Элоиза, королева магов
Шрифт:
– После того случая, я запретил Иннокентию приближаться к Уолсоллу, чтобы даже смотреть в твою сторону не смел.
– И поэтому я боюсь, папенька, мне страшно ехать в столицу, где защиты никакой, где на меня могут напасть из-за любого угла. Отравить или ментально что-нибудь внушить...
Король бросил взгляд на не горящий камин и задумчиво пожевал губами.
– Твои мысли о Божественном праве королей мне весьма близки, Лои. Но... это война, дорогая. Страшная, кровавая война.
– А если всё сделать тайно?
– прищурилась девочка, так неожиданно выросшая.
– Убрать папу, посадить своего человека, заменить всех приближённых.
–
– криво усмехнулся король, - я уже много лет к ним подбираюсь и всё никак.
Помолчали, каждый думал о церковниках и их планах.
– Они ведь готовятся, - тихо прошептала Элоиза.
– Знаю.
– Нам есть, чем ответить?
– Королевская армия сейчас сильна, как никогда.
– А много ли в ней магов? Обученных, раскрывших свой дар.
Вильгельм нахмурился, не такие разговоры он должен обсуждать со своей малышкой.
– Дорогая моя дочь, - вздохнул мужчина и такая вселенская печаль прозвучала в его голосе, что Элоизе тут же стало не по себе, - я вижу, как сильно ты хочешь стать наследницей трона. Ответь мне только на один вопрос: зачем тебе это нужно? Чем тебе не мила спокойная жизнь? Нашли бы тебе мужа, какой пришёлся бы по сердцу.
Элоиза смотрела на вдруг постаревшего отца: морщины, ранее незаметные, прорезали высокий светлый лоб, складки около носа стали чётче, глаза потускнели.
– Власть — это бремя, - добавил Вильгельм, - тяжкое, порой неподъёмное. И счастью во всём этом практически нет места...
– Я отвечу честно. Трон мне нужен для определённой цели, - ответ дочери удивил Его Величество не меньше, чем всё виденное в Уолсолле.
– Всё, что я делаю сейчас — это для людей, будь те обычными или с даром, без разницы. Для процветания страны, в которой родилась. Если англосаксонцы не будут знать голода, холода и болезней, то и стоять за своё королевство они будут несокрушимой грядой! Смотреть, как несправедливо относятся к магам, как бедно живут люди - невыносимо. Я выиграю это испытание за трон только потому, что мне хочется сделать жизнь моих подданных лучше, счастливее.
Вильгельм Уэстледский молчал.
– Меня терзает один очень важный вопрос: как моя дочь всего за один год смогла настолько сильно перемениться?
– вдруг спросил он Элоизу, и та едва заметно побледнела.
Элоиза почувствовала, что настал тот момент, когда она замерла на тонкой, острой грани и от её ответа будет завистеть всё. Даже собственная жизнь. Отец неплохо знал младшую дочь, и, пока она жила во дворце притворяться божьим одуванчиком выходило легко и просто. Сейчас же нужно говорить уверенно, желательно правду, поэтому, набрав в грудь побольше воздуха, Лои выпалила:
– Я видела смерть и несправедливость. Видела, как эти люди, - кивок в окно, за которым виднелся Уолсолл, - заживо замерзали в своих домах, не имея возможности согреться. И я решила, что перестану быть комнатным растением. Ещё тогда, в Ландоне на центральной площади, когда я впервые присутствовала на казни, сама себе дала слово не казнить без докозательств. И эта клятва касалась не только простых людей, но и магов. В самом начале мне очень сильно помог лорд Райт, да и сейчас я без него никак и никуда, считайте, что он моя правая рука вот по сюда, - и она показала от кончиков пальцев до центра груди, - мы обживались здесь, задавались правильными вопросами. Для нас правильными. А потом и решения нашлись, например, помочь магам выжить и дать им приют, работу. Возможность растить детей в благоприятной среде.
Одинокая слеза скатилась по нежной белоснежной щеке и упала вниз, на крепко сжатые в замок ладони.
Сердце Вильгельма дрогнуло, Элоиза говорила то, что чувствовала, без фальши и наигранности. Такие вещи он улавливал сразу же.
– Ты так похожа на мать, - Его Величество встал, опустился перед Лои на одно колено и крепко прижал девочку к груди, - я скучаю по ней... На самом деле она была сильной, но в то же время доброй и справедливой. Любила всех: от простых слуг до меня, короля.... И сейчас ты на неё похожа даже больше, чем раньше. Ты стала другой, но навсегда останешься моей дочерью и ничто этого не изменит.
Глава 27
Интерлюдия
– Папенька, это для вас. Такого ни у кого нет. И мало у кого появится.
Вильгельм Первый скептически хмыкнул, но когда Элоиза сорвала ткань с подарка и его взору предстал хрустальный сервиз тёмно-красного цвета, сверкнувший в лучах солнца рубиновыми гранями, то дыхание спёрло не только у Его Величества, но и у всех присутствовавших в обеденной зале гостей.
Свет преломлялся в идеальных гранях, заставляя хрусталь переливаться не только красным, но и голубым. Это было завораживающее зрелище.
Насладившись шоком гостей, Элоиза, изогнув кончики губ в лёгкой улыбке, взяла самый большой бокал в руки и поднесла королю, чуть присела и протянула ему со словами:
– Этот сервиз получил название Вильгельм Первый. Вся посуда, имеющая цвет, отныне носит Ваше имя, отец. И цену такому набору я поставила баснословно высокую.
Его Величеству сильно польстило услышанное, он взял бокал в руки, повертел, разглядывая совершенное творение уолсольских мастеров, и тут заметил надпись на дне тонкой ножки: "Вильгельм Первый".
– Купить такой набор смогут только короли и неприлично богатые люди.
Сумма, которую озвучила принцесса, заставила сердце короля на миг пропустить удар. Он и сам не был уверен, что купил бы такое диво. Уж больно высокой была цена. И, правда, неприличной. Но мысль, что покупатели не найдутся ни на миг не посетила Вильгельма. Найдутся. И купят не торгуясь! Ещё драться будут за право обладания подобной диковинкой.
Пир, последовавший после, удивил Его Величество не меньше. Вкусно. Много зелени, овощей, не жирного мяса и рыбы.
– Никогда не вставал из-за стола с такой лёгкостью, - одобрительно заявил он во всеуслышание - Отменный повар, Элоиза. Забрал бы его к себе, но не отдашь ведь, - хмыкнул в усы, лукаво блеснув глазами.
– Не отдам, папенька, - улыбнулась в ответ Элоиза, - как вы себя чувствуете? Может, хотите передохнуть с дороги? Али найдутся силы удивиться ещё разок?
Вильгельм откинул голову и громогласно расхохотался.
– Ну, дочь, - вытирая выступившие в уголках глаз слёзы, король добавил, - веди! Какой уж тут отдых! Мне хочется удивиться так, чтобы впечатлений хватило на грядущие скучные зимние вечера!