Элла Алекс
Шрифт:
8. Звон над старыми камнями.
До вечера на нудистском пляже не произошло больше ничего примечательного: с одинокой гологрудой девушкой на шезлонге, которая так заинтересовала Эли (чего мой приятель старался не показывать), он все же не познакомился. А я, искупавшись еще пару раз в море и полежав полчасика в скальных нишах у берега, не открыл больше никаких новых ощущений от пребывания голым под солнцем.
Когда солнце, наконец, устало созерцать наши неприкрытости и окончательно скрылось за нависшей над бухтой скалой, мы засобирались обратно в город. Эли на дорожку потрепался о чем-то
В машине по пути домой я посвятил Эли в значение огромных вывесок «МЕХА», тут и там встречающихся в Греции на дорогах. Он сам спросил, догадываясь, что под фотографией блондинки в шубе написано именно по-русски:
– Алекс, это же по-русски? Что значит «МЕКСА»?
– Это «меха», Эли. Fur.
Он был любознательным, а я любил сносить языковые барьеры.
По дороге в Олд-таун мой приятель снова озаботился своими планами поехать на Миконос. Он спросил, не буду ли я против, если мы заедем в туристическое агентство в Новом городе. А какая разница? Поехали в Новый город.
С трудом припарковавшись на одной из улиц рядом с университетским кварталом, мы пошли искать агентство путешествий. Внимание ливанца привлекла контора респектабельного вида, за стеклами витрин которой были видны фотографии океанских лайнеров и больших самолетов – все в солидных рамах. За массивной тусклой стойкой орехового дерева восседали две женщины средних лет – обе в очках и в одинаковых белых блузках. Пока я разглядывал фотографии и рекламные проспекты, Эли облокотился на стойку и углубился в беседу с дамами.
Прошло не меньше четверти часа. Вид у ливанца был разочарованный и растерянный. Было заметно, что он отчаянно пытается заставить сотрудниц бюро найти для него подходящую возможность перебраться на Миконос. Но так же очевидно было и то, что никакой возможности нет. Выражение лиц обеих женщин в очках было извиняющимся, доброжелательным, но непреклонным.
– Похоже, совсем никаких шансов уехать на Миконос. Только через неделю, – говорил эли, шагая с понурой головой к машине за углом.
– Сочувствую, – я помедлил. – Но знаешь, одна моя знакомая говорила так: «Если что-то невозможно, значит тебе это не нужно». Наверное, она бы расценила это как астральный знак, подсказку судьбы, что может, тебе и не надо на Миконос. – Я пытался шутить и нарочно говорил с театральными интонациями. По печальной усмешке было видно, что мой приятель это понимает. – Может, стоит попробовать так и отнестись? «Пращи и стрелы яростной судьбы» вовсе не обязательно «сражать противоборством». Непротивление. Такая индийская штука, знаешь? – Я улыбнулся. Эли покосился. Я подтвердил: – Говорят, иногда помогает правильно относиться к жизни.
– Ты так и делаешь?
– Я не эксперт. Только учусь. Можно почерпнуть кое-что полезное, слушая людей.
– Ну-ну…
Настроение у ливанца явно было приопущенное. Так что еще в машине я начал прикидывать, чем могу заняться вечером, когда Эли оставит меня одного и уйдет поправлять настроение
– Если у тебя нет планов, мой русский друг, я предлагаю прогуляться по центру. Хочешь есть?
Я уверил, что не особо голоден, но не стал отказываться от компании. В конце концов, было бы невежливо не ответить на приглашение такого радушного чичероне, только что устроившего экскурсию в одно из самых неожиданных мест за время моих путешествий.
Сумерки сменились теплой южной темнотой, которую здесь, на улицах Олд-тауна, щедро раскрашивали подсветки шумных торговых лавок и баров. И вот я снова очутился на небольшой площади, окруженной ресторанами, мечетью Сулеймана с грудеобразными куполами и высокой толстой башней с часами. Теперь я был тут уже не как турист-одиночка, а в компании с другом, которого многие местные принимали за туземца. Эли сказал, что у него здесь назначена встреча. И действительно: из-за столика на углу у ресторана ему махал крепкий грек почтенных лет.
– Сергио, как дела? Как твой день?
– Здравствуй Эли, мой друг! Все просто отлично, хороший день. Чему нам не радоваться? Есть солнце, есть клиенты, есть сыр и вино, – улыбнулся мужчина, приподняв стаканчик.
– Найссс. А это Алекс, он из России.
– Привет Алекс, приятно познакомиться. Вы давно на Родосе?
– И мне приятно, Сергио. Вторую неделю.
– Как там Путин?
– Путин далеко, ничего про него сказать не могу. Но не думаю, что у него что-то изменилось, пока меня не было.
Сергио довольно покивал. Они с Эли начали неспешную беседу о совершенно неделовых вещах. По-видимому, назначенная встреча если и относилась к бизнесу, то как-то очень неочевидно. Сергио кликнул мальчика из ресторана и предложил нам напитки. Стало ясно, что он тут босс. Вероятно, в подобных встречах Эли просто заводил полезные знакомства для своего будущего дела.
Во время разговора ливанец то и дело поглядывал по сторонам, а паузы в их беседе становились все длиннее. И тогда Сергио переключился на меня.
– Что вы успели посмотреть на Родосе, Алекс?
– Много мест, которые туристы называют достопримечательностями, но явно еще не все. Самые интересные места могут показать только местные. К счастью, вчера мне повезло встретить того, кто знаком с Родосом. – Я кивнул в сторону спортсмена. – И сегодня он показал мне нудистский пляж.
– Да? Ха-ха-ха! Вот, оказывается, чем может удивить наш остров русского!
– Я никогда раньше не был в таких местах.
– Ну и как? – живо поинтересовался ресторатор.
– Эмм… Неожиданно. Это будет памятный день.
– А что вас обычно интересует в путешествиях?
– Пожалуй, старые камни. Я имею в виду исторические места. Мне нравится история, и я люблю трогать ее свидетельства.
– Тогда вы в правильном месте. Тут вокруг одна сплошная история. Иногда сомнительно, что у этих мест есть настоящее или будущее. Мы живем на руинах и ими питаемся.
– Многие вам позавидуют.
– И я их понимаю. В нашей жизни есть стиль!
– Меня всегда тянуло в такие места, хотя понятно, что и тут жизнь не без проблем. Она наверняка не похожа на рекламный ролик Баунти, тем более что у вас в Греции сейчас кризис. Но весь этот дух средиземноморской жизни, очарование моря, старых камней и многовекового уклада… Наверное, о людях южной Европы написано больше всего книг в мире. Так что я один из тех, кто завидует. – Я легонько отсалютовал, подняв стаканчик.