Эллирея
Шрифт:
– Ириена, что в моём поместье среди прислуги делает лорка?
– Я не… – начала оправдываться я, понимая, в какую жуткую ситуацию я могу попасть.
– Мой господин, Демиус Трикотт поклялся, что девушка порядочная, она вдова вашего солдата…
– Понятно теперь, это проделки интригана Демиуса, послал мне шпионку прямо в дом! Выселить её в комнаты, соответствующие её статусу! Чтобы ноги в поместье не было! Её ублюдка в приют!
Я вскочила с кровати:
– И кого вы называете ублюдком, господин Чёрный Герцог! Мой сын –
Герцог обернулся и странно посмотрел на меня, его губы почему-то дёрнулись в подобии улыбки, а Ириена испуганно таращилась на меня, моргая своими огромными глазами:
– Да… как… ты… смеешь, шваль подзаборная, так называть господина Картера! Господин, прикажите всыпать плетей!
– Десять плетей, переезд в казармы, а сына, пожалуй, оставьте с ней! – улыбка исчезла с лица герцога так же неожиданно, как и появилась.
Стоявший за спиной хозяина мужчина наконец-то объявился в комнате. Он был огромного роста с жутким шрамом через всё лицо, надорванной губой, из-за которой казалось, что он улыбается, но улыбка выходила жуткой.
– Дай руки, лорка!
Я протянула ему руки, глядя в глаза. Он связал их веревкой, которая была у него тут же на поясе.
– Я не лорка! Я – Эллирея Вакур!
– Замолчи, лорка, и радуйся, что у хозяина сегодня хорошее настроение, и ты получишь всего десять плетей, а не пятьдесят, что полагается за оскорбление сиятельства, – тихо говорил мне на ухо этот мужик. Иди давай! – он подтолкнул меня в спину, и я в одной рубашке и босиком вышла во двор поместья, где собралось, казалось огромное множество людей.
Мы остановились в самом центре перед главным входом, оборотни жадно рассматривали меня и также жадно принюхивались. В толпе я увидела Горда, который делал мне какие-то знаки, но от холода я стала плохо соображать, на меня от всего происходящего накатила апатия. Двое мужчин вынесли широкую лавку и поставили её рядом со мной. Тот здоровяк – оборотень толкнул меня на неё, заставив лечь на живот. Раздался треск, и моя спина и ягодицы оголились. В толпе я услышала:
– Сладко пахнет, лорка, она моя…
– Нет, Ригус, обойдёшься, первым буду я, я её давно приметил, только по запаху не мог понять, что она – лорка!
Мне казалось, что я схожу с ума от ожидания своего наказания и этих мерзких слов, что вызывали в моей душе желание заткнуть им всем глотки самым простым способом – убить!
Первый удар зажёг на моей спине пожар, второй разжёг пламя, третий и четвёртый слились в один, а после пятого моё сознание отказало мне, и я уплыла в блаженное небытиё.
Я очнулась от того, что кто-то попытался залить мне в рот мерзкую на вкус гадость, и я вырвала её обратно.
– Нужно выпить, Эль. Это доктор принёс! У тебя жар, молоко перегорает, поэтому надо пить зелье!
– Не… могу… – выдавила я из себя, с трудом открыв глаза, перед которыми всё плыло и качалось. Я видела лицо Горда с большой кружкой с зельем, которое он уговаривал меня выпить.
– Соберись, девочка, твой сыночек без тебя скучает, плачет, нянька его, малолетняя егоза, не может без тебя уложить спать!
– Где.. он…
– Он в соседней комнате, с той маленькой оборотницей, играют. Я нашёл для Ллойда кормилицу и заплатил ей. А твоё молоко почти перегорело…
– Сколько…
Горд понял меня:
– Уже три дня прошло…
– Моя спина…
– Почти всё зажило…
– Лорка… я не… лорка…
– Нет, милая. Я сходил к герцогу и рассказал ему о тебе. Пока ты поживёшь с сыном у меня. На улицу выходить я тебе не советую, скоро полнолуние, у волков гон. Но одна радость – и работать тебе пока не придётся, а то ты себя довела!
– Уехать… уехать надо.... амулет… запах…
– А вот это пока не разрешено.
– Кем…
– Господин Юлиус Картер запретил тебе покидать поместье и эту комнату. Почему, я тебе не скажу, Эль. Давай пока подождём, может, что-то проясниться!
Я не верила в хороший исход моего дальнейшего пребывания в поместье Чёрного Герцога, и как оказалось, я была права!
Глава пятнадцатая.
– Что там было, Горд, ну, после? – я сидела на кровати, опираясь на подушки, и играла с ползающим по мне сыном.
– Солдаты сиятельства были потрясены твоей стойкостью, ты не издала ни звука, Эль! Даже когда я поднимал тебя со скамьи и нёс к себе, ты не надолго открыла глаза, и многие услышали твои слова. " Где мой сын?" – спросила ты, оборотни были под впечатлением!
– Да-а-а, хорошее развлечение им за мой счёт устроил Чёрный Герцог!
– Не называй его больше так, Эль, он ненавидит это прозвище!
– Меня поэтому высекли?
– Ну-у-у, нет…
– А за что тогда? – я иронично посмотрела на лейтенанта, – что ещё я натворила ТАКОГО, что меня стоило бы наказать таким жестоким образом?
– Ты обманула всех своим амулетом, скрыла запах. В Вольвгандте за это наказание – тюрьма, но тебя только высекли…
– Гад! Какой же гад!
– Ты про кого это, Эль?
– Да про одного засранца, который втравил меня в это, и ведь же не отстанет!
– Я его знаю?
– Горд, пока я для него не сделаю кое-что, я не могу ничего говорить! Просто поверь! Как только можно будет всё рассказать, ты узнаешь первым!
– Хорошо, Эль. Я сейчас схожу за едой, а вы не скучайте без меня!
Я взяла Ллойда на руки и стала напевать старинную эльвинскую песню, которую пела мне моя мама. Я перевела её на ританийский, и теперь мой сын стал единственным слушателем моего стихотворного и певческого таланта. Голос у меня не был таким нежным, как у моей мамы, но эльвинская кровь давала мне преимущества: петь я умела и любила!