Элрик из Мелнибонэ (сборник)

Муркок Майкл Джон

Элрик почувствовал нарочитость этой обстановки, но она ничуть не обескуражила его. Господин Гхо выглядел довольно молодо — где-то на тридцать с небольшим,— и голос у него звучал приятно, разве что немного высоковато. Он в каком-то неловком приступе гостеприимства показывал пухленькими пальцами на стоявшие между ними блюда с фигами и финиками в листьях мяты, с саранчой в меду, подталкивал к Элрику серебряные рюмочки с эликсиром. Его движения выдавали, что он выполняет действия, которые обычно отводит своим слугам.

—

Мой дорогой друг. Еще. Ешь еще.— Он не был уверен в Элрике, почти побаивался его, и альбиносу стало понятно, что дело, по которому он здесь находился, довольно срочное. Господин Гхо пока не сделал ему никаких предложений, и курьер, посланный им в хибарку, тоже ничего не сказал на сей счет.— Может быть, есть какое-то твое любимое блюдо, которого ты здесь не видишь?

Элрик поднес желтую салфетку к губам.

— Я тебе благодарен, господин Гхо. Я не ел так хорошо с того самого дня, когда оставил земли Молодых королевств.

— Вот оно что. Я слышал, что те края обильны едой.

— Обильны, как обилен алмазами Кварцхасаат. А ты не был в землях Молодых королевств?

— Нам, жителям Кварцхасаата, незачем путешествовать,— сказал господин Гхо с некоторым удивлением.— В чужих землях нет ничего такого, что мы могли бы себе пожелать.

Элрик подумал, что народ господина Гхо имеет немало общего с народом Мелнибонэ. Он протянул руку, чтобы взять еще одну фигу. Медленно пережевывая ее и наслаждаясь вкусом, он откровенно разглядывал господина Гхо.

— Но как же ты тогда узнал о Надсокоре?

— Сами мы не путешествуем, но путешественники, естественно, наведываются к нам. Некоторые из них с караванами направляются в Карлаак или другие места. Время от времени они привозят сюда рабов. Они рассказывают нам такие удивительные небылицы.— Он снисходительно рассмеялся.— Но в том, что они говорят, есть, несомненно, и доля истины. Вот хотя бы похитители снов. Если в других краях во всем, что касается их происхождения, они малоразговорчивы и уклончивы, то в Надсокоре, где рады ворам любого рода, им, наоборот, скрывать нечего. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сделать очевидный вывод...

— В особенности если владеешь лишь обрывками сведений о других землях и народах,— улыбнулся Элрик.

Господин Гхо не почувствовал сарказма в словах альбиноса, а может, просто не пожелал обратить на него внимания.

— Надсокор — твой родной город или ты прибился к нему? — спросил он.

— Скорее, он мой временный дом,— ответил Элрик.

— Ты немного похож на мелнибонийца, а их жадность и привела нас к нашему нынешнему положению,— сообщил ему господин Гхо.— Среди твоих предков не было никого из Мелнибонэ?

— Не было — на сей счет у меня нет сомнений.— Элрик спрашивал себя, почему господин Гхо не смог сделать очевидного вывода.— Вы по-прежнему ненавидите народ острова Драконов за

то, что они сделали?

— Ты имеешь в виду их происки против нашей империи? Видимо, да. Но остров Драконов давно уже ушел под воду, став жертвой нашей колдовской мести, а вместе с ним и их жалкая империя. С какой стати мы будем переживать из-за народа, который был наказан за все, им содеянное, и бесславно канул в небытие?

— И в самом деле,— Элрик понял, что Кварцхасаат так настойчиво пытался забыть о своем поражении и оправдать свое бездействие, что в своих легендах похоронил целый народ. Поэтому-то он и не мог быть мелнибонийцем — ведь Мелнибонэ более не существовало. По крайней мере, на сей счет он мог не беспокоиться. Более того, этих людей настолько не интересовал остальной мир и его обитатели, что господин Гхо Фхаази больше не проявлял интереса к Элрику. Кварцхасаатец решил для себя, кто такой Элрик и откуда, и этим удовлетворился. Альбинос задумался о способности человеческого ума создавать фантазии, а потом с абсолютной уверенностью отстаивать их как реальность.

Теперь главное затруднение Элрика состояло в том, что он не очень-то хорошо разбирался в тонкостях профессии, которую ему приписывали, и не знал, что хочет поручить ему господин Гхо.

Кварцхасаатец опустил руки в сосуд с ароматизированной водой и ополоснул свою бороду, нарочито расплескав жидкость на геометрические фигуры мозаичного пола.

— Мой слуга сообщил мне, что ты узнал слова,— сказал он, вытираясь тонким полотенцем. И опять Элрику стало ясно, что обычно это делали за него рабы, но на сей раз он решил отобедать один на один с Элриком, чтобы их разговор никто не услышал,— Вообще-то слова пророчества немного другие. Они тебе известны?

— Нет,— не задумываясь, ответил Элрик. Он спрашивал себя, что будет, если господин Гхо поймет, что Элрик — самозванец.

— Когда Кровавая луна подожжет Бронзовый шатер, откроется путь к Жемчужине.

— Да,— сказал Элрик,— Именно так.

— А кочевники сообщают нам, что Кровавая луна взойдет над горами меньше чем через неделю. И будет светить над Водами Жемчужины.

— Правильно,— сказал Элрик.

— А это значит, что обязательно откроется и путь к Крепости.

Элрик серьезно кивнул, словно подтверждая слова Гхо.

— И человек вроде тебя, кто владеет потусторонним и непотусторонним знанием, кто может переходить из реальности в нереальность, который знает пути на границе яви и сна, способен прорваться сквозь защиту, победить стражников и украсть Жемчужину.— Господин Гхо говорил возбужденным голосом, в котором слышалось сладострастие и жадность.

— Это верно,— сказал император Мелнибонэ.

Господин Гхо принял сдержанность Элрика за рассудительность.

— Так ты украдешь для меня Жемчужину, господин вор?