Эмеслам
Шрифт:
Проще говоря, Гуран Салмахов был точно таким же недооценённым обществом интеллигентом и идеалистом, как и отец Адрии когда-то. Он точно также же верил, что неким западным благотворительным фондам есть дело до того, что народ в какой-то «банановой республике» не знает всех благ демократии. И что если в стране все поменять в соответствии с западными ценностями, то сразу же заживется иначе — лучше, свободнее, богаче. Эта вера окрыляла его, придавала его жизни настоящий смысл: он не просто редактор какого-то провинциального журнала, а борец с тоталитарным режимом! Как есть — наивный кретин, которого использует безжалостная
Жена Салмахова — Амина Ифрановна — была самой обыкновенной восточной женщиной, далекой от политики, чьи мысли были заняты исключительно домом и прилегающим к нему фруктовым садом. Как и полагается восточному человеку, она свято соблюдала законы гостеприимства — окружив Адрию вниманием и хлопоча вокруг нее так, будто та происходила из королевской семьи. Ужин, приготовленный руками Амины Ифрановны, показался журналистки новой вехой в ее коллекции вкусовых впечатлений. Попробовав её стряпню, Адрия решила, что этот вечер точно не прошел зря. Несколько раз Гуран Салмахов пробовал заговорить о политике за столом, но всякий раз его супруга горячо возражала, требуя за трапезой не говорить о таких вещах, и тот безропотно покорялся ей.
Как и полагается матери, Амина Ифрановна гордилась своим ребенком — и после ужина достала с полки фотоальбом, собираясь продемонстрировать гостье фотографии Замиры во время ее учебы в Москве. Желая сделать радушной хозяйке приятное, Адрия изо всех сил делала вид, что ей интересно слушать повествование Амины Ифрановной об успехах ее ненаглядной дочери.
— Замира очень умная и красивая девушка, вам очень повезло с дочерью, — отвесила комплимент журналистка. — Наверное, не так уж много женщин в Эмесламе могут похвастаться такой же активной гражданской позицией, что и ваша дочь. Подумать только, она помогает отцу в его сложной и, не побоюсь этого слова, рискованной работе!
Лицо хозяйки дома, впрочем, не отражало особого восторга:
— Нынешняя молодежь живет не так как жили мы, когда были в их возрасте. Я получила совсем другое воспитание в свое время, — вздохнула Амина Ирфановна. — Мне в молодости и в голову не приходило, что можно отказаться от создания семьи и посвятить себя работе — какая дикость, я бы сказала! А вот Замира решила, что карьера в журнале ей важнее, чем муж, дети, семья…
— Ну мама, прошу тебя, не начинай… — недовольным тоном проговорила Замира.
Адрия сделала вид, будто не заметила возникшего напряжения между матерью и дочерью, и перелистнула страницу фотоальбома. На глаза ей попалось старое фото. На нем были запечатлены молодые Гуран и Амина Салмаховы, женщина держала сверток с новорожденным младенцем, а мужчина поднял на руки девочку лет двух, внешне похожую на Замиру.
— Так у Замиры есть брат или сестренка? — спросила Адрия и только подняв взгляд на гостеприимных хозяев, осознала, что умудрилась совершить какую-то бестактность.
Супруги Салмаховы обменялись невеселыми взглядами, а Замира вдруг сердито сказала:
— Да, у меня есть младший брат. Его зовут Мурад. Только он не живет с нами, его усыновили наши богатые родственники.
Не понимая подоплеки происходящего, Адрия поинтересовалась:
— Это такой обычай в Эмесламе у богатых семей? Усыновлять детей не столь богатых родственников?
Супруги Салмаховы продолжали хранить молчание, в то время как их дочь ответила:
— Да, есть обычай усыновлять или удочерять детей, но только дело тут не в бедных родственниках. Дело в том, что мама, папа и я — шарриги, а вот Мурад — нет, он настоящий месламит.
Разговор приобретал все более и более интересный оттенок для Адрии!
— Что за «шарриги»? — удивилась она.
На этом моменте Гуран Салмахов тяжело вздохнул и все-таки заговорил:
— Шарриги — это одна из позорных страниц в истории месламитов. Слово «шаррига» переводится с нашего языка примерно как «низкородный» или, если грубее, то «скотоподобный». Само понятие уходит на тысячелетия в прошлое, появилось оно, должно быть, примерно в тоже же время, когда наши предки покинули территорию Месопотамии — ведь именно тогда сформировалась идея об исключительности людей, которые верили в Месламтаэа.
— И в чем заключается идея?
— Это нелегко объяснить в двух словах! Тем более, что с самого детства нам запрещают обсуждать с непосвященными нашу религию, — удрученно покачал головой хозяин дома. — Поверьте, это нелегко — переступить через то, что годами вдалбливали тебе в голову. Быть закрытыми от посторонних глаз и свято блюсти тайны веры — это часть менталитета месламитов. И пусть мы с женой и дочерью шарриги, но вера месламитов не отделима от нашей жизни.
— Мне вы можете доверять, — промолвила журналистка своим фирменным доверительным тоном, который она использовала для того, чтобы располагать к себе собеседников. Обычно он действовал безотказно, собеседники начинали ей доверять.
— Если кратко, то месламиты считают, что давным-давно бог Месламтаэа создал их народ, назвав их своими детьми. Чтобы выделить своих детей среди прочих людей, он поставил на их тела метку, своего рода печать. Месламиты убеждены, что печать Месламтаэа выглядит как невус.
— Невус?.. Родинка? — уточнила Адрия.
— Крупное родимое пятно. У месламитов невус чаще всего выглядит как темное пятно диаметром несколько сантиметров, с которым младенец появляется на свет, — пояснил Салмахов. — По преданию, все дети Месламтаэа имеют подобное родимое пятно. Религия месламитов предписывала заключать браки внутри общины, что неизбежно приводило к кровосмешению и закреплению невуса в качестве наследственного генетического признака у потомков. Проще говоря, родимые пятна дети наследовали от родителей. Но в то же время близкородственные браки вредили здоровью месламитов, их дети начали рождаться больными и уродливыми. Тогда религиозные деятели месламитов нашли выход: они разрешили мужчинам-месламитам похищать девушек других народностей и жениться на них. Единственный критерий, который мужчины должны были учитывать при похищении, это наличие родимого пятна на теле девушки.
— Если у похищенной есть родимое пятно на теле, то месламиты как бы и не похищают девушку, а возвращают ее к своему народу. Я правильно поняла?
— Да, вы уловили суть, — утвердительно кивнул мужчина. — Однако, несмотря на то, что много сотен лет месламиты проводили целенаправленную селекцию внутри своей общины с целью сделать наследование невуса стопроцентным, иногда у них рождаются дети без «печати Месламтаэа». Такие случаи бывают примерно один на сто тысяч человек. Таким родился я и такой родилась моя жена, а затем и наша дочь Замира.