Шрифт:
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
– Да что же это такое?! Прекратите сейчас же!
Элвин принялся избивать паркет пятками с такой яростью, что очень скоро выдохся. Проковыляв к любимому креслу, он упал в него и поджал под себя ушибленные ноги. Соседи всякий стыд потеряли – как можно так громко стонать? И пусть бы там была какая-нибудь голливудская парочка, так нет ведь – молодожены, поселившиеся этажом ниже, своим внешним видом являли бесспорное доказательство происхождения человека от обезьяны. Он никогда не был ярым сторонником дарвинизма, однако в данном случае мысленно пожал ему руку: сложно было найти иное объяснение их появления на свет и достижения половозрелого возраста.
– Наконец-то, – проворчал Элвин.
То ли его возмущенные вопли возымели
– Я думал, вы старше, – проворчала дородная баба, принесшая ему документы на подпись.
Глядя на ее красную потную физиономию, он испытывал что-то похожее на внутреннее удовлетворение. Пока Элвин пытался объяснить по телефону этому ожившему пончику, в чем заключаются ее обязанности и почему он не должен приходить за своей посылкой на почту лично, ему показалось, что он как минимум дважды сдох от непроходимой тупости и лени своей собеседницы.
– А мне казалось, что вы стройнее, – бросил он в ответ и, не дав ей времени собраться с мыслями, чтобы выдать очередную порцию грубости, захлопнул дверь прямо у нее перед носом.
Потопав немного, чтобы у почтальонши создалось впечатление, будто он ушел, молодой человек с любопытством прильнул к двери.
– Козёл! – прокричала женщина запоздалое ругательство и, бормоча что-то под нос, наконец, ушла.
Наверное, станет теперь рассказывать своим коллегам – таким же тупым и жирным – о том, какой он урод. Пусть так. Зато в следующий раз они не станут вынуждать его обращаться к их начальству. Может быть, сказать управляющему, что лифт уже можно запускать? Все же он не один здесь живет.
– Неее, – нараспев произнес Элвин, с удовольствием вспоминая потную физиономию тетки.
Он не хотел признаваться себе в том, что подобные встречи ему на самом деле нравятся. И пусть врачи говорят, что у него социофобия – что с того? Элвин давно миновал период отрицания и научился жить с собой в мире. У него было все, что нужно: счет в банке, собственная квартира, в любой комнате которой при желании можно было поселить целый выводок муми-троллей, и настоящая армия посыльных всех мастей, готовых по первому его желанию привезти все, что можно купить за деньги. Правда, иногда все же приходится браться за дело лично, как, например, в случае с недоставленной вовремя посылкой, но молодой человек не имел ничего против такой разминки. А что? Если сказано, что заказ будет у него утром в одиннадцать, то именно утром и именно в одиннадцать он должен быть возле его двери, что бы там ни произошло. Его и так вынудили ждать лишние два часа и сорок семь минут. А это, между прочим, его жизнь. Кто имеет право распоряжаться хотя бы секундой, если она принадлежит ему – и никому другому? Кивнув себе, Элвин отошел от окна и взглянул на новый миксер, доставленный накануне. Но был таким чистым и аккуратным, что его владелец никак не мог решиться начать им пользоваться. Пару раз он уже почти включил его в розетку, но в последний момент его что-то отвлекало. То эти сексуальные террористы снизу, то…
– Опять?!
Он прислушался к звукам, доносящимся сверху, и, подождав несколько секунд, удовлетворенно хмыкнул: ему пришлось выдержать настоящий бой со старухой, живущей этажом выше, прежде, чем она, наконец, нацепила на свою клюку резинку. Пожалуй, прежде он не сталкивался с такими упертыми существами, как эта старая карга, и если до этого он всегда выигрывал словесные поединки за счет своей способности завершать разговор тогда, когда ему было угодно, то с ней эта стратегия не срабатывала. Дело в том, что старушенция была глуха, как Бетховен, во всяком случае, делала вид, будто ничего не слышит. Пару раз, закончив гневную тираду на победной ноте, молодой человек уже успевал спуститься к себе, как вдруг слышал все то же мерное постукивание, от которого не спасали ни шумоизоляция, ни затычки в ушах. Поднимаясь снова, он видел перед собой ту же беззубую улыбку и по-детски доверчивые глаза за толстенными стеклами очков.
– Да, милочка, – дребезжащим голосом приветствовала его каждый раз старуха. – Забыла что-нибудь?
