета никогда и не забывала Фридриха. Ни его пылкой страсти, ни его последних слов, так и сочащихся гневом. С тех пор прошел не один год, но связь своей души с душой этого необыкновенного человека Елизавета ощущала до сих пор. И пусть доброхоты доносили до нее нелицеприятные, а порой и откровенно издевательские слова, которые Фридрих, ставший к этому времени королем Пруссии, позволял себе произносить в адрес женщин, – она всегда была уверена, что при всем пренебрежении, что питал Фридрих Второй, он не способен будет на подлое деяние или на откровенное злодейство в отношении нее, цесаревны Елизаветы, так и не ставшей его женой. Не ставшей ничьей женой, словно хранящей себя для него…
Цесаревна заулыбалась.
«Глупая ты курица, ну что тебе лезет в голову! Какое там „хранящей“… Наши страны далеки друг от друга, а мы еще дальше… Счастье будет, если этот напыщенный индюк при встрече просто узнает меня… А сейчас не пора ли тебе, милая, спать? Уж утро на носу, а ты все еще звезды считаешь. Спи, наступает непростой день!»
А день действительно наступал на диво непростой – императрица Анна Иоанновна сегодня все-таки отдаст в жены принцу Антону Ульриху свою племянницу, Аннушку. Известно, она сама об этом говорила, не скрываясь, что вовсе не горит желанием выходить замуж, и уж тем более за Антона Ульриха, как бы его тетушка ни привечала, как бы орденами за несуществующие воинские доблести ни увешивала.
«Да и то, Линар племяннице по сердцу, да токмо за него ей не пойти никогда. Ни тетушка ей этого не позволит, да и понятия о дозволенном и недозволенном в голове Анны сидят уж слишком строгие…»
О да, с семнадцатилетия Анне был сосватан Антон Ульрих, принц Брауншвейгский. И княжество-то существовало, почитай, только на бумаге, и доходов не приносило никаких. Однако сие есть достойная партия, а брак был угоден Австрии. Дело решено! А кто такой Мориц Линар?
Да, знатного рода, да, красавец писаный, особливо ежели с вялым и неинтересным Брауншвейгом сравнивать… Однако ж просто посланник. Недостойная партия… Уж как пройдохи при дворе ни пыжились, как его достоинства ни расписывали, а Анна-то Иоанновна, решение принявши, отказываться от него не собиралась…