Елизаветинская Англия. Путеводитель путешественника во времени
Шрифт:
Еще один интересный пример — призраки. Даже в современном мире многие до сих пор верят в привидения. В XVI веке протестанты стали отрицать идею чистилища; соответственно, души умерших отправляются прямиком в рай или ад и не могут вернуться на Землю. Пуританин Вильям Перкинс изумляется, как добрые протестанты могут быть настолько «невежественными», чтобы верить в возвращение мертвых. Тем не менее, как говорят нам пьесы Шекспира «Гамлет» и «Макбет», вера в то, что призраки умерших людей могут появиться в период между полуночью и первыми петухами, бытует в протестантской Англии точно так же, как в католическое Средневековье. В 1599 году Томас Платтер рассказывает о доме с привидениями близ Тайберна, где никто не может жить. Тем не менее не все суеверия одинаково популярны. В «Вульгарии» Вильяма Гормана говорится, что «старые ведьмы придают большое значение обрезкам мужских ногтей», но еще вас предупреждают, что «толкователи снов зачастую объясняют их так, чтобы порадовать вас, а не сказать правду», и что «мир никогда полностью не освободится от суеверий». Сам Горман, естественно, из тех, кто менее подвержен суевериям. Вот еще одна цитата:
Кто-то гадает на воде, кто-то на чашах, кто-то на топорах, кто-то на стаканах, кто-то по ногтям, кто-то по падали, кто-то призывает души; все такие предсказатели противны и сварливы, но беспутные люди внимательно прислушиваются к ним и доверяют их мнениям.
Вот так. Несмотря на то что в XVI веке еще сильны многие суеверия, в елизаветинское время существуют и скептики, ставящие под сомнения «бабьи сплетни» и фольклор того времени. Однако учитывая, что большинство людей даже не знают, Земля вращается вокруг Солнца или же Солнце вокруг Земли, неудивительно, что они не уверены и в том, что означают сны и существуют ли привидения.
В 1552 году, когда Елизавета была еще совсем юной, епископ Латимер писал: «очень многие из нас, сталкиваясь с бедами или болезнями или что-либо теряя, бегают туда-сюда в поисках ведьм и колдунов, коих мы зовем мудрецами». Через 18 лет после ее смерти мы читаем в знаменитой «Анатомии меланхолии» Роберта Бартона: «Чародеев стало слишком много; коварные люди, называемые колдунами и белыми ведьмами, живут едва ли не в каждой деревне, и если к их помощи обращаются, они исцеляют практически все недуги тела и души» [48] . Соответственно, в правление Елизаветы очень многие верят в реальную силу колдовства. В некоторых местах это четвертый по частоте вид преступлений, после сексуального насилия, непосещения церкви и нападений. Вам это, конечно, покажется суеверием, но в елизаветинской Англии ведьмы не только существуют: законом официально признано, что они могут вредить и даже убивать людей своими чарами. По обвинению в причинении смерти посредством колдовства вас вполне могут повесить — даже если вы вообще не знаете, как творить заклинания.
48
Обе цитаты — из Thomas, RDM, p. 177.
Заметьте: вас повесят, а не сожгут. Англичане не сжигают людей за колдовство: такое практикуется только в Шотландии и континентальной Европе. В Англии колдовство не считается религией или ересью: теоретически можно одновременно быть добрым христианином и колдуном. Ведьмы еще не собираются вместе и не устраивают шабаши — это начнется только в следующем столетии. Кроме того, никто еще не считает, что ведьмы заключают пакты с дьяволом — про это тоже заговорят позже. В правление Елизаветы даже было время, когда колдовство формально не противоречило закону. В 1542 году Генрих VIII своим указом объявил колдовство преступлением, которое карается повешеньем, но после смерти короля в 1547 году указ отменили; новый закон против колдовства приняли лишь в 1563 году, причем намного более мягкий, чем при Генрихе. Он не призывает к немедленной казни всех, кто практикует темные искусства, и не приговаривает ведьм и колдунов к смерти за «менее тяжкое» колдовство — например, поиск потерянных вещей, уничтожение товаров или скота или привороты. По Акту 1563 года тяжким преступлением объявляются лишь: 1) призыв злых духов (вне зависимости от цели) и 2) причинение кому-либо смерти колдовством. Вот и все. Если попытка убийства при помощи колдовства доказана, но не увенчалась успехом — например, если жертва только искалечена или пострадали только животные, — то колдуна наказывают всего лишь годом тюрьмы (правда, раз в квартал выставляют к позорному столбу). Даже если кого-то признают виновным в причинении смерти колдовством, власти не спешат с казнью. В 1565 году Матильду Парк и Алису Мид из Эксетера обвинили в колдовском воздействии на жителей города, но мировые судьи сделали все, чтобы их не повесить.
