Эмфирио

Вэнс Джек Холбрук

«Раз уж мы сюда забрались... Мы же не делаем ничего плохого. Просто смотрим. По-моему, никто — даже лорд — не станет особенно возмущаться по этому поводу».

«Что, если нас поймают? Пошлют на реабилитацию?»

Гил ответил нервным смешком: «Конечно, нет. Если кто-нибудь спросит, скажем, что просто смотрели на яхты — чистую правду».

«Так-то оно так...» — с сомнением протянул Флориэль.

«Ну и пошли тогда», — сказал Гил.

Приятели направились на юг по бульвару. За «Дамероном» был запаркован «Голубой вымпел», сразу за ним — чуть поменьше, но роскошнее отделанный «Алый вымпел». Рядом громоздился

громадный «Галлипул Ирванфорт», дальше — «Хатц-Мародер», еще дальше — слепящий серебром и золотом «Малек-Звездолов»: яхта за яхтой, одна чудеснее другой. Пару раз приятели подходили под самые корпуса, чтобы прикоснуться к глянцевой обшивке, познавшей неизмеримые расстояния, чтобы рассмотреть поближе эмблемы портов назначения.

На полпути до выезда с территории космодрома им повстречалась яхта, отделенная от носового кронштейна и опущенная горизонтально — по-видимому, для упрощения ремонта. Малолетние злоумышленники подкрались поближе.

«Эй, смотри! — прошептал Гил. — Отсюда видно главный салон — совсем чуть-чуть. Вот это да! Ничего себе!»

«Ух ты! — выразил полное согласие Флориэль. — Это «Ликсон-Трипланж». У «Трипланжей» всегда мощные приливы-дефлекторы вокруг иллюминаторов и люков». Флориэль прошел под корму, чтобы изучить портовые эмблемы: «Где они только не побывали! Триптолемус... Дженг... Санреале... Когда-нибудь я научусь читать все названия».

«Мне тоже неплохо было бы научиться читать, — отозвался Гил. — Отец много читает — он меня научит...» Гил удивленно замолчал, так как Флориэль пригнулся и махал на него руками: «Что такое?»

«Гаррион! — прошипел Флориэль. — Прячься!»

Гил во мгновение ока присоединился к приятелю, уже присевшему за опорой, поддерживавшей нос звездолета. Сообщники затаили дыхание. Не выдержав тишины, Флориэль с отчаянием прошептал: «Нам ничего не смогут сделать, даже если поймают. Гаррионы — слуги, только и всего, у них нет никакого права нам приказывать или гоняться за нами, и вообще... Мы же ничего не сломали и не украли».

«Может быть, — поморщился Гил. — Все равно лучше не показываться».

«Это само собой!»

Гаррион прошел мимо характерной для его расы целенаправленной пружинистой походкой. На нем были сбруя-ливрея из светло-зеленых и серых ремней с золотыми пряжками-розетками и серый кожаный берет с зеленым ободком.

Флориэль, гордившийся глубиной и разнообразием своей эрудиции, отважился высказать предположение по поводу того, кто был патроном одинокого гарриона: «Зеленый и серый... Скорее всего, Верт Шалюз. Или Герман Шалюз. Золотистые розетки — ты же знаешь — символизируют энергию, домен Шалюзов».

Гил ничего такого не знал, но кивнул. Приятели оставались в укрытии долго — пока гаррион не скрылся в здании космического вокзала. Только после этого юные проказники вышли из-за опоры и продолжили экскурсию по бульвару космических яхт, то и дело оглядываясь по сторонам.

«Смотри! — восхищенно выдохнул Флориэль. — «Димм», черный с золотом! И портал открыт!»

Мальчишки оцепенели, завороженные манящим входом.

«Гаррион отсюда и вышел, — предположил Гил. — Он вернется».

«Не сразу. Мы успеем взойти по рампе и заглянуть внутрь. Никто ничего не узнает».

Гил снова поморщился: «Мне уже сделали выговор за правонарушение».

«А мы ничьи

права не нарушаем. В любом случае, кому какое дело? Если кто-нибудь спросит, что мы тут делаем, мы всегда можем сказать, что просто гуляем и смотрим».

«Внутри наверняка кто-нибудь есть», — с сомнением произнес Гил.

Флориэль отвергал такую возможность: «Гаррион, наверное, что-нибудь чинит или чистит. Он ушел за инструментом или за материалом и еще долго не вернется! Давай заглянем — на минутку!»

Гил оценил расстояние от яхты до космического вокзала: не меньше пяти минут ходьбы. Флориэль тянул его за рукав: «Ну пошли! Чем мы хуже барчуков? Посмотрим и сразу уйдем. Увидим хоть разок, как живут лорды!»

У Гила пересохло в горле. Он не мог избавиться от навязчивого воспоминания о визите Эльфреда Кобола, о разговоре агента с отцом. Они с Флориэлем давно переступили все границы дозволенного... И все же... Гаррион далеко, в здании вокзала. Нет же никакого преступления в том, чтобы просто заглянуть в салон?

«Если мы только подойдем ко входу...», — неуверенно произнес Гил.

Но Флориэль уже колебался — по-видимому, он рассчитывал, что Гил наложит вето на явно безрассудное предложение: «Все-таки, может быть, лучше не надо?»

Жестом призывая друга к осторожности, Гил стал потихоньку приближаться к космической яхте. Флориэль последовал за ним.

У основания рампы они задержались и прислушались. Изнутри не доносилось ни звука. Отсюда можно было рассмотреть, по существу, только внутренность шлюзовой камеры, но за ней дразнящим видением угадывался уголок салона: резное дерево, алая атласная ткань, стеклянная этажерка с металлической утварью — роскошь, казавшаяся почти нереальной. Очарованные, притягиваемые любопытством почти вопреки своей воле, мальчишки украдкой, как кошки в незнакомом доме, поднялись по рампе. Пригнувшись, чтобы их головы оказались внутри портала, они услышали только размеренное журчание каких-то механизмов.

Выпрямившись и отступив от входа, они одновременно обернулись к зданию космического вокзала. Гаррион не возвращался. С бешено бьющимися сердцами приятели вступили внутрь шлюзовой камеры, заглянули в главный салон — и замерли от восхищения.

Глазам их открылась поистине сказочная картина. Стены салона — помещения длиной метров десять и шириной чуть больше пяти — были обшиты серо-зеленым деревом сэйко и ковровой тканью, пол покрыт толстым пурпурным ковром. В обращенной к носу яхты передней части салона четыре широких ступени поднимались к площадке пульта управления. С кормовой стороны арочный проход вел под прозрачный купол обзорной палубы.

«Чудеса в решете! — выдохнул Флориэль. — Думаешь, у нас когда-нибудь будет такая яхта? Такая красивая?»

«Не знаю, — мрачновато ответил Гил. — Надеюсь... надеюсь, что будет. Да, когда-нибудь у меня будет такая яхта. А теперь пора возвращаться».

«Слушай! — прошептал Флориэль. — Если бы мы разбирались в астронавигации, то бы могли угнать эту яхту прямо сейчас. Стартовали бы в небо и — прощай, Амброй! И все это было бы наше!»

При всей своей заманчивости идея была совершенно абсурдна. Гил чувствовал, что им давно уже пора было убраться подобру-поздорову. К его ужасу, однако, Флориэль очертя голову бросился в салон и взбежал по ступеням к пульту управления.