Елизаветинская Англия. Путеводитель путешественника во времени
Шрифт:
Вам наверняка интересно, играют ли в еще одну знаменитую английскую командную игру — крикет. Если вы пойдете, например, в Гильдфордскую среднюю школу в Суррее, то увидите, как мальчикииграютвигру с битой, которую даже называют «крекет», но пока что большого распространения она не получила. Что же касается гольфа — эта игра пришла в Англию при следующем правителе. В гольф играют в Шотландии — шотландские короли запрещали его как «нечестивую игру» в 1457, 1471 и 1491 годах в пользу стрельбы из лука, — ноне в Англии. Мария Стюарт в юности играла в гольф, но по пересечении южной границы страны ей пришлось отказаться от этого развлечения.
Привычка к травле животных —
Петушиные бои проходят каждое воскресенье, кроме того, специальные праздничные бои проводятся в Жирный вторник. Люди тратят немалые средства — 5 фунтов, а то и больше, — чтобы купить бойцового петуха и подготовить его. Генрих VIII построил площадку для петушиных боев рядом с Уайтхоллом, на улице Бердкейдж-уок, но во времена Елизаветы самые популярные площадки располагались на Джуин-стрит, Шу-лейн и у храма Святого Эгидия в полях; при следующем короле последняя из них превратится в театр «Друри-лейн». Томас Платтер пишет о площадке на Шу-лейн в 1599 году:
В центре площадки стоит круглый стол, покрытый соломой и окруженный бортиками; там петухов дразнят и заставляют налететь друг на друга, а те, кто делает ставки на победу одного из петухов, сидят вокруг площадки. Зрители, которые просто пришли посмотреть, купив билет за один пенни, сидят выше, с удовольствием наблюдая яростный бой петухов, забивающих друг друга до смерти клювами и шпорами.
Развлечения длятся до четырех-пяти часов; солома от непрерывных боев окрашивается кровью. На Шу-лейн птицам перед боем дают крепкие напитки вроде бренди, чтобы они стали еще свирепее. На каждый бой принимают сотни фунтов ставок. В 1578 году лорд Норт проиграл 13 фунтов на петушиных боях.
Более экзотическое развлечение — травля медведей. В Лондоне ее проводят практически каждый день, в том числе каждое воскресенье, в Парижском саду в Саутуорке. В 1570 году построили второй «театр»: в одном (восточном) стали травить медведей, в другом (западном) — быков. Чтобы посмотреть на травлю медведя, вам придется отдать 1 пенс за место на трибунах и 2 пенса, чтобы пройти на галерею. Медведя приводят на поводке или цепи и привязывают к шесту в середине арены. Затем на него спускают огромных английских мастифов:
Эти мастифы демонстрируют все свое великолепие и выдержку, потому что, несмотря на все полученные от медведя удары, они не сдаются: их приходится оттаскивать силой и совать в пасти длинные палки, к концам которых приделаны широкие куски железа. Зубы медведя не острые — их специально сломали, чтобы он не мог ранить собак. Когда первая партия мастифов устает, выводят следующую. Когда устает первый медведь, приводят нового — и свежих собак для травли: сначала одну, потом все больше и больше, и так до тех пор, пока они не завалят медведя.
Томасу Платтеру зрелище понравилось, хотя запах 120 мастифов и 13 медведей в клетках показался ему отвратительным. Медведи стоят дорого, так что обычно собакам не позволяют их убивать; собаки же нередко гибнут — медведи вспарывают им брюхо когтями или хватают и заламывают. Некоторые медведи даже становятся знаменитыми. Самого известного из них, по кличке «Секерсон», даже упоминает Шекспир в «Виндзорских насмешницах»: «Я раз двадцать видел, как Секерсона спускали с цепи, и даже дергал его за цепь». Тем не менее вас вполне может напугать вид разъяренного медведя с идущей из пасти пеной и шкурой, красной от собственной крови и крови убитых им собак. Роберт Лейнем так пишет о травле медведей:
Если пес схватит медведя за горло, то медведь оцарапает ему когтями голову… так что после всех захватов и рывков, царапин и укусов, голых когтей и зубов с обеих сторон потери крови и раны были настолько сильны, что не восстановиться и за месяц зализывания… То был спорт, очень приятный для этих зверей: достаточно посмотреть на медведя, хищно глядящего своими розовыми глазами на врага, на ловкость и храбрость собаки, на мощь и опыт медведя, отбивающего нападение. Если его укусят в одно место, то он схватит собаку за другое и освободится; если его схватили, то, кусаясь, царапаясь, рыча и мечась, он освободится от захвата; а вырвавшись, он с облегчением два-три раза подернет ушами, пока по его морде течет слюна и кровь [110]
110
Scott, EOaW цитата из письма Роберта Лейнема.
Слепых медведей бьют кнутами на потеху зрителям; разъяренные звери бросаются и хватают кнуты и бьют любого, кто подойдет слишком близко. Некоторые из них, впрочем, догадываются, как ослабить путы, и бегут в толпу зрителей; Секерсон — далеко не единственный, кому удалось таким образом сбежать. В октябре 1565 года у заброшенной церкви Остин-Фрайарс в Оксфорде сбежавший медведь набросился на двадцатичетырехлетнего мужчину и убил его. В Бирлинге, графство Кент, в августе 1563 года медведь лорда Бергейвенни убил у него дома вдову, «искусав и разорвав ей голову, тело и ноги». В 1570 году близ Херефорда медведь вырвался, пробрался в дом и убил спящую женщину [111] .
111
Информацию любезно предоставил доктор Стивен Ганн из Мертонского колледжа, Оксфорд.
Травлю медведей любят по всей стране и богачи, и бедняки, и мужчины, и женщины, и старики, и дети. В шекспировской «Двенадцатой ночи» сэр Эндрю Эгьючик раскаивается в том, что слишком много времени уделял фехтованию, танцам и травле медведей. В апреле 1559 года королева развлекала французского посла травлей медведей — и его настолько захватило зрелище, что на следующий день он отправился в Парижский сад, чтобы снова им насладиться. Королева приглашала на травлю медведей многих высокопоставленных гостей: похоже, это было одним из ее любимых развлечений. Роберт Дадли устроил для королевы травлю медведей в Кенилворте в 1575 году, а в 1599-м она даже лично посетила Парижский сад, чтобы посмотреть на кровопролитие. (Вы, наверное, удивитесь, узнав, что королева ни разу не была в театре «Глобус», расположенном в том же Саутуорке, но зато ходила на травлю медведей.) Только пуритане отказываются считать травлю развлечением, подходящим для всей семьи, хотя в основном они не столько жалеют животных, сколько недовольны тем, что эти зрелища проходят по воскресеньям. Единственный, кто выступает именно против жестокости, — Филип Стаббс; он спрашивает: «Какое христианское сердце может получать удовольствие, видя, как один несчастный зверь рвет, терзает и убивает другого, причем лишь ради глупого развлечения?»