Тем не менее, если вы все-таки решите заняться колдовством, будьте осторожны. Если ваша соседка скажет, что вы пришли к ней домой и угрожали ей, после чего ее сын или дочь заболели и умерли, вас могут арестовать, судить и повесить за колдовство. Свидетелей спросят, нет ли у вас животных-компаньонов, в частности кошек или жаб. Ваше тело обыщут на предмет неестественных отметин: через них вы якобы расплачиваетесь с компаньонами своей кровью. Если такую отметину найдут, то проколют иглой, чтобы проверить, больно ли вам; если вас так уколют в суде, кричите во все горло, иначе люди посчитают, что вы отмечены дьяволом. Если вас обвинят в чародействе, то свидетелей спросят, называли ли вы имена адских духов, например Марбаса (он способен исцелить все болезни), Фуркаса (учителя хитрости и коварства), Асмодея (он может сделать вас невидимым) или Аллоцера (он заставит любую женщину полюбить вас). Защитить себя от таких обвинений очень сложно: зачастую свидетелей в вашу пользу просто не найдется.
Вот мы и подошли к последней теме, связанной с колдовством: существует сильнейшее предубеждение против женщин. Сам по себе Акт 1563 года не сексистский, но тем не менее в Англии 90 процентов обвиняемых в колдовстве — женщины. Вы, возможно, подумаете, что это своеобразное последствие бесправного положения женщины в обществе: для многих женщин единственная возможность отомстить обидчикам — заклинания и проклятия. Или же можно предположить, что обвинения в колдовстве — просто выдумки, еще один дополнительный способ притеснения женщин. В любом случае, помните: если вы идете по засыпанной листьями английской дороге и видите одиноко стоящую избушку с соломенной крышей, там вполне может жить ведьма. А если вы скажете, что она никак не сможет убить или покалечить вас, то жители деревни посчитают, что заблуждаетесь именно вы.
Жители елизаветинской Англии, в отличие от своих средневековых предков, отлично осознают свое место в истории. Если вы посмотрите на средневековые изображения библейских сцен, то увидите, что жители Древнего мира носят средневековую одежду, ходят со средневековым оружием и плавают на средневековых кораблях. Правители, возможно, и меняются, но для человека Средних веков жизнь кажется такой же, как полторы тысячи лет назад: неурожаи, эпидемии чумы, свержения королей, падения королевств. Резкий контраст с этим составляют взгляды интеллектуалов времен Елизаветы: они понимают, что фундаментальнейшим образом отличаются от своих далеких предков. «Римляне презирали тоги с длинными рукавами», — отмечает Вильям Горман. На резной каминной доске в Хольденби-хаусе центурионы изображены в римских доспехах, обуви и коротких туниках — совсем не похожих ни на какую одежду XVI века.
