Елизаветинская Англия. Путеводитель путешественника во времени

Мортимер Ян

Есть еще три человека, которые могут поспорить за «титул» самого влиятельного английского натурфилософа времен Елизаветы. Государственный деятель Фрэнсис Бэкон заслуживает упоминания не за какое-либо конкретное открытие, а за то, что сформулировал принципы современного научного подхода — «метод Бэкона» — в своем великом произведении «Новый Органон». Хотя эта книга вышла лишь в 1620 году, Бэкон — во многом человек именно елизаветинской эпохи; сын сэра Николаса Бэкона и племянник сэра Вильяма Сесила, он родился в 1561 году. Бэкон утверждает, что с помощью процесса, включающего в себя эксперименты и формулирование критериев для описания определенного явления, можно создать гипотезу, которая затем проверяется. Он закладывает фундамент для формы научных исследований, в интеллектуальном плане намного превосходящей простой поиск ответов в трудах писателей Древнего мира. Вам это, конечно, покажется очевидным, но, несмотря на то что многие натурфилософы в период правления Елизаветы уже пользуются таким методом, многие современники, не желающие отступаться от веры в старые авторитеты, отвергают их выводы. Например, Томас Бландевилль

в 1594 году издает книгу, в которой насмехается над Коперником за его теорию, что Земля вращается вокруг Солнца, заявляя: «Птолемей, Аристотель и все другие древние писатели подтверждают, что Земля неподвижна и находится в самом центре мироздания… в Священном Писании говорится, что основания Земли заложены так крепко, что она никогда не сдвинется». Любой, кому когда-нибудь приходилось слушать престарелого профессора, который говорит откровенную чушь и утверждает, что вы должны ей верить, потому что он прочитал это в книге, должен с благодарностью и уважением относиться к Фрэнсису Бэкону.

Второй великий английский натурфилософ — Томас Гарриот, тот самый Гарриот, который, самостоятельно выучив язык алгонкинов, отправился в 1584 году в Америку. Составив карту окрестностей Роанока и написав книгу о Виргинии, Гарриот посвящает себя математике. Он разрабатывает способ коррекции видимых искажений двухмерной проекции Земли на картах Меркатора. Он открывает синусоидальный закон отражения, описывает параболическую траекторию пушечного ядра и первым проводит астрономические наблюдения при помощи подзорной трубы. Он не только рассматривает через этот инструмент поверхность Луны за несколько месяцев до Галилея, но и наблюдает спутники Юпитера и пятна на Солнце раньше великого итальянца. А ведь астрономия — лишь его хобби: главные его достижения лежат в области алгебры.

Впрочем, величайшим натурфилософом елизаветинского времени, пожалуй, можно назвать Вильяма Гильберта. Получив образование врача, он добивается большого успеха в своей практике и в 1577 году получает дворянское звание и герб. Познакомившись с путешественниками Фрэнсисом Дрейком и Томасом Кавендишем, он начинает интересоваться морскими делами, в частности математическими основами навигации. В 1600 году он публикует свою знаменитую работу «О магните». В этой книге он утверждает, что сама Земля — огромный магнит. Он объясняет, как работает морской компас, и предлагает методы вычисления широты и долготы. Он демонстрирует, что магнетизм — нематериальная сила, способная действовать и через твердые тела, и через открытое пространство. Он — один из первых, кто предположил, что космос — пустое пространство, а Земля вращается вокруг оси, проходящей через магнитные полюса. Галилей внимательно слушает и записывает. Но даже это еще не все. Гильберт — еще и «отец» электричества: он экспериментировал с электростатическими материалами и описал электростатические свойства материи.

