Элрик: Лунные дороги
Шрифт:
Вскоре я обрадовался плащу еще больше: северо-восточный ветер ударил по нам своим гигантским кулаком. Нихрэйнские кони упрямо продолжали бежать вперед, не снижая скорости. Их мощные мускулы напряглись сильнее – первый признак усталости. Вокруг нас тянулся бесконечный вельд. До сих пор мы не увидели ни бобров, ни птиц, ни оленей. Когда ветер завыл так яростно, что даже мой жеребец перешел на осторожный шаг, облака немного расступились. Красные солнечные лучи ненадолго осветили равнину, и мы увидели стадо оленей, спасавшихся от ветра. Первые животные, которых я здесь увидел, – и они явно пытались сбежать из этой местности. Интуиция подсказывала, что мы направляемся совсем не туда, куда следовало бы. Когда ветер немного стих, я поделился своим наблюдением с Лобковицем. Князь озабоченно нахмурился и подтвердил мои опасения: мы направлялись в самое сердце урагана. В Европе они случаются редко, и я не представлял, что нас ждет. Единственное, что я понимал: нам нужно срочно найти убежище.
Лобковиц подтвердил, что обыкновенно так и следует поступать.
– Но не в этот раз, – сказал он. – Он все равно найдет нас, и мы окажемся еще беззащитнее. Нужно продолжать ехать дальше.
– Кто нас найдет?
– Шоашуан, Владыка ветров. Он возглавляет опасный союз.
И тут же ветер вновь по-бычьи взревел, словно хотел заглушить слова моего друга. Гигантские пальцы дождя барабанили по нашим спинам, пока мы рысцой пересекали с равной легкостью болота, реки и луга. Единственной силой, которая могла замедлить нас, был жестокий, беспощадный ветер. Казалось, он привел с собой орду кикимор, и они дергали меня за одежду и дразнили коня. Я почти слышал их каркающий надрывный хохот.
Теперь мы ехали с Лобковицем рядом, стремя к стремени, чтобы не потерять друг друга в такую погоду. Время от времени он пытался говорить, перекрикивая ветер, но это оказалось невозможным. Когда кони перешли на шаг, я почти сразу заснул в седле. Тело мое ломило, но животные были неутомимы. Кажется, только так они и отдыхали.
Миля за милей прерия сменилась невысокими холмами, они переходили в горы, а те постепенно становились выше, пока высокой рваной грядой не взмыли к небесам. Как только мы достигли предгорий, ветер сдался. Тучи вдруг расступились – солнце как раз начинало заходить, и горы окрасились яркими пламенеющими вспышками охры, меди, сиены и темного пурпура, с лентами темного-желтого и алого. У каждой горной цепи своя особая красота, но такие восхитительные цвета я видел только в Скалистых горах.
– Теперь мы должны быть более чем осторожны.
Князь Лобковиц спешился на склоне и повел коня к широко разинутой пасти пещеры, находившейся выше.
– Сегодня ночью мы укроемся здесь и постараемся выспаться. Нужно быть бодрыми. И спать нам лучше по очереди.
– По крайней мере, этот проклятый ветер стих.
– Да уж, – отозвался Лобковиц, – но он все равно остается нашим главным врагом. Он хитер. Порой вроде бы исчезает – но тут же снова нападает с другой стороны. Он любит убивать. Чем больше он пожирает за раз, тем больше радуется.
– Дорогой мой Лобковиц, «он» – всего лишь неразумная сила природы. У «него» планов и замыслов не больше, чем вон у тех скал.
Лобковиц несколько встревоженно посмотрел на скалы. Затем покачал головой.
– Эти не зловредны, – сказал он. – Они придерживаются Равновесия.