Чем обусловлено появление этого исторического чувства? Фрэнсис Бэкон лаконично отвечает в «Новом Органоне»: «Книгопечатание, порох и компас: вот три вещи, которые изменили положение дел во всем мире». Но технологический прогресс — лишь одна из причин. Все англичане видят, что старый уклад жизни ушел и уже не вернется. Величественные аббатства разрушены; фермеры хранят зерно в церковных амбарах, а купцы складывают товары в пустых залах монастырей. Аристократические семьи обновляют свои старые замки: строят просторные жилые помещения с длинными галереями внутри старых стен, вставляют в окна стекла, разбивают красивые сады. В 1574 году в полуразрушенной часовне замка Уигмор в Херефордшире доктор Джон Ди находит кучу старинных документов, разбросанных по полу; они лежали там с тех самых пор, как в 1425 году умер последний член семьи лордов. Образованные джентльмены совершают подобные находки по всей стране, в старинных залах и комнатах.
Это ощущение невосполнимой утраты заставляет некоторых людей как можно подробнее описывать прошлое. Толчок этому дал Джон Леланд, изъездивший в 1535–1543 годах вдоль и поперек всю Англию и Уэльс и описавший старинные замки, дворцы, церкви и города. Он просматривает старые документы и обыскивает остатки монашеских библиотек в поисках письменных источников, способных пролить свет на древнюю историю этих мест. Его работа «Трудоемкое путешествие Джона Леланда в поисках английских древностей» (1549) вдохновляет и других историков. Вильям Ламбард в 1576 году выпускает «Прогулку по Кенту»; Вильям Гаррисон в следующем году — «Описание Англии»; в 1586 году выходит «Британия» Вильяма Камдена, разделенная на главы по числу графств. В то же время от пережитков Средневековья избавляются. Лондонская церковь Грейфрайарс продает около 700 гробниц — в том числе резные алебастровые гробницы средневековых королев — мэру города, который, в свою очередь, продает их по цене камня, из которого они сделаны. Возмущенный историк Джон Стоу начинает собирать исторические хроники Лондона, в том числе — список всех надписей на памятниках в церкви Грейфрайарс. Первый том его «Обзора Лондона» выходит в 1597 году; его примеру следует Ричард Карью, опубликовавший в 1602 году «Обзор Корнуолла». В том же 1602 году выходит «Описание Уэльса» Джорджа Оуэна, в следующем — его же «Описание Пемброкшира». Джон Хукер пишет «Краткую хорографию графства Девон», а Сэмпсон Эрдсвик — «Обзор Стаффордшира», распространяемые в рукописном виде. Внезапно, практически из ниоткуда, каждый регион получает новый «обзор» своего прошлого. То же можно сказать и о стране в целом: в 1568 году Ричард Графтон выпускает «Большие хроники», в 1577-м Рафаэль Холиншед пишет «Хроники». Последними в качестве исторического источника для своих пьес активно пользуется Шекспир.
Результатом этого внезапно пробудившегося огромного интереса к истории стало основание в 1572 году Общества антикваров, заседавшего в конторе герольдов в Дарби-хаусе. Члены общества публично читают свои работы и обсуждают свои изыскания. Среди них — Вильям Камден, Ричард Карью, Сэмпсон Эрдсвик, Вильям Ламбард и Джон Стоу, а также другие историки, юристы, герольды и архивариусы, в частности Артур Агард, Томас Тальбот и Роберт Коттон, собравший самую большую библиотеку исторических английских рукописей. Но сила истории такова, что Общество привлекает к себе слишком много нездорового внимания. В английском праве прецеденты могут легко превратиться в правовые принципы, так что исторические документы, связанные с престолонаследием, приводят к щекотливым ситуациям. Когда Роберт Коттон находит завещание Эдуарда VI, где король признает наследницей трона леди Джейн Грей, его просят передать этот документ правительству для уничтожения. Это лишь один пример: у него в руках оказалось немало важнейших документов. Позже, когда королеву просят инкорпорировать Общество и предоставить ему собственное помещение, она не соглашается. Она считает, что история опасна — мы видим это на примере Джона Хейварда, которого посадили в тюрьму за книгу о Генрихе IV И Елизавета в этом не одинока: следующий король распускает Общество антикваров, а через несколько лет королевским указом закрывается и библиотека Роберта Коттона.