Элрик: Лунные дороги
Шрифт:
Когда мы наконец добрались до Бека, стало ясно, что нацисты бросили его. Не было видно ни одного охранника. Гитлер и его люди с отвращением убрались отсюда, и все остальные поспешили отмежеваться от этого места. Да и охранять здесь больше было нечего.
Стояла странная тишина, когда мы приземлились на площадку и осторожно спустились в старую оружейную.
Повсюду остались следы страшной бойни. Пятна крови. Но тел не было. И чаши тоже.
Неужели Клостергейм все-таки забрал ее?
Уна знаком приказала мне подождать, а сама скользнула вглубь заброшенного замка.
Рука Элрика вновь легла на мое плечо в знак братской поддержки.
– Мы должны найти Клостергейма. – Я повернулся и направился к лестнице.
– Нет! – отрезал Элрик.
– Что? Мой долг – пойти за ним, – сказал я.
– Я последую за Клостергеймом, – ответил Элрик. – И если мне повезет, вы больше никогда не увидите его. Я вернусь в Мелнибонэ. Молодые драконы хорошо поработали, их нужно вознаградить.
– А как же Уна, ваша дочь?
– Дочь крадущей сны останется здесь.
Он с шумом взмахнул плащом, отвернулся от меня и пошел к ступеням, ведущим из зала. Я хотел попросить его вернуться. Мне было за что благодарить его. С другой стороны, я тоже ему послужил. Мы оба помогли друг другу. Я спас его от вечного сна, он переломил ход войны. Люфтваффе разгромлено. Благодаря отваге нескольких человек и с помощью могущественной легенды.
Британия снова соберет силы. Америка ей поможет. Со временем фашисты потеряют власть, и демократия восстановится.
Но прежде, чем наступит этот момент, прольется кровь многих миллионов. Трудно понять, что мы приобрели в этом ужасном конфликте.
Я беспомощно оглядел оружейную. Здесь произошло так много насилия. Смогу ли я хоть когда-нибудь снова почувствовать себя дома?
Сколько же я потерял с момента первого приезда Гейнора в Бек! Он пытался забрать у меня Ворон-меч, чтобы убить дочь моего двойника! Всю свою наивность я окончательно растерял. Потерял друзей и слуг. И частично даже самоуважение.
А что приобрел? Знание о других мирах? Мудрость? Чувство вины? Шанс изменить историю, остановить распространение нацистской тирании? Многие хотели бы сделать это. Но обстоятельства и время сложились так, что я изменил ход войны в пользу вражеской страны.
Вина усилилась еще больше, когда союзники начали бомбить Германию. Кёльн. Дрезден. Мюнхен. Все прекрасные старинные города нашего золотого прошлого стали руинами и горькими воспоминаниями. Точно так же, как мы разбили вдребезги память и гордость других народов, осквернили их мертвых. И ради чего?
Что, если эту боль, боль всего мира, можно было бы остановить? С помощью одного артефакта. Той вещи, которую называют Рунным посохом, Граалем, Котлом Финна, вещи, которая создает вокруг себя равновесие и безмятежность. Которая выживает сама и способствует выживанию мультивселенной.
Где она, эта панацея от бедствий?
Где она, если не в наших сердцах?
Нашем воображении?
Наших снах?
Неужели все, что я испытал в Му-Урии, оказалось всего лишь сложным, нереальным ночным кошмаром, куда завлекла меня дочь крадущей сны? Иллюзией магии, Грааля и бесконечной жизни? Когда-то я не сомневался в свойствах Грааля и в его силе творить добро. Но теперь я гадал: являлась ли эта вещь сама по себе силой добра – или же была вещью в себе, которую не трогали вопросы человеческой морали?
Может, Гейнор был прав? И Граалю требовалась кровь невинных жертв, чтобы сработать?
И, может, в этом заключается последняя ирония – нет жизни без смерти?
Уна вошла в искореженную дверь, позади нее лился солнечный свет. Она нашла свои стрелы там, где их спрятала.
Девушка взглянула на меня и поняла, что Элрик ушел.
Она бросилась к старой лестнице.
– Отец!
Она исчезла, когда я еще не успел добежать до двери. Я звал ее, но она либо не слышала, либо не обращала внимания.
Я торопливо поднялся по ступеням, но что-то замедлило мои шаги, когда я добрался до вершины башни и узкого коридора, ведущего на крышу. Я неохотно двинулся вперед и посмотрел на зубчатые стены, где Элрик нежно держал в объятиях свою дочь.
За ними нетерпеливо ворчали и переминались драконы, жаждавшие поскорее подняться в небо. Но Элрик медлил. Когда он поднял лицо, в беспокойных глазах его стояли слезы.
Я смотрел, как он нежно целует дочку в лоб. Затем делает шаг к нетерпеливому Черноносому и чешет ему шею под чешуей.
Быстро и грациозно вскочил он в седло и мелодичным голосом обратился к драконам.
Мощным взмахом крыльев две огромные рептилии поднялись в вечерний воздух. Я долго смотрел, как удаляются темные силуэты на фоне огромного красного диска заходящего солнца.
Медленно и грациозно поднялись они в темное небо – и вдруг исчезли.
Уна обернулась; глаза ее были сухими. Она обратилась ко мне неожиданно низким голосом.
– Я могу увидеть его в любое время, когда захочу, – сказала она и протянула руку. В ней лежал маленький талисман.
– В его снах? – спросил я.
Она взглянула на меня.
И я пошел за ней вниз.
Эпилог
Окончание этой истории стало достоянием публики. Разумеется, ни я, ни Уна в Германии не остались. Мы были уверены, что нас арестуют. И прекрасно понимали, какая судьба ждет нас в этом случае. Князь Лобковиц помог нам перебраться в Швецию, а оттуда в Лондон. Оказав помощь в уничтожении воздушного флота своей родной страны и запустив процесс поражения Гитлера, я продолжил бороться с нацистами. Некоторое время проработал на Би-би-си, а затем, когда союзники вошли в Германию и Австрию, служил переводчиком в психиатрическом отделении Красного Креста.