Я все больше убеждался, что мой дальний родственник слегка эксцентричен. И хотя он мог привести меня к Уне и вернуть нас в целости и сохранности домой к детям, я продолжал подшучивать над ним. Я не всегда мог понять, что и как он видит, и вспоминал о фантазере и провидце Блейке, что обитал в мире столь же реальном, как и мир тех, кто над ним насмехался. Несомненно, я стал относиться к людям, подобным Блейку, с большим уважением, когда понял, что его мир был для него так же реален, как и мой для меня. И все-таки, как современный человек, я не верил в особые обстоятельства встреч и разговоров с ангелами.
Лобковиц развел внутри пещеры небольшой костер. Дым тянулся к узкой щели в конце пещеры, которая, несомненно, вела в большую систему.
Как и все опытные путешественники, князь возил с собой лишь самое необходимое и, казалось, ни в чем не нуждался. Из муки, что он держал в одном из глубоких карманов камзола, в маленьком ящичке для пороха, Лобковиц напек чего-то вроде лепешек.
Я спросил, почему его так тревожит ветер. Конечно, он ледяной, но ведь, в конце концов, он не может превратиться в торнадо и унести нас. Я отправил в рот первый кусок; лепешки оказались восхитительными.
– Это потому, что Владыка Шоашуан сейчас занят сразу несколькими делами. Если бы он собрал всю свою силу и направил ее на нас, мы бы с вами уже, несомненно, погибли. Но его внимание занято чем-то другим.
– Кто же эта сущность, способная управлять ветрами?
– Когда-то давно он заключил с вашей семьей договор о взаимной защите, но это произошло в совсем другом мире. Владыка Шоашуан – элементаль, который не служит ни Порядку, ни Хаосу. В настоящее время он, по всей видимости, вступил в союз с нашими врагами, и это значит, что вскоре нам придется бросить ему вызов. Прямо сейчас Белая Буйволица сражается против него, на нашей стороне, именно поэтому он так слаб. Белая Буйволица – самая могущественная из всех врагов Владыки Шоашуана, но она не сможет слишком долго его сдерживать. Его союзники набирают мощь, растет их число, и расширяется круг сил, которыми они могут повелевать. Владыка Шоашуан начинает чувствовать вкус свободы.
Лобковиц говорил о Высшем Владыке, как о старом знакомом, и я даже начал подозревать, не служит ли он сам этой твари. Решил, что лучше не задавать ему лишних вопросов, и не стал расспрашивать. Может быть, он вообще подразумевает какого-то человека или говорит о тотеме.
Я привык, что порой приходится проявлять терпение и ждать. Князь сказал, что мы люди случая и реагируем, когда судьба предоставляет нам возможности, стараясь их использовать. Именно поэтому, как говорил Пушкин, интуиция так важна для игрока.
Я отвлекся. Мысль о том, что Уна совсем близко, не давала мне уснуть. А потом я постоянно просыпался, торопясь вернуться в седло и добраться до нее как можно скорее, но Лобковиц уже упоминал, как мало значит в этом деле обычное время. Гораздо важнее сделать верный выбор и поступить правильно, когда представится возможность. Он снова упомянул Пушкина, сказав, что поэт стал бы хорошим членом Гильдии Времени, хотя и был всего лишь любителем. Лучшие игроки, как он сам, обычно весьма осторожные профессионалы, которые выигрышами зарабатывают на жизнь.
Я сказал князю Лобковицу, что он не кажется мне похожим на шулера. Тот рассмеялся и ответил, что я бы удивился, узнав, какая у него репутация в кофейнях Лондона, где играют во все что можно. Уложив вычищенные приборы, князь рекомендовал мне по возможности выспаться, чтобы быть готовым к тому, что принесут нам следующие несколько дней.
Проснулся я вскоре после рассвета. Вышел из пещеры в холодное осеннее утро. Туман рассеялся, и я увидел восхитительный пейзаж, которого касались лучи восходящего солнца. Мне захотелось раскинуть руки, встав лицом на восток, и запеть одну из тех песен, которыми индейцы приветствуют возвращение солнца.