Элвин устал объяснять ей, что он не девочка, а совсем наоборот, и в какой-то момент догадался, что его собеседница попросту издевается над ним, прикидываясь немощной. Ну, что ж, подумал он, посмотрим, кто кого. Он на протяжении целого месяца фиксировал на диктофон все шумы, которые производила его соседка, пока, наконец, не вывалил перед обалдевшим управляющим целую кипу жалоб, подкрепленных записями и доказательствами того, что жить рядом со старухой совершенно невозможно.
– Может ее того – в дом престарелых определить? – подмигнул он мужчине, который, нацепив очки на нос, сосредоточенно разглядывал каждый предоставленный ему листок.
– Не положено, – наконец, тот оторвался от чтения и с сожалением поцокал языком. – Я уже предлагал ей, но она не хочет.
– А с родственниками поговорить не пробовали?
– Судя по документам, у нее нет никого. Она пережила всех и теперь осталась совершенно одна. Знаете, сколько ей лет?
– Пятьсот?
Элвину было наплевать на то, насколько древней была эта ковыляющая проблема. Пусть даже ее бывшим соседом был сам Тутанхамон, ему-то что? Впрочем, он бы с удовольствием выяснил у него, как он избавился от такого паршивого соседства. Хотя, молодой человек хмыкнул про себя, старуха-то здесь, а вот фараон… Да, живучая тварь.
– Ей девяносто девять лет, – почему-то торжественно объявил управляющий.
– Наплевать. Хочу, чтобы вы ее убрали.
– Но это никак не возможно. Было бы проще, если бы она снимала квартиру, но она такая же собственница, как и вы. К тому же она не такая уж и шумная, как мне показалось. С чего вы взяли, что после того, как она съедет, в квартиру не заселится какая-нибудь многодетная семья? Представьте себе, сколько шума они будут производить.
– Да, здесь вы правы, – Элвин нехотя согласился, на секунду вообразив, что над ним устроили игру в догонялки какие-нибудь мелкие засранцы. – И что делать?
– Вот что. Я обещаю поговорить с ней. На худой конец сломаю ей палку и подарю новую – со специальной накладкой.
– И она не будет стучать так громко?
– Обещаю.
Молодой человек так и не узнал, что именно всемогущий управдом сделал, но факт оставался фактом: с тех пор стук сверху практически прекратился. Иногда ему казалось, что там вообще никого нет – и тогда он поднимался на этаж выше, чтобы удостовериться в том, что старуха доживет до своей сотни.
Элвин сел за стол и раскрыл перед собой тетрадь, в которой была расчерченная таблица. Пробежав по ней взглядом, он поставил галочку напротив графы «Дряхлая древность». Улыбнувшись этому своему достижению, молодой человек тут же нахмурился – оставалось еще несколько позиций, состояние которых совершенно его не устраивало. Главной проблемой были все те же соседи снизу. Что бы такого сделать, чтобы они угомонились? Он испробовал самые разные методы: жалобы, угрозы, громкая музыка рано утром – создавалось впечатление, что под ним поселились не люди, а какие-то трахороботы. Им все было ни по чем. В конечном итоге он добился лишь того, что как-то к нему зашла заспанная соседка, которая жила двумя этажами ниже, и пообещала откусить ему нос, если он не прекратит свинячить. Так и сказала: свинячить. При этом на ней была полупрозрачная блузка, сквозь которую… Ух, какая же она клевая! Элвин, вспомнив ту незапланированную встречу, почувствовал, как у него свело судорогой живот от внезапно нахлынувших чувств. Интересно, она жила одна – или с кем-то? Впрочем, одернул он себя, даже если бы у нее никого не было, он все равно вряд ли когда-нибудь решился с ней познакомиться. А вдруг он бы ей понравился? Пришлось бы ходить на свидания, приглашать ее к себе. На последнее он пойти никак не мог, потому что с трудом мог представить, чтобы кто-то, кроме него самого, прикасался к его простыням и пил из его кружек. А ванная комната? Он читал о том, что женщины, прежде всего, оккупируют эту часть мужского личного пространства, баррикадируя путь к свободе всевозможными баночками, кремами, лосьонами и прочей ерундой. Нет уж, спасибо! Вытянув перед собой руку, словно отказываясь от поступившего предложения жить вместе, он представил, как по милому лицу его соседки катятся слезы и автоматически отстранился, чтобы она не залила его рубашку.