На фронтисписе наконец изданного «Нового Органона» — очень уместная иллюстрация: корабль, отплывающий на поиски новых земель. Научные исследования и путешествия помогают лучше узнать земную флору и фауну. Вильям Гаррисон считает чудом, что «столько странных трав, растений и фруктов каждый день привозят к нам из Индий, Америк, Тапробана [Шри-Ланки], с Канарских островов и всех иных земель мира». Вильям Тернер, «отец английской ботаники», в 1568 году издает трехтомный список всех английских растений — «Новый гербарий». Через десять лет его дополняет Генри Лайт, а самый знаменитый ботаник того времени Джон Джерард в 1597 году выпускает «Гербарий, или Общую историю растений». Это действительно впечатляющая работа, где описываются буквально все известные растения, включая такую экзотику, как «индийское ореховое дерево». Кокосы к тому времени были известны уже много лет — чаши из них делали еще в Средние века, — но в книге Джерарда есть изображение самого дерева с плодами, а также описание листьев, белой мякоти плода и вкуса молока. С точки зрения методологии его книга проработана намного тщательнее, чем труды предшественников. Например, он пишет, что слухи о том, что мандрагора внешне напоминает человеческую ногу и умеет настолько пронзительно визжать, что человек, вырвавший ее из земли, тут же умирает,

ложны и совершенно неверны. Ибо и я сам, и мои слуги выкопали, посадили и пересадили множество мандрагор; и ни разу мы не видели формы, похожей на мужчину или женщину, но иногда — один прямой корень, иногда — два, а часто — шесть или семь отростков, отходящих от главного большого корня [44]

Образованная элита елизаветинского общества теперь обладает интеллектуальными средствами для проверки получаемых знаний и направления новых исследований. Неудивительно, что каждая десятая книга, публикуемая в эпоху Елизаветы, посвящена научным темам.

44

Madeleine Doran, ‘On Elizabethan ‘‘Credulity»: with some questions concerning the use of the marvellous in literature’, Journal of the History of Ideas, 1, 2 (1940), pp. 151–76 at p. 156.

Суеверия и колдовство

Математическое дарование и умы подходящего для научных экспериментов склада встречаются в основном среди образованной элиты, но что можно сказать о более скромных обитателях Англии? Когда писатели говорят вам, что можно причинить человеку сильнейшую боль, если сжечь его экскременты; что нельзя одалживать свой огонь соседу, иначе ваши лошади умрут; или что если женщина потеряет на улице чулок, это значит, что ее муж неверен, — вы наверняка подумаете, что ваше мировоззрение не очень совместимо с местным.

Сегодня мы как должное принимаем фундаментальный конфликт

между научным знанием и религиозной верой. Кроме того, считается, что с распространением научных знаний суеверий, в том числе религиозных, становится меньше. Эти предположения неверны. Типичный человек XVI века не способен отделить физику от метафизики (как мы видели в предыдущей главе); не способен он отделить и научные знания от своей веры. Более того, источником многих открытий стала именно религия. В одной медицинской книге XVI века на титульном листе размещена цитата из Библии: «Бог создал земные лекарства, и мудрый человек не станет их проклинать» [45] . Обычные люди тоже высказывают похожие взгляды. Мария Тинн говорит мужу: «Хотя Бог и может творить чудеса, но из этого мы не можем сделать вывода, что раз Он может творить чудеса, то Он их сотворит, ибо тогда Он не сказал бы, что создал целебные травы, дабы ими пользовался человек» [46] . Некоторые люди считают, что Бог создал лекарства от всех болезней мира в форме растений, и духовная миссия человечества заключается в том, чтобы открыть их все, расширив свои ботанические познания. Таким образом, любые научные открытия, которые помогут людям объехать мир и найти экзотические лекарственные растения, имеют и божественное предназначение. Религия — мать науки.

45

Екклесиаст 38:4, цитата на титульном листе Simon Kellwaye, A Defensative against the Plague (1593).

46

Ralph Houlbrooke, Death, Religion and the Family in England 1480–1750 (Oxford, 1998), pp. 18–19.

