Эмансипированные женщины
Шрифт:
Как бы желая подтвердить эти слова, кривоногий господин отвесил поклон бюсту Сократа.
— Пани Ляттер так внезапно уехала! — придя в себя, воскликнула панна Говард.
— Насколько я догадываюсь, — прервал ее обладатель кривых ног, — пани Ляттер уехала по имущественным делам. Уведомление она получила в последнюю минуту и не могла мешкать. Кажется, только потому, что она так поторопилась, ей удастся кое-что спасти.
— Не пойти ли нам наверх к детям, панна Говард? — сказала панна Малиновская. — Ах, и вы здесь? — обратилась она к Мадзе. — Как вы похудели за это время,
Кривоногий спутник панны Малиновской отвесил поклон и Мадзе и посмотрел на нее весьма благосклонно.
— Доверенный Сольского, пан Мыделко, — шепнул панне Говард Згерский.
Панна Малиновская повернулась уже к выходу, но тут дорогу ей преградил старый шляхтич.
— Простите, сударыня, — сказал он, — я Мельницкий, дядя одной из учениц пансиона и друг… почти родственник пани Ляттер. Сегодня я затем и приехал, чтобы силком увезти пани Ляттер в деревню, но вот… не застал ее. Меж тем я слышу, вы получили от нее письмо…
— Да, — ответила панна Малиновская.
— Не писала ли вам пани Ляттер, куда она уезжает? — с волнением в голосе допытывался шляхтич.
— Я об этом ничего не знаю. Около десяти часов вечера посыльный принес мне открытку с Петербургского вокзала.
— Вот оно что! — крикнул шляхтич, щелкая пальцами.
— А вы говорили, что она поехала на Венский вокзал, — с негодованием сказала Мадзе панна Говард.
— Я видела, — краснея, ответила Мадзя.
— Да она ко мне поехала, ко мне, в деревню! — кричал Мельницкий. — Я сейчас же еду на вокзал и через каких-нибудь два часа увижусь с пани Ляттер. Мы, видно, разминулись по дороге…
Старый шляхтич бегал по кабинету, голос у него прерывался от радости, руки дрожали, на лице проступил сизый румянец.
— Через каких-нибудь два часа, — повторял он, — через каких-нибудь два часа…
— Я поручаю вам, милостивый государь, мое дело, — прервал его адвокат консистории.
— Ну, разумеется! — ответил Мельницкий. — Это самая важная штука… Дайте-ка мне, сударь, ваш адрес…
Адвокат консистории с молниеносной быстротой написал несколько своих адресов.
— Сударь, будьте так любезны, — сказала панна Малиновская, — передайте пани Ляттер, чтобы она была совершенно спокойна. Все в порядке и будет в порядке. Пусть она не спешит с возвращением и отдохнет в деревне.
— Бог вознаградит вас, моя милочка! — воскликнул шляхтич, порывисто пожимая руку ей и ее кривоногому спутнику, который все поддакивал и кланялся.
— Да, да! — засеменил к ним Згерский. — Пусть пани Ляттер отдохнет подольше. Ее друзья на страже! Будьте так любезны, сударь, засвидетельствуйте, что эти слова сказал Згерский, Стефан Згерский. Друзья на страже!
Затем он обратился к адвокату консистории:
— А после ее возвращения, уверяю вас, сударь, известный вопрос будет разрешен благополучно. Я использую все свое влияние…
— …чтобы убедить пани Ляттер согласиться на развод, — говорил он уже Мадзе, так как Мельницкий выбежал из кабинета, а адвокат прощался с доверенным Сольского.
Панна Малиновская вышла со своим спутником в коридор, за ними последовал и Згерский.
— Так я сейчас схожу к домовладельцу
— Ну конечно, — ответила панна Малиновская, — надо избавиться от этих долгов до ее возвращения.
— Только не от моего! — вмешался Згерский. — Я, милостивая государыня, отдам вам документ, согласно которому инвентарь пансиона принадлежит мне, а вы поступите…
— Ах, сударь, простите, — нетерпеливо прервала его панна Малиновская, — уж ваши-то пять тысяч должны быть возвращены в первую голову…
— Нет, нет, эту небольшую сумму я оставляю за вами, или… за пани Ляттер, как прикажете, — с беспокойством говорил Згерский.
Панна Малиновская простилась с доверенным Сольских и направилась с панной Говард на третий этаж. Згерский заторопился в город, но задержался на лестнице, услышав, что доверенный разговаривает с Мадзей.
— Пан Дембицкий уведомил меня вчера о происшедшем, — говорил кривоногий господин, пожимая Мадзе руку. — Сударыня, будьте покойны и тоже уезжайте на праздники в деревню. Я не доктор и первый раз имею удовольствие вас видеть, но полагаю, что вам тоже надо отдохнуть. Здесь, — прибавил он, понизив голос, — будет еще столько всяких столкновений, что на время лучше устраниться. Вам нехорошо?
— Нет, сударь, — ответила бледная как полотно Мадзя.
Згерский не выдержал, вернулся с лестницы и как старый друг пани Ляттер и всего пансиона хотел помочь Мадзе подняться наверх. Но Мадзя поблагодарила его и, держась за перила, стала сама подниматься по лестнице. Доверенный Сольских тоже исчез, и Згерский остался один; он думал о том, что надо бы поближе познакомиться с Мадзей.
«У этого ангелочка, видно, знакомство с Сольским! К тому же премиленькая девочка, гм! — говорил про себя Згерский. — Надо только приручить ее, она еще дикая козочка. Ну, а потом, может, и того…»
И он устремился в город, облизываясь при воспоминании о Мадзе и о той куче потрясающих новостей, которые ему посчастливилось узнать. С такими новостями можно напроситься на обед даже к принципалу.
Глава тридцать вторая
Хаос
Мадзя еле поднялась на третий этаж: сердце у нее билось, в глазах потемнело, ноги дрожали. Она заметила, что в одном из классов собрались оставшиеся на праздники пансионерки и классные дамы, конечно, и ей следовало пойти туда, но силы ее иссякли. Она направилась в дортуар с намерением прилечь хоть на минуту.
И вдруг она поразилась так, точно ее разбудили ото сна: в дортуаре она увидела свою уволенную сослуживицу, панну Иоанну, которая заключила ее в объятия.
— Вот видишь, Мадзя, — сказала Иоанна, — не говорила ли я, что бог не простит ей моего позора?
И она улыбнулась, румяная, изящно одетая, обнажая белые зубки.
— Ты возвращаешься к нам? — с удивлением спросила Мадзя.
— Да ты в своем уме? — рассмеялась панна Иоанна. — Снова стать классной дамой? Днем терзаться, слушая уроки, которые надоели мне еще в пансионе, а по вечерам заниматься с девчонками и докладывать всякий раз, когда захочешь выйти погулять?