Учитывая все это, не стоит удивляться, что натурфилософия выходит далеко за привычные для нас рамки науки. Нумерология, алхимия и астрология — вот лишь три «псевдонауки», считающиеся вполне нормальными предметами изучения для натурфилософов. У нумерологии долгая история: по словам Джона Ди, «все вещи (которые появились с самого сотворения мира) были созданы сообразно числовым законам» [47] . Алхимия — это древняя химия, которая вдохновила Парацельса и по-прежнему имеет немало последователей. В 1564 году королева заключает договор с алхимиком по имени Корнелий Альветан на производство 50 тысяч марок чистого золота в год. К сожалению для обеих сторон, у него ничего не получается, и за обман его сажают в Тауэр. Что же касается астрологии, то некоторые люди порицают попытки предсказания будущего по звездам, для многих других же это вполне серьезная научная отрасль. Врач Саймон Форман консультируется со своими астрологическими таблицами не только для того, чтобы выбрать лучшее время для кровопускания или постановки диагноза, но и чтобы предсказать будущее клиентов. В течение 1601 года 72 женщины приходят к нему за астрологическим советом: они спрашивают, как сложится их брак, любят ли и мужчины, когда вернутся домой их мужья, ушедшие в плавание (и вернутся ли), стоит ли им отправляться в путешествие или приобретать недвижимость. Даже священники прибегают к помощи звезд: некий мистер Бротон приходит к Саймону, чтобы узнать, сделают ли его деканом Честерского собора. И даже правительство обращается к астрологам. Доктора Джона Ди попросили составить гороскоп, чтобы выбрать наилучший день для коронации Елизаветы в 1559 году.

47

Kocher, ‘Cosmos’, р. 105

Люди исследуют сверхъестественные явления, считая, что исследуют реальный мир. Чувство, что все возможно, лишь способствует самым разнообразным экспериментам. Если вы не можете отличить научную истину от суеверия, то вполне рациональным будет рассматривать любое явление с научной точки зрения. В 1582 году доктор Ди совместно с другим алхимиком, Эдвардом Келли, устраивает серию экспериментов: они пытаются узнать о существовании ангелов с помощью спиритических сеансов. В апреле 1587 года ангел по имени Мадими приказывает им владеть всем имуществом совместно — даже поделиться друг с другом своими женами. Они спрашивают: «В смысле телесной любви (что противоречит седьмой заповеди) или же духовной?» Ангел отвечает: «Телесной». Кто они такие, чтобы противоречить науке? Алхимики и их жены подчиняются ангелу.

Как вы видите, незнание переходит в суеверие и доверчивость, а они, в свою очередь, — в веру и знания точно так же, как и сегодня. Сны — это интересная тема: никто не может отрицать, что они существуют, но почему мы их видим и что они значат? Многие люди считают, что сны поддаются систематическому толкованию и с их помощью можно предвидеть будущее — точно так же, как библейский Иосиф, объяснивший сны фараона. В 1576 году Томас Хилл издает книгу «Приятнейшее искусство толкования снов». Открыв книгу на случайной странице, вы найдете, например, такую запись: «Если женщина видит во сне, что ее возлюбленный дарит ей свиную голову, это значит, что она должна возненавидеть сего мужчину и бросить его, ибо свинья неблагодарна к делам Венеры». На следующей странице творятся еще более странные вещи: если человек «видит во сне, что рядом стоят три члена тайного совета», это значит, что он был подмастерьем, а теперь стал свободным человеком, и у него будет три имени, тогда как раньше он имел всего одно. Но вот если он увидит, как у него из груди растут три кукурузных початка и он срывает их, то у него родятся два сына, которые «из-за злосчастия и неудачи будут убиты, а воры осадят его дом». Вам такое покажется странным и совсем не научным. Но толкованием снов интересовались во все времена — вспомните хотя бы психоанализ Фрейда, и поймете, что Томас Хилл не одинок в своих попытках придать значение